Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство

Тамара нерешительно взяла конверт. Повертев его в руках, она спросила:

– А что там написано?

– Не знаю, – ответил адвокат, – меня просили передать, а не прочитать.

– Открой, Валерия, – Тамара буквально сунула мне в руки письмо.

Конверт был обыкновенный, с маркой внутренней почты. На нем корявым почерком на иврите было написано: «Уважаемой Тамаре». И все – ни фамилии, ни адреса.

Вскрыв конверт, я обнаружила в нем сложенный вчетверо лист бумаги и старую фотографию. На ней была изображена молодая пара. Одетые по моде тридцатых годов, они сидели на садовой скамейке и серьезно смотрели в объектив. Я развернула письмо, надеясь там найти объяснение, при чем тут эта фотография, но тут меня постигло разочарование. Послание было написано на незнакомом мне языке. Вероятнее всего это был французский.

– Ну что там? – спросила Тамара.

– Не знаю, кажется, написано по-французски.

– А ты не знаешь этого языка?

– К сожалению, нет.

– Тогда надо обращаться к переводчику.

– Простите, что я вмешиваюсь, – сказал адвокат, – но найдите для перевода человека, которому вы всецело доверяете. И лучше, заверьте перевод нотариально.

– Как нотариально? – опешила Тамара. – Нотариусы переводят на иврит. Что же мне за два перевода платить. Еще переврут. Мне нужен перевод с французского на русский. Где я такого найду?

«Элеонора! – вдруг вспыхнуло у меня в мозгу. – Она же знает французский.» И обращаясь к адвокату, проговорила:

– Большое спасибо за заботу, у нас есть переводчик. Мы пойдем.

Схватив Тамару за руку, я буквально вытащила ее из кабинета.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, я собралась набрать номер телефона Дениса, но тут как всегда, аппарат зазвонил у меня в руках и знакомый голос произнес:

– Валерия, шалом, говорит Михаэль Борнштейн.

– О! Михаэль! Как я рада! Здравствуйте. Как поживаете?

– Спасибо, у меня все в порядке. А вот у вас, я слыхал, снова приключения?

– Да, вы совершенно правы. Я только что вернулась из кибуца.

– Вот по этому поводу я и хотел бы с вами поговорить. Когда вы сможете приехать ко мне – дело очень срочное, не терпящее отлагательства.

– Одну секундочку, Михаэль…

Зажав телефон ладонью, я прошептала Тамаре:

– Это следователь.

– Какой следователь, – испугалась она, – из кибуца?

– Да нет же, просто мой знакомый следователь и он срочно зовет меня к себе. Так что давай встретимся попозже, я тебе позвоню. Ладно? Не обижайся.

И вновь обратившись к телефону, я почти прокричала в трубку:

– Михаэль? Я еду к вам.

– Я буду ждать вас в кафе «Магриб» на площади царей Израиля.

– Буду через четверть часа.

После того, как разговор был завершен, я подумала, что может быть Михаэлю будет интересно встретиться и с Тамарой тоже, но она отказалась от предложения и попросила меня высадить ее около автовокзала.

Автоматически сунув Тамаре письмо, я помахала ей рукой и сев в машину, поехала на площадь царей Израиля.

Михаэль сидел под полосатым тентом. На столике перед ним уже стоял кофе-капуччино с пышной пенистой шапкой. Увидев меня, он улыбнулся и сказал:

– О, Валерия, вы прекрасно выглядите! Отдых в кибуце пошел вам на пользу.

– Вы шутите, Михаэль, – улыбнулась я в ответ, – такой отдых не пожелаю своему злейшему врагу.

– Да, я слышал, – он вдруг посерьезнел, – и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов…

– По поводу этих двух убийств?

– Да, и не только. Убийствами в кибуце «Сиртон» занимаются наши сотрудники, а я хочу спросить вас…

Он сделал паузу и неожиданно поинтересовался:

– Какие у вас отношения с нынешними деятелями партии репатриантов?

Вопрос застал меня в тупик. Я уже приготовилась рассказывать о том, как увидела кричащую Тамару, бегающую вокруг домика для приезжих, как я, споткнувшись, упала на бездыханного Марка. Но чтобы о партии? Тем более, что выборы уже закончились и депутаты муниципалитета вовсю принялись растаскивать портфели в разные стороны.

– Хорошо, Михаэль, я попробую рассказать. Дайте только вспомнить…

Знаете как в Израиле отвечают на вопрос: «Почему израильтянин работает на трех работах? – Потому что не может найти четвертую.» Я не исключение. Несмотря на то, что мы с Дашкой представляем собой так называемую неполную семью, и вполне могли бы рассчитывать на социальное пособие от государства, я не получаю от Института национального страхования ни копейки, то есть шекеля, так как являюсь свободным предпринимателем. Но всех моих доходов по переводам документов, романов и прочих полезных советов хватает разве что на самые насущные траты и поэтому я была очень обрадована, услышав по телефону следующее предложение:

– Госпожа Вишневская? Добрый день. Меня зовут Валерий Искрин, я представитель комитета партии «Репатриация на подъеме» в Кирьят-Шенкине и я бы хотел с вами встретиться. У меня есть для вас интересное предложение.

– Хорошо. Приходите ко мне в офис. Я работаю с девяти до четырех, там и поговорим.

Он подъехал в тот же день. Кирьят-Шенкин – это небольшой городок неподалеку от Ашкелона, в котором я живу. Я иногда бываю там по делам. Из-за недорогих квартир в Кирьят-Шенкине поселилось большое количество репатриантов из бывшего Союза и город стремительно развивался. По последним сообщениям из газет, несколько десятков тысяч человек прибыло туда за последние пять лет и треть населения уже составляли люди, говорившие исключительно по-русски. Ранее глухая провинция Израиля, если вообще можно в нашей маленькой стране говорить о провинции – до любой границы четыре часа езды на автомобиле, сейчас Кирьят-Шенкин стал вполне современным городом с новостройками, широкими бульварами, и расширяющейся промышленной зоной. Даже был свой лесопарк на южном выезде из города, что само по себе для Израиля является ценным местом отдыха, так как у нас все леса – рукотворные. Мы с Дарьей однажды собирали там очень приличные маслята в феврале. Только с работой в Кирьят-Шенкине было плоховато. Это известное дело – где квартиры дешевые, там работы нет и наоборот. Вот такие реалии.

Вошедший ко мне в кабинет мужчина имел благообразную седую бородку, на вид ему было около пятидесяти лет и говорил он с характерным московским аканьем.

– Добрый день, – поздоровался он – я Валерий Искрин, я звонил вам сегодня.

– Да, да, – сказала я, – здравствуйте, присаживайтесь.

– Спасибо. Я вот по какому делу. Как вы знаете, через несколько месяцев будут местные выборы и наша партия имеет хорошие шансы войти в муниципалитет Кирьят-Шенкина.

– Я желаю успеха вашей партии, но я не понимаю…

– Дело в том, что мы плохо говорим на иврите, а нам придется сидеть в муниципалитете на заседаниях, участвовать в обсуждении, принимать решения. Нам нужен язык.