М Коллинз - Двойник (Настоящий преступник)

- А если я стану вас так называть?

Она удивилась, но три раза кивнула.

- Луиза, вам лучше уснуть.

- Хорошо, - сказала она.

Она легла на живот и отвернулась от меня... Я лежал и смотрел на звезды на потолке. Через некоторое время она позвала:

- Джимми?

- Да, Луиза?

- Сделайте мне одолжение...

- Конечно.

- Подвиньтесь ко мне ближе.

- Ну...

- Нет, не для этого. Мне нужно... чтобы меня кто-то обнимал. Вы ведь не станете ко мне приставать. У вас такое хорошее лицо. Я могу вам доверять, не так ли?

- Луиза, вы мне можете доверять.

- Я повернусь на бок, - сказала она. - Прижмитесь ко мне и обнимите меня за талию. Я сделал так, как она просила.

- Вот так... так мы спали, Кэнди и я.

- В Чикаго у меня есть девушка, - сказал я. - Иногда мы тоже так спим.

- Так хорошо, правда? Приятно чувствовать друг друга.

- Правда.

Я прижался к ней, она была мягкой, и от нее приятно пахло. Может, это были дешевые духи, но мне нравился запах. Я почувствовал, как возбуждаюсь, и постарался отстраниться от ее круглой маленькой попки. Но она еще крепче прижалась ко мне и грустно сказала:

- Кэнди был таким милым.

Вскоре она снова начала тихо плакать в мой носовой платок. Возбуждение оставило меня. Я продолжал обнимать ее за талию, прижимая к себе.

- Что мне делать без тебя, Кэнди? Что мне теперь делать?

Я гладил ее по голове и приговаривал:

- Тихо, тихо. Вскоре Лулу уснула.

Я тоже уснул, но проснулся от жуткого крика, подскочив в постели.

- Какого черта, что это такое?

Луиза сидела у стола и причесывала свои короткие светлые волосы. На ней было то же самое розовое платье, в котором она была вчера. Она, как и я, спала в одежде. Девушка улыбнулась. Лицо у нее было не накрашено, и ей вполне можно было дать тринадцать лет. Но такие тринадцать, что мальчишки, глядя на нее, начинают переосмысливать свое отношение к девочкам.

Она забавно улыбалась.

- Глупый, это поет петух. Ты что, никогда раньше не был на ферме?

Я провел рукой по лицу. Солнечные лучи начинали пробиваться в окно, хотя казалось, что на улице еще было темно.

- Нет, - ответил я. - Я на ферме в первый раз.

- А я росла на ферме. Мой отец - фермер.

- Ты по нему скучаешь? Она выглядела очень грустной.

- Иногда, но мне кажется, что он по мне не скучает.

- Почему?

- Потому что считает меня плохой девушкой. Грешницей!

- Твой отец - верующий человек?

- Слишком религиозный. Он бил меня ремнем, потому что я не была такой же.

- О, мне так жаль.

Она пожала плечами.

- Но даже когда он меня бил, я знала, что он меня любит.

- Извини.

Она положила на стол щетку, подошла к постели и села рядом.

- Иногда люди таким образом показывают свою любовь к вам.

- Когда они тебя бьют?

Она кивнула.

- Я не считаю, что это наилучший путь. Я бы сама никогда не смогла кого-нибудь ударить. И Кэнди, он меня почти не бил. Наверное поэтому я так сильно его любила.

Кажется, сегодня утром ей стало легче. Она признала тот факт, что Кэнди умер. Может, в этой компании смерти были обычным явлением.

- Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирал?

- Да, дважды.

- Ты хочешь сказать, что видела, как умирали люди, работавшие с Кэнди?

Она кивнула.

- Их подстрелили на работе.

- Понимаю.

- И Кэнди убивал людей. Я не ходила с ним на работу, поэтому никогда этого не видела. И мне не хочется думать об этом.

- Кто те люди?

- Те, кого он убил? Охранник в банке и заместитель шерифа. Кэнди не любил вспоминать об этом.

- Да?

- Да. Он боялся электрического стула.

Я ничего не сказал.

- Теперь ему нечего бояться, - заметила Луиза и снова заплакала, прижавшись лицом к моей груди.

Я держал ее в своих объятиях. Когда она успокоилась, я вытер ей глаза покрывалом, и она храбро улыбнулась мне. Я утонул в ее прекрасных карих глазах.

- Вы не воспользовались моим положением в прошлую ночь.

Я судорожно проглотил слюну.

- Многие мужчины не удержались бы от этого.

- Ничего не могу сказать по этому поводу.

- Вы тоже могли бы это сделать, я была такой беззащитной.

- Мне кажется, вы храбрая девушка. Когда меня увидели ночью, то закричали так, что напугали бы любого.

Она покачала головой.

- Это ничего не означает. Вы могли силой овладеть мной. Мужчина всегда может сделать это, если он захочет женщину.

- Вы хотите сказать - изнасиловать ее.

Она кивнула головой.

- У нас с девушкой так не знакомятся.

- Откуда вы приехали?

- С Востока.

- Поэтому вы такой учтивый джентльмен? Я улыбнулся.

- Меня в первый раз называют джентльменом.

- Наверное, я стану вас так называть. Джентльмен Джим. Настоящий джентльмен в этом паршивом мире.

- Можно просто Джимми.

- Нет, мне нравится Джентльмен Джим.

Луиза тоже улыбнулась. Она изо всех сил старалась быть веселой, и я был рад, что она так старалась.

- Как скажешь, - согласился я.

Она схватила меня за руку и вытащила из постели.

- Пошли, Джентльмен Джим... Старушка-девушка с фермы хочет показать тебе настоящую ферму. Пошли быстрее...

34

По двору разгуливала дюжина кур. Они усердно разыскивали пищу. Две курицы, одна с желтыми лапами, другая с сине-зелеными, танцевали на месте и клевали что-то, напоминавшее рваную кожаную перчатку.

Перехватив мой удивленный взгляд, Луиза сказала:

- Это шкурка крысы. Ее оставила кошка, когда покончила свои дела с ней.

- Курам все равно, что есть на завтрак, не так ли?

Луиза ответила мне совершенно серьезно:

- Это еще не куры, они начнут нестись, когда им будет семь месяцев.

Луиза взяла меня за руку и повела мимо амбара и силосной башни по мокрой от росы тропинке. Мы встретили полдюжины черных и коричневых коров. Они лениво пережевывали свою жвачку, глядя на нас с выражением скуки. Потом мы прошли по полю, на котором возвышались снопы, напоминавшие маленькие вигвамы.

- Это ячмень, - пояснила Луиза. Она вытащила колосок из снопа, растерла его в руках и поднесла зерна к губам. Сдула труху и протянула мне ладошку, чтобы я посмотрел на зерна.

- Вы любите пиво?

- Конечно.

- Это тот самый ячмень, который используют в пивоварении.

Она бросила зерна на землю, и мы двинулись дальше.

- У мистера Джиллиса пятнадцать акров ячменя.

- Сколько всего акров земли у Джиллиса?

- Восемьдесят.

- Это много?

- И не много, и не мало.

Пели птицы. Я никогда не видел столько чистого неба. В Чикаго приходится задирать кверху голову, чтобы среди небоскребов увидеть кусочек неба. Единственной птичкой, которую я видел в городе, был попугай Анны Сейдж.

Я задал вопрос Луизе:

- Он может на это жить?

- Мог бы, если бы на ячмень были подходящие цены. Но этот ячмень достанется его коровам.

- Мне кажется, что с такой землей и с такими урожаями фермеры могли бы жить неплохо.