Джек Хиггинс - Операция Экзосет

- А в четырехстах милях оттуда - прекрасно оснащенные военно-воздушные силы, большая армия и флот, - добавил Фокс.

Габриель пожала плечами.

- Ну и что? Не думаете же вы в самом деле, что правительство Аргентины решится захватить острова.

- Боюсь, что как раз это мы и думаем, - ответил Фергюсон. - Все идет к тому еще с января. А ЦРУ серьезно считает, что делаются необходимые приготовления. Во всем этом есть смысл. Страной правит хунта из трех человек. Президент, генерал Гальтьери, сделал ставку на экономический подъем. Но, к несчастью, страна находится на грани банкротства.

- Вторжение на Фолкленды будет очень кстати, - сказал Фокс. - Оно поможет отвлечь людей от домашних проблем и занять их умы чем-то другим.

- Как в древнем Риме, - продолжал Фергюсон. - Хлеба и зрелищ вполне достаточно, чтобы толпа была счастлива. Еще чашечку чая?

Он налил Габриель еще чашку.

- И все-таки я не понимаю, какое отношение ко всему этому имею я? спросила она.

- Ну, это очень просто. - Фергюсон кивнул Фоксу. Тот открыл папку, взял оттуда пригласительную карточку и подал ее Габриель.

Карточка была на двух языках - английском и испанском. Его превосходительство Карлос Ортис де Розас, посол Аргентины, приглашает мадемуазель Габриель Симон Легран на званый вечер с коктейлем с половины восьмого до восьми. Вечер состоится в аргентинском посольстве на Уилтон Кресент.

- Рядом с Белгрейв-сквер, - подсказал Фокс.

- Что, сегодня вечером? Невозможно. Я иду в театр.

- Это важнее, Габриель. - Фергюсон опять кивнул, и Фокс достал из папки черно-белую фотографию, которую положил на стол.

Габриель взяла фотографию. На ней был человек лет сорока в военном летном костюме, какой надевают летчики сверхзвуковых самолетов, и с шарфом на шее. В правой руке он держал шлем. Как и большинство летчиков, не очень высокого роста. Черные волнистые волосы, тронутые сединой на висках, спокойные глаза. На правой щеке шрам.

- Полковник Рауль Карлос Монтера, - пояснил Фокс. - В настоящее время специальный военный атташе в посольстве Аргентины.

Габриель продолжала разглядывать фотографию. Ей казалось, что она смотрит на старого друга, на человека, которого давно и хорошо знает, хотя она была уверена, что никогда его не видела.

- Расскажите мне о нем.

- Возраст - сорок пять лет, - сказал Фокс. - Аристократ. Мать - донна Елена, занимает видное положение в обществе в Буэнос-Айресе. Отец умер в прошлом году. Семье принадлежат Бог знает сколько земли и чуть ли не весь скот в мире. Они очень богатые.

- И что же, при таком богатстве он - летчик?

- Да, в некотором роде он - одержимый. Научился летать в шестнадцать лет. Окончил Гарвард, получил степень по языкам, потом поступил на службу в ВВС Аргентины. Обучался в Королевских военно-воздушных силах в Крануэлле. Также проходил подготовку в ЮАР и в Израиле.

- И что очень важно, - заметил Фергюсон, отходя к окну, - он не похож на всех этих южноамериканских фашистов. В 1967 году вышел в отставку и отправился в Африку. Во время гражданской войны в Нигерии воевал на стороне республики Биафра. Совершал ночные полеты на "Дакотах" с Фернандо-По в Порт-Харкот. Задача не из легких. Потом он где-то познакомился со шведским аристократом, графом Карлом-Густавом фон Розеном. Республика Биафра купила у шведов пять учебных самолетов "Миникон". Он сам установил на них пулеметы и прочее. Монтера был одним из тех ненормальных, кто пытался сражаться на этих самолетах с египтянами и восточными немцами, летавшими на русских "МиГах". Фокс подал ей еще одну фотографию. - Снимок сделан в Порт-Харкорте в самом конце войны.

На этой фотографии Монтера был в старой летной кожаной куртке времен второй мировой войны. Его волосы спутались, глаза смотрели печально, а лицо казалось усталым. Шрам на щеке выглядел совсем свежим.

Ей вдруг захотелось успокоить его, этого человека, которого она совсем не знала. Когда она положила фотографию, ее руки слегка дрожали.

- Так что я должна сделать?

- Он тоже будет там сегодня вечером, - ответил Фергюсон. - Что и говорить, Габриель, не многие мужчины могут устоять против вас, но когда вы пустите в ход все свое очарование, это вообще невозможно...

- Понятно, перебила его Габриель. - Я должна затащить его в постель, упасть на спину, думая в это время об Англии и надеяться, что он скажет что-то важное о Фолклендах?

- Довольно прямолинейно, но в общем близко к истине.

- Сукин вы сын, Чарльз, - заявила она, встала и взяла свой хлыст.

- Вы это сделаете?

- Думаю, да. Эту пьесу я уже видела раньше. Кроме того, если говорить честно, этот ваш Рауль Монтера заинтересовал меня.

Дверь за ней закрылась. Фокс налил себе еще чая.

- Думаете, она сделает это, сэр?

- О да, - ответил Фергюсон. - Она любит играть в этом театре жизни, наша Габриель! Что вы знаете о ее прошлом, Гарри?

- Они с Тони были женаты что-то около пяти лет?

- Правильно. Папа у нее француз, мать - англичанка. Они развелись, когда Габриель была еще совсем маленькой. Она изучала политэкономию в Сорбонне, потом еще год училась в колледже Сент-Хью в Оксфорде. С Вильерсом познакомилась на майском балу в Кембридже и вышла за него замуж. Это лучше, чем получить работу в каком-то там колледже. Сколько раз она на нас работала, Гарри?

- Непосредственно через меня - только однажды, сэр. И еще четыре раза через вас, сэр.

- Да, - кивнул Фергюсон, - она - блестящий лингвист. Но грубая работа не для нее, как физическая, так и всякая другая. Она настоящая моралистка, наша Габриель. Где сейчас ее семья?

- Отец в Марселе. Мать и отчим - он англичанин, сэр, - живут на острове Уайт. У нее есть брат по матери, Ричард. Ему двадцать два года, и он служит в Королевском флоте, пилотом вертолета.

Фергюсон закурил сигарету и сел за стол.

- Я встречал много женщин, Гарри, да и ты тоже, но Габриель - что-то особенное. Для такой женщины нужен и мужчина незаурядный.

- Боюсь, что в этом году у нас в запасе нет таких, сэр, - усмехнулся Фокс.

- Они всегда есть, Гарри, всегда есть... Давай-ка теперь займемся почтой. - И Фергюсон надел свои очки.

Глава 3

Бал в аргентинском посольстве был роскошный. Хрустальные люстры заливали весь зал ярким светом, который играл в огромных зеркалах. Красивые женщины, элегантные мужчины, великолепные вечерние платья, парадные мундиры, изредка - алые или лиловые сутаны священников. Танцоры плавно кружились под негромкую музыку, а зеркала как будто отражали память о давно прошедших временах.

Трио музыкантов на подиуме в углу зала играло хорошую музыку, как раз такую, какую любил Рауль Монтера. Это были старые вещи, популярные много лег назад - Код Портер, Родригес, Харт, Ирвин Берлинг. И все же ему было скучно. Он извинился и отошел от маленькой группы, собравшейся вокруг посла. Взял с подноса у проходившего мимо официанта стакан минеральной воды, прислонился к колонне и закурил.