Сара Лаветт - Темная алхимия

«Последней каплей стал семейный фотоальбом Лэнга», — решила она и плюхнулась на кровать, чтобы передохнуть, прежде чем наклониться для решающей схватки со шнурками. Сперва левый, затем правый, ботинки полетели через комнату и шлепнулись о старомодный обогреватель. За ними последовали носки. Она пошевелила пальцами босых ног, сверкая фиолетовым лаком на ногтях.

— Он полностью оторван от реальности. Такое самоотречение пугает. Я его боюсь. — Сильвия посмотрела на Свитхарта. — И то, что я увидела в «БиоПорт», напутало меня. — Она покачала головой, но это больше походило на нервную дрожь. — Не знай я о Кристин Палмер, решила бы, что Саманту Грейсон убил Пол Лэнг.

Свитхарт поднял брови:

— Я согласен, фотографии — тревожный знак, но Лэнга в убийстве не подозревают.

— Поверь мне, когда мы определили «зону риска» и узнали, что Палмер перевела Саманту Грейсон поближе к себе незадолго до ее смерти, я окончательно поверила, что убийца Палмер. — Сильвия села. — Что у тебя есть на Харриса Крэя? Когда Палмер уехала в ЛАНЛ, он остался в «БиоПорт». Он произвел на меня впечатление типа, который вечно играет вторую скрипку и обижен на всех и вся. — Она тихо присвистнула. — Между Харрисом и Самантой Грейсон любви явно не было. Но когда речь зашла о Кристин Палмер, он превратился в верного рыцаря, он без ума от нее. Похоже на влюбленность.

Лицо Сильвии выражало то удивление, то неприязнь.

— Как ты думаешь, у них что-то было?

Свитхарт странно посмотрел на нее.

— Ты знакома с результатами анализа МОЗАИКи. В досье Крэя ничто не указывает на его связь с Палмер, не исключено, что он гей.

— Он не гей, я тебя уверяю. Но забудь на минуту о сексуальных предпочтениях, с Крэем что-то неладно, может, он игрок или наркоман. Что-то за всем этим кроется, хотя, возможно, дело просто в его непомерном эго.

Сильвия вытянулась на кровати, расслабила шею и плечи и пристально посмотрела на Свитхарта, потом взяла с прикроватного столика рекламный проспект отеля и помахала им.

— Будь Саманта Грейсон диабетиком, я бы использовала новый супер-инсулин — вылить ее обычную дозу и налить двойную. Очередная инъекция и — бах…

— Неплохо.

— Или более непристойный вариант — стянуть тампон из ее сумочки, открыть, пропитать вату солями тяжелых металлов, снова запечатать бумажную упаковку воском и утюгом, засунуть обратно в сумочку и… — она щелкнула пальцами, — ты в другой стране в то время, как она умирает от введенной собственноручно отравы.

Свитхарт прищурился.

— Но ты упустила удовольствие от созерцания ее смерти. Не забывай, любопытство Кристин Палмер ненасытно.

Сняв трубку телефона, Сильвия изучила надписи на кнопках, нажала одну, подождала:

— Алло, это я. Мне нужен чайник очень горячего, очень крепкого чая и сэндвич с чем-нибудь не слишком жирным, чтобы дома я могла втиснуться в свое свадебное платье. Нет… о… да, поджаренная ветчина, сыр и помидор, отлично. Стакан молока и что-нибудь сладкое. — Она подождала и сказала: — Крошечный кусочек бисквита, замечательно. У вас есть номер моей комнаты… двадцать пять минут? Пожалуйста, побыстрее, я ужасно хочу есть и могу скончаться от голода.

— Бисквит?

— Он очень легкий, одни взбитые сливки. — Она повесила трубку и посмотрела на Свитхарта. — Себе сам закажешь. Я собираюсь принять горячую ванну, открыть вино и забраться под одеяло. — Она снова упала на кровать и заговорила, обращаясь к потолку: — Лэнг лжет или что-то умалчивает. Уотли лжет. И что там вообще такое с «БиоПорт» и доктором Томасом? А у меня болят ноги.

— Они лгут, а ты ноешь.

— Знаю, но у меня правда болят ноги.

— Я могу помочь. — Он уселся в зеленое шелковое кресло и слегка улыбнулся, когда она подняла голову и посмотрела на него. — Ничего экзотического, всего лишь массаж шиацу.

— Точечный массаж, да? — она перекатилась на живот и зарылась лицом в смятое покрывало.

— Он самый, — Свитхарт присел на край кровати.

Матрас под его весом прогнулся, ее душевное равновесие нарушилось. Когда умелые пальцы заскользили вдоль подъема ее левой ступни, она растаяла. — Как хорошо, — ткань покрывала заглушала ее слова. — Где ты этому научился…

— В Японии, — он нажал на кончик большого пальца и прошептал. — Синдеси.

— Ого, — Сильвия зажмурилась. Она слышала его дыхание, почувствовала, как вторая рука обхватывает пятку.

— Ты слишком напряжена, — тихо сказал он.

Она не ответила, потому что переходила в жидкое состояние. Ее тело растворялось. Электрический ток распространялся от ступней вверх по ногам, к бедрам, плечам, в голове звенело.

— С помощью массажа ступней можно привести в порядок все тело, — сообщил Свитхарт.

— М-м-м, — пока он трудился, она дрейфовала на краю сознания. Туда-сюда, но что-то вернуло ее обратно. Его руки переместились на другую ступню, скользили вокруг щиколотки, возвращались к пальцам. Она снова уплывала.

Почти прослушала его тихие слова:

— Зачем ты выходишь замуж?

Все еще находясь между сном и явью, она позволила вопросу достичь сознания, задумалась над ответом, это заняло какое-то время. Я собираюсь выйти замуж, потому что пришло время… потому что мы хотим завести ребенка… потому что мне нужна семья… потому что я хочу быть нормальной, жить нормальной жизнью… потому что я влюблена, потому что он мне подходит.

Потому что не было одного-единственного ответа… и потому что Свитхарт на самом деле задал совсем другой вопрос… она не ответила.

Стук в дверь вернул Сильвию к реальности.

Она медленно приподнялась на кровати, потерла глаза. Одна. Она заснула?

В животе заурчало. Обслуживание номеров.

— Иду, — пробормотала она. Снова постучали. Она побрела к двери, хрипло позвав:

— Свитхарт!

Официант поставил поднос на столик рядом с зеленым креслом. Театральным жестом снял металлические крышки, объяснил, что «лапсанг сушонг» заваривается, поставил в узкую вазу розовую розу и исчез в мгновение ока.

Она вцепилась в сэндвич, проглотила его за минуту, выпила молоко и только после этого снова почувствовала себя человеком.

В соседнем номере раздались тихие звуки. Свитхарт появился в дверях, вошел в комнату.

— Я уснула, — удивленно сказала она.

— Ты все еще спишь, — он посмотрел на нее так, что ей стало неловко. Не то чтобы он смотрел нескромно или сексуально, но определенно интимно, снова читая в ней, как в книге.

— Сейчас слишком поздно звонить домой, верно? — поспешно спросила она, чувствуя себя разоблаченной. — То есть слишком рано. — Теперь она поняла, его лицо было почти просящим, под маской воина скрывалась уязвимость.

— У тебя желтое пятно на подбородке.