Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство

– Вам нужно, чтобы я сидела на заседаниях и переводила вам?

– Нет, нет, что вы. Нам нужен учитель иврита и мы предлагаем вам взяться за это дело.

– Да, но я переводчик, а не учитель. Вот сколько преподавателей обучают репатриантов.

– Но они не говорят по-русски, а вас нам вас порекомендовал Натан Мордухаев. Он у нас председатель секции ветеранов и очень вас хвалил.

Я помню господина Мордухаева. Я переводила на иврит его опус под названием «Мафия бессмертна!». Денис очень даже любил почитывать сей роман в туалете.

– Да я помню его он написал роман, который я перевела. И как роман? Вышел где-нибудь в свет?

– Пока нет, Натан ведет переговоры. Но мы отвлеклись от нашей темы. Мы просто обязаны за три оставшихся месяца до выборов набрать словарный запас и заговорить.

– Кто это мы? Сколько человек желают изучать иврит?

– По данным института «Геокартография», которому наша партия заказала опрос общественного мнения, мы можем рассчитывать на семь мест из пятнадцати в местном совете. Так что группа будет состоять из семи человек, претендующих на реальные места.

Речь его была гладкая и лилась плавно. Я подумала, что у Валерия Искрина есть действительно опыт работы в какой-либо партийной организации еще на «доисторической родине».

В принципе, я не учитель. Мне легче что-либо сделать самой, нежели объяснить другому, как это делается. Но как я уже говорила, никто не отказывается от лишних денег, тем более, что они совсем не лишние и я начала работать.

Мы с моими перезревшими учениками долбили спряжение и правописание, уроки они делали с завидным прилежанием и только с одним я не могла бороться – с немыслимым количеством заседаний.

Вскоре из учительницы иврита я превратилась в ведущую протоколы собраний и моим работодателям всегда требовались протоколы на двух языках русском и иврите. Я не роптала, просто иногда было сложно придавать той чуши, которую будущие народные избранники выдавали вслух, видимость деловых предложений.

Не знаю почему, я остановилась и внимательно посмотрела на Михаэля.

– Валерия, мне очень интересно то, что вы рассказываете.

Он ободряюще кивнул и я продолжила:

– Я совсем оставила преподавание – переводила на иврит и на русский различные письма, лозунги. Было даже открытое письмо нынешнему вице-мэру. Руководитель местного партийного центра, который сам хотел занять это место, обвинил его в том, что тот переманивает голоса репатриантов, обещая им молочные реки и кисельные берега.

Михаэль засмеялся:

– Нет, здесь говорят о земле, текущей молоком и медом.

– Согласна. Но вы посмотрите, сейчас выбрали обоих и эти непримиримые враги сейчас вместе заседают в муниципалитете Кирьят-Шенкина.

– Такова суровая правда жизни и ничего не попишешь, – вздохнул следователь.

Отпив из высокого бокала немного опавший капуччино, он задал мне следующий вопрос:

– Скажите, Валерия, у вас сохранились копии переводов, которые вы делали для партии?

– Не знаю, часть, конечно, находится в моем компьютере на работе, но многие небольшие документы я переводила прямо в штабе, на ходу. Это же были лозунги, которые не требовали печати.

– Нет, речь идет не о них.

– А что, собственно говоря вы ищете?

– Знаете, у меня возникла безумная мысль: может быть среди тех документов, которые вы переводили, найдется ниточка, ведущая к убийствам в кибуце.

Мысль, действительно, была безумной. Какое отношение могли иметь эти предвыборные баталии к убийству выходца из Алжира и рускоязычного музыканта? Но почему не помочь, если Михаэль просит.

И я ответила:

– Хорошо. Когда вам нужны эти документы?

– Если можно, я съезжу с вами на вашу работу и перепишу на дискету. У вас найдется лишняя?

– Поехали.

Файлов набралось около двадцати. Это все были письма, предвыборные материалы. Михаэль перекопировал из на дискету, поблагодарил и откланялся. А я осталась сидеть напротив включенного компьютера.

И тут мне пришло в голову, что может быть стоит очистить память моего Пентиума от разного хлама, накопившегося за время работы. Процесс был нудный и вечно откладываемый на потом, но я решительно за него взялась.

Каждый файл прежде чем стереть, я открывала и просматривала. Если это был черновик перевода, то я его ликвидировала, а если уже законченный документ, то архивировала.

Один файл, с названием «restoran» привлек мое внимание. Это был проект проведения предвыборной кампании в различных залах торжеств и, в частности, в зале ресторана «Малахит». Ответственным за сбор в этом помещении был некий Рафаэль Сагеев. Дальше шли названия других залов и имена других ответственных, но их я не знала. А вот Рафаэль из «Малахита» был мне знаком по рассказу Рона.

В конце документа шло резюме: не подходит по причине высокой стоимости аренды.

Вдруг вновь раздался звонок и опять это была Тамара:

– Валерия, куда ты пропала?

– У меня были дела, извини, – странно, зачем я еще извиняюсь?

– Когда ты приедешь?

– Скоро. Может быть через час.

– Буду ждать.

Тамара уже собралась положить трубку, когда я спросила:

– Тебе знаком такой парень по имени Рафаэль Сагеев?

– Нет, а что? Кто он такой?

– Он работает в ресторане «Малахит» барменом.

– А-а, Рафик. Ну конечно. Йоси же с ним договаривался…

– О чем договаривался?

– Ну…

– Ладно, дома расскажешь, а сейчас еду к тебе. Говори адрес.

Положив трубку, я подумала, что игра в горячо-холодно начала уже немного припекать.

Выводя машину на трассу, я вспомнила тот единственный раз, когда видела Рафаэля Сагеева – в день празднования победы на выборах.

Партийное начальство решило отметить его широко, хотя вместо обещанных семи мест, получили только пять. Мы с Денисом сидели за столиком, неподалеку от стойки бара и я буквально залюбовалась четкими и быстрыми движениями бармена. Он ловко орудовал шейкером, подливал туда разноцветные жидкости, бросал кусочки льда и при этом с его губ не сходила улыбка. В сочетаниями с тонкими усиками, она выглядела, как нарисованная. Рафаэль часто выходил из-за стойки, чтобы поднести коктейль одному или другому партийному бонзе. Подобострастно наклонялся так, что его ермолка плыла параллельно полу. Стой, Валерия, ведь и на убийце тоже была ермолка. Хотя кого в Израиле удивишь этими шапочками?..

До Кирьят-Шенкина я доехала за двадцать минут. Еще десять ушло на то, чтобы найти дом Тамары и вскоре я уже звонила в ее дверь на четвертом этаже.

– Входи, – Тамара широко распахнула дверь, – я детей кормлю, садись за стол.

– Нет, спасибо, я не голодна.

– Как тебе нравится, Валерия, – возмущенно сказала она на ходу и тут же не меняя тона, прикрикнула на детей: «Почему не едите?».