Энн Грэнджер - Где старые кости лежат

Фелстон мрачнел на глазах. Маленькие карие глазки сверкнули недобрым огнем. Мередит вдруг подумала: уж если незваным гостям и надо кого-то бояться, так это Брайана Фелстона. Его маленькие глазки так и шныряли по сторонам. Затем он вдруг снова посмотрел на нее в упор.

— Конечно, обстановка здесь не совсем подходящая. Вон тот старый диван, — он показал на шезлонг, — я притащил со свалки где-то с год назад. Все остальное — старье с нашей фермы. То, что нам уже не нужно.

— Мне кажется, этот шезлонг старинный, викторианской эпохи; если его отреставрировать, за него можно выручить неплохие деньги, — заметила Мередит.

Ее слова как будто не произвели на Фелстона никакого впечатления.

— Убейте, не понимаю, зачем люди гоняются за всяким старьем, когда в магазинах полным-полно новой хорошей мебели! Хотя, если кто любит старые вещи, такое, наверное, нравится. Смотрите, какой прочный! Я и притащил его сюда только потому, что он целый. Целых два фунта отдал за него старикашке, что живет у свалки!

— Финни? Кажется, он зарабатывает на жизнь тем, что продает вещи со свалки! Разве он имеет право?

— Конечно нет! — Фелстон презрительно хмыкнул. — Старый он мошенник! Но он, в общем, живет там много лет, сколько я себя помню. Без него я уже свалки не представляю. Ну и время от времени подбрасываю ему фунт-другой.

Фелстон не переставал беспокойно озираться по сторонам. Мередит поежилась. Что — или кого — он ищет? И кстати, зачем он сам пришел к развалинам? Проходил мимо и заметил, что дверь открыта? Мередит понимала: больше всего Фелстону хочется, чтобы она ушла, но он стесняется прогнать непрошеную гостью.

— Мне пора.

Она шагнула к двери. Неожиданно Фелстон спросил:

— А почему там внизу столько полицейских? Как бродяг выгонять, так их не дозовешься! А сейчас все столпились вокруг карьера. Неужели старикашка Финни нашел там запрятанные королевские регалии?

Мередит вздохнула. Нет смысла скрывать от фермера самое главное.

— Полицейские? А, вы, наверное, еще не слышали. Плохо дело…

Фелстон настороженно прищурился:

— Да? И что же там такое?

— На свалке нашли труп.

Ошеломленный, фермер долго молчал. Наконец он хрипло спросил:

— То есть… мертвеца? Покойника?

— Да…

Мередит не знала, что сказать. Новость явно потрясла фермера. В конце концов, нечасто прямо у тебя под носом происходят такие страшные вещи. Но больше она в самом деле ничего не могла сообщить. Алан ведь специально попросил никому не рассказывать о личности покойницы. Она начала придумывать какой-нибудь уклончивый ответ, однако никакого ответа не понадобилось.

Брайан долго стоял, затаив дыхание. Наконец он шумно выдохнул.

— Беда! — Он круто развернулся кругом. — Пойду-ка я лучше домой. Того и гляди, нагрянут копы. Надо предупредить дядю. Он стареет, в его возрасте трудно пережить столько ударов подряд!

Фермер быстро зашагал прочь, подойдя к двери, Мередит увидела, как он стремительно идет по гребню холма по направлению к ферме. На ходу Брайан опустил голову, а руки сунул в карманы — судя по всему, о чем-то напряженно раздумывал. Он ни разу не оглянулся назад. Мередит поняла, что о ее существовании он совсем забыл.

Ей тоже пора возвращаться. Мередит закрыла за собой дверь и пошла своей дорогой, вниз но склону. Довольный пес трусил рядом.

До фермы Брайан Фелстон добрался быстро. Он шел размашистым шагом, надвинув козырек кепки на глаза. Во дворе он никого не увидел, но заметил, что дверь черного хода открыта, — значит, старик дома.

Брайан поднялся на крыльцо, снял кепку, повесил ее, как всегда, на гвоздик и наклонился развязать шнурки на ботинках — все эти действия он совершал механически. Они с дядей никогда не входили в дом в грязной обуви. Затем он заглянул в кухню.

Старик, как всегда в такое время, пил чай. Привычка выработалась за долгие годы. Лайонел на негнущихся ногах передвигался по кухне, осторожно и медленно совершая привычный ритуал: расставлял чашки, насыпал заварку, заливал воду. Да, годы-то берут свое… бедняга! Брайан даже удивился, вспомнив, что дяде уже далеко за семьдесят.

Не поворачивая головы, Лайонел налил кипяток в старый глиняный заварочный чайник. Несколько капель пролилось на стол. Затем Лайонел снял с крючков две кружки — значит, понял, что Брайан дома. Наверное, услышал, как племянник топает на крыльце. Слух и зрение у него по-прежнему как у молодого. Только вот суставы ноют да руки слегка дрожат, выдавая истинный возраст.

Брайана охватила грусть. Будь старик, например, быком, они бы, видя его слабость, наверное, забили его, чтобы не мучился… Но человеческая жизнь священна, независимо от того, способен человек сам себя обслуживать и работать или нет. Вот что отличает человека от животного: уважение к жизни ради самой жизни, несмотря на приближение неизбежного. Бедные коровы, которых они посылали на бойню, иногда смотрели на них жалобно, словно с упреком. Но потом почти все кротко примирялись со своей участью. А дядя — прирожденный борец, он так легко не сдастся.

И потом, он любит старика. Что будет дальше? Брайану даже думать не хотелось о будущем. Когда дяди не станет, он останется на ферме совсем один. Но думать о будущем придется, и тут ничего не поделаешь. Слишком поздно… А ведь все могло бы сложиться совсем иначе! Иногда Брайан сам не понимал, любит он дядю или ненавидит. Скорее всего, и то и другое.

Лайонел исподлобья покосился на племянника:

— Вот и ты. Я тут чайку заварил. Не стой, не лови ворон!

Брайан почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Подойдя к раковине, он медленно, методично вымыл руки и вытерся старым полотенцем. Исподтишка наблюдая за дядей, направился к столу.

Лайонел уже разлил чай, усевшись на свое место, он старательно мешал в своей кружке сахар. Ложка бренчала о края, описывая круг за кругом. Брайан разглядывал обветренные руки старика с синими прожилками. Лайонел еще крепкий. Силы в нем по-прежнему много. Размешав сахар, Лайонел отложил ложку и потянулся за книгой. Он никогда не упускал возможности почитать за столом Библию или старый, тяжелый сборник проповедей.

Поколебавшись, Брайан положил руку на плечо дяде. Лайонел поднял голову.

— Дядя Лайонел, скоро к нам, наверное, нагрянет полиция. Внизу, в карьере, что-то стряслось.

— Зачем они нам теперь, раз эти бродяги уже съехали! — проворчал Лайонел. — Так и знал, что заявятся, когда они уже больше ни к чему! Кто у них за главного — Маркби? Головастый парень. Когда-то их семья была большая. Все Маркби — наши, местные. Я хорошо их помню. Папаша нынешнего Маркби был мировым судьей. А брат его был священником в Уэстерфилдской церкви. Хоть нынешний-то из хорошей семьи, а все-таки не стал выгонять паршивых бродяг! Видели бы его отец и дядя! Они оба давно в могиле, и священник, и мировой судья… Значит, сын мирового судьи пошел в полицию, а дочь стала адвокатом… Ну и работа для женщины! Правда, в их семье всегда были судейские. Суд… Близится время Страшного суда! Брайан, ты это накрепко запомни!