Дерек Картун - Падение Иерусалима

- Привет, - бросил на прощание капитан. - Из-за чего вчера суматоха была?

Лоцман пожал плечами: понятия, мол, не имею. Ну, до скорого...

Когда гавань скрылась из виду, "Круа Вальмер" начал набирать скорость. До Хайфы при обычных четырнадцати узлах было четыре дня пути. Среди команды находились двое из военной разведки - их прислал Савари. А среди баллонов с топливом, стоящих в трюме, два были чуть толще и длиннее остальных, и свежая краска на них еще не совсем высохла.

Глава 29

Не успел Таверне - он же Александр Жалю - выйти из лифта на третьем этаже своего дома на улице Спонтини, как ему преградили путь двое в штатском, оба - весьма крепкого сложения. Один из них предъявил удостоверение:

- Контрразведка. Вы Александр Жалю, не так ли?

- Да.

- Будьте добры, пройдите с нами. Вас приглашают для беседы.

- Какой еще беседы?

- Речь, видимо, пойдет о вашем брате.

- Что с ним?

- Не знаю, месье. Нам поручено только доставить вас в управление.

Внизу ждала машина. Через двадцать минут Александр Жалю сидел за столом напротив Альфреда Баума и громко возмущался тем, что ему не позволяют связаться с адвокатом.

- Всему свое время, месье, - пытался успокоить его Баум. - Я пока хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Ни слова от меня не услышите, пока здесь нет моего адвоката.

Баум внимательно посмотрел на посетителя, его лохматые брови чуть дрогнули, сошлись на переносице, и взгляд внезапно стал острым и холодным, как стальной клинок.

- Вы обвиняетесь в государственной измене, - произнес он. - И счет вам будет предъявлен весьма крупный.

Александр Жалю деланно рассмеялся:

- Ну это уж ни в какие ворота не лезет! Я добропорядочный гражданин, бизнесмен...

- А ваш брат так не считает.

- Мой брат? Но ведь...

- Что?

- Вы хотите сказать, что мой брат отзывается обо мне дурно?

- Вот именно. - Наступило молчание, которое прервал Баум: - Дело не выгорело. Ваш брат в тяжелом состоянии, но поговорить с ним мы сумели.

- В толк не возьму, о чем вы. Мой брат - он что, серьезно заболел?

- Вам отлично известно, что сегодня ночью его пытались убить. Но знаете, эти наемные убийцы - и они могут промахнуться. Вам и вашим друзьям следует потребовать с них штраф за неаккуратную работу.

- Безумие какое-то! Ничего не понимаю - кто стрелял в брата? Где он сейчас?

- В больнице.

- Я требую свидания с ним.

- Требуете? Не то у вас положение, чтобы требовать.

- Поднимется грандиозный скандал, вот увидите!

- Поднимется - кому ж это не ясно? Только мы народ толстокожий, к скандалам привыкли. Ну так вы готовы ответить на несколько совсем простых вопросов, связанных с покушением на вашего брата?

- Ни на какие вопросы отвечать не собираюсь. В присутствии моего адвоката я, возможно, постараюсь помочь следствию - но только до тех пределов, пока не затронуты мои собственные интересы. Я не позволю инкриминировать мне всякую чепуху.

- Постарайтесь понять, - голос Баума звучал негромко, но в нем слышалась угроза. - Ваш брат утверждает, будто вы с майором Савари продали иностранцам партию весьма опасного оружия, украденного из арсенала. Он сообщил множество подробностей. Так что положение у вас незавидное.

Лицо Жалю не выдало смятения, но Баум заметил, как побелели суставы его пальцев, - так крепко сжал он ручки кресла.

- Мне нечего сказать.

- Думается мне, - Баум сменил угрожающий тон на мягкий, почти мурлыкающий, - что ко всем прочим обвинениям мы смело сможем добавить попытку преднамеренного убийства.

- Повторяю, мне нечего сказать.

- Вот и отлично. Не могу больше тратить время впустую. Сейчас вас отведут в подвал, и если завтра я не буду слишком занят, вернемся к сегодняшнему разговору. А пока мои люди постараются склонить вас к более содержательной беседе.

Оставшись один, Баум вызвал Алламбо:

- Знаешь, трюк с покойным братцем не сработал. Он, конечно, удивился, услышав, что тот жив, и испугался, но язык ему это не развязало.

- Сколько мы его сможем тут продержать?

- Несколько дней - так я надеюсь. Надо его непрестанно допрашивать, задавая одни и те же вопросы, - найдется же слабое звено в его броне, хотя в данный момент ничего подобного не вижу.

Однако прогноз Баума оказался чересчур оптимистичным. Уже на следующее утро секретарь министра внутренних дел позвонил шефу контрразведки Жоржу Вавру и попросил его зайти. Когда Вавр явился, лицо секретаря изобразило крайнее смущение:

- Не хотелось бы вмешиваться в ваши дела, - признался он. - Но наш министр получил взбучку от министра обороны по поводу того, что вы задержали Александра Жалю. Он действительно у вас?

- Вроде бы да.

- Министр обороны требует его немедленного освобождения - на этом настаивает военная разведка. Этот Жалю выполнял какое-то их поручение - так они говорят. Сами знаете, что это за публика, - у них ведь не спросишь, какое задание они ему дали и почему именно ему. Во всяком случае наш пообещал, что Жалю будет отпущен немедленно.

- Очень жаль, - сухо произнес Вавр. - Он свидетель и участник серьезнейшего преступления, расследование которого ведется под личным надзором президента республики. Министра следует поставить в известность.

- Министр выразил мнение, что этого человека можно пригласить на допрос в любой момент. Он получил гарантии от военной разведки, что тот никуда не убежит.

- Чтобы освободить Жалю при таких подозрениях против него, мне необходимо личное письменное распоряжение министра.

- Оно будет.

Баум, выслушав рассказ Вавра, неожиданно рассмеялся:

- Может, оно и к лучшему, здесь от него никакой пользы - молчит, хоть ты его режь. И никакой уверенности, что заговорит. Так пусть себе гуляет, черт с ним. Но вот официальное распоряжение насчет его освобождения в свое время нам пригодится, тут я не сомневаюсь.

- Я тоже.

- А они ничего там не сказали - как с ним обращаться, когда он отсюда выйдет, как нам себя с ним вести в будущем, а?

Вавр сузил глаза и посмотрел на собеседника с таким выражением, будто ему известно, что у того на уме. Опять какой-нибудь безумный прожект, который он, Вавр, ни в коем случае не одобрит и не поддержит.

- Насчет будущего они умолчали, но это вовсе не значит, приятель, что ты волен поступать с ним, как тебе вздумается. Никакой самодеятельности, слышишь?

- Без этого ничего не получится.

- Что ты еще там задумал?

- Нам же ясно, что этот тип - опасный преступник, - вдохновенно начал Баум. - Опаснее некуда, правда? Недаром в ход пущены все средства, чтобы его отсюда вызволить - он и для них опасен, для своих соучастников. Но ведь никто всерьез не предполагает, будто мы его отсюда выпустим - и дело с концом. Отпустим, мол, и забудем...

- Продолжай, продолжай - хочу понять, к чему ты ведешь. Я к твоим выкрутасам привык, они на меня не действуют.