Викас Сваруп - Шесть подозреваемых

Настала моя очередь глубоко вздохнуть. После признания Риту я понимаю: пора и мне открыться.

— Я должен рассказать тебе правду. А потом решай, захочешь ли ты сама со мной дружить.

— Не говори загадками.

— Больше не буду. Вот она, правда. Мое имя не Виджай Сингх. Меня зовут Мунна. Я не тхакур. Не живу в квартире с четырьмя спальнями. У нас однокомнатная каморка на территории храма Бхоль-Натх, где моя мама работает уборщицей. Все это время я лгал. Но только потому, что безумно влюбился и очень боялся тебя потерять.

Риту сгибается пополам и вся съеживается, точно от удара. Потом очень долго молча переваривает мои слова. Затем поворачивается ко мне:

— Полагаю, завода у тебя тоже нет. Чем же вы занимаетесь, господин Мунна, помимо вранья? — произносит она тоном обвинительницы, сжав кулаки.

Рассказать ей о кражах мобильников? Нет, лучше не стоит. Любовь, конечно, слепа, но не настолько глупа. Выложить правду о своей семье — другое дело. Человек с такими связями, как у Джаганнатха Рая, все равно в два счета раскусил бы обман. Но даже ему не дано знать о таинственном чемодане. Я чувствую себя как утопающий и понимаю, что нашему роману в любом случае пришел конец. Всех денег из чемодана не хватит, чтобы вернуть доверие Риту.

— Работаю на тарном заводе менеджером, — говорю я, опустив глаза.

— Где же ты взял дорогое кольцо? Украл? — требует ответа Риту.

Раз уж я решил не заикаться о чемодане, остается только один выход. Чтобы доказать ей, что мои чувства не фальшивы, придется мне подлинный бриллиант превратить в подделку.

— Это не настоящий камень. Фианит. Большего я не мог себе позволить.

Ладони девушки снова сжимаются в кулаки; чувствуется, как у нее внутри все закипает. Вот сейчас она даст обманщику звонкую пощечину, как делают героини фильмов хинди. Я даже успеваю поморщиться, но тут происходит нечто совершенно неожиданное. Риту берет меня за руку.

— Ты пожертвовал деньги, заработанные с таким трудом, чтобы сделать меня счастливой? А обед в пятизвездочном ресторане? Тебе, наверное, месяц пришлось за него работать, лишь бы произвести впечатление!

Я киваю, и у нее на глазах опять выступают слезы.

— Как хорошо, что ты мне во всем признался, Мунна. — Голос Риту дрожит. — Бедность не самое страшное, обман куда хуже. — Она заглядывает мне прямо в глаза. — Ты спрашивал, останусь ли я твоим другом. Вот мой ответ.

И, наклонившись, целует меня в щеку. А потом забирает кольцо.

Не знаю, кого мне благодарить за такой счастливый оборот — Господа Бога или болливудских режиссеров, чья любимая тема — роман между бедным парнем и богатой девушкой. Неужели Риту настолько легкомысленна, чтобы верить фильмам, и ее прельщает судьба вымышленных героинь? А может, она, как Нандита Мишра, хочет снять документальный фильм о жизни в трущобах?.. Я смотрю ей в глаза — и не вижу ни тени фальши, одну лишь безбрежную искренность. Меня вместе со скамейкой захлестывает волна облегчения; на сердце нисходит прохлада, а из глаз начинают струиться потоки любви. Я отвечаю на поцелуй и крепко прижимаю Риту к себе, так, словно мы последние уцелевшие люди на земле…

Но вдруг прихожу в себя от того, что кто-то сильно трясет меня за плечо. Поднимаю глаза — и вижу над собой свирепые глаза рослого мужчины с густыми, завитыми кверху усами. Это Рам Сингх, телохранитель Риту.

— Девочка! — властно рявкает он, как слуга, которому многое в доме доверено. — Вся семья ожидает дома за праздничным столом, а ты вот где проводишь время? Видел бы тебя сейчас Бхайя-джи, убил бы на месте. Идем со мной сию же минуту.

Риту с ужасным воплем вырывается из моих объятий и вскакивает со скамейки. Ухватив бедняжку за руку. Рам Сингх тащит ее к автомобильной стоянке.

Оставшись один, я размышляю о власти ее отца. Если даже Рам Сингх способен нагнать подобного страха, то каково же встретить Джаганнатха Рая лицом к лицу? И что со мной сделают, если узнают про те шалости, которыми я занимался с его дочерью? Остается одна надежда. Неизвестные гангстеры до сих пор не вышли на след украденного чемодана. Может, и Джаганнатх не сумеет меня вычислить?

Вернувшись в храм, я застаю Чампи на ее излюбленной скамейке под огненным деревом. Но на этот раз она болтает с каким-то темнокожим незнакомцем. Впервые вижу, чтобы сестра с кем-то разговаривала. Я подхожу поближе. Пожалуй, это самый странный человек, какого мне только доводилось встречать. Росту в нем — не больше пяти футов, а кожа черная точно смоль, как у типичного негра, который танцует в кино с героиней из ночного клуба, одевшись в одну леопардовую набедренную повязку, потрясая копьем и напевая что-нибудь несусветное вроде «хугу-бугу».

— Кстати, а с кем ты вчера беседовала? — спрашиваю я на следующее утро.

— Это мой друг, живет в каморке по соседству, — говорит Чампи. — Как он выглядит?

Я пристально смотрю на сестру. Ее лицо напряглось в ожидании ответа. Похоже, Чампи уже нарисовала в уме портрет и теперь надеется, что не ошиблась. На ее щеках играет румянец, прямо как у моей Риту.

Потрясенный до глубины души, я понимаю: возможно, Чампи влюбилась в этого аборигена. Учитывая, как она безобразна, я почему-то раньше не допускал подобной мысли. Надо же быть столь бесчувственным эгоистом…

— Как он выглядит? — повторяет Чампи.

— Высокий, темный и очень красивый.

На лице сестры расцветает улыбка.

Незачем упоминать о том, что ее избранник — черный карлик, похожий на клоуна.

Наступает самая мучительная неделя в моей жизни. Риту не звонит, а ее телефон, очевидно, отключен. Я не сплю по ночам, терзаясь мрачными предчувствиями. И кажется, они начинают сбываться, когда семнадцатого марта из моего мобильника раздается взволнованный голос Малини, подружки Риту, с которой мы познакомились в ночном клубе.

— Мунна, вам нужно срочно поговорить. Еле-еле удалось вытащить ее к себе домой. Можешь прямо сейчас приехать на Уэст-Энд?

Записав адрес, я опрометью мчусь к ней, на чистенькую виллу в зеленом пригороде. Обезумевшая от горя Малини проводит меня к себе в комнату. В жизни я не испытывал такого потрясения. Риту, хромая, выходит навстречу. Сейчас она напоминает поколоченную мужем домохозяйку из теленовостей. На лбу и подбородке чернеют ссадины, щеки покрыты синяками, а под глазами темные круги.

— Кто это сделал? — кричу я.

— В мой день рождения в доме была настоящая война. Рам Сингх обо всем проболтался. Отец грозился меня пристрелить. А бил уже брат.

Меня обуревает неистовый гнев.

— Да как он посмел тебя тронуть? — возмущаюсь я. — Убить его мало!

— Теперь мне запрещено выходить из дома, — продолжает Риту. — И телефон отобрали. К счастью, Малини пришла погостить и упросила их отпустить меня в гости. Я только хотела предупредить: твоя жизнь в опасности.