Алексей Хапров - Черная повесть

Скелет полусидел-полулежал. На нем болтались редкие лохмотья истлевшей материи. Его череп скатился на бок. Суставы рук отвалились, и едва просматривались из-под земли. Ребра были высохшими и побелевшими, что делало их похожими на искусственные. Казалось, что это — всего лишь наглядное учебное пособие, которое зачем-то приволокли сюда из школьного кабинета анатомии.

Сначала мне стало не по себе. Но затем во мне разгорелось любопытство. Кто это? Путешественник? Охотник? Ученый? А может, просто случайно забредший сюда человек? Я с удивлением почувствовал, что мне нисколько не страшно. Моя реакция на останки Николая была совершенно иной. Тогда у меня мурашки бежали по коже. А сейчас — полное спокойствие. Хотя, если призадуматься, в таком различии ощущений не было ничего необычного. Николая я все-таки знал. Я видел его живым, я с ним общался. А с этим человеком, я знаком не был. Я даже не знал, как его зовут, и как он выглядел. Да и умер он не вчера, а уже много лет назад. По уровню эмоционального восприятия это, все же, разные вещи.

Я внимательно осмотрел землю возле него, ощупал остатки сохранившейся на нем одежды, но ничего серьезного не обнаружил. Обследование близлежащей местности результатов тоже не дало. Прикрыв скелет сосновыми ветками, мы отправились обратно.

— 7 —

Когда мы вернулись к домику, наши спутники с угрюмыми лицами сидели возле него. Заметив нас, они помрачнели еще больше, и, как по команде, отвели глаза в сторону. Это красноречиво свидетельствовало о том, что обыск избушки оказался напрасным. Мы подошли и уселись рядом. Никто не произносил ни слова. В воздухе явственно витало напряжение. Судя по багровому лицу Сергея, он чувствовал себя неловко. Гнетущую тишину прервал Попов.

— Мы вам там поесть оставили, — сказал он, глядя на меня, всячески избегая при этом смотреть на Вишнякова. — Это из того, что было в моем рюкзаке. Больше, увы, ничего нет. Воды тоже осталось мало.

Я благодарственно кивнул головой и обратился к Сергею:

— Ну что, пойдем, подкрепимся?

Поднявшись с земли, я направился в домик. Вишняков, вздохнув, молча последовал за мной.

Внутренняя обстановка избушки не оставляла сомнений, что здесь искали клад. Стол и кровать были сдвинуты, земля в углах — вспахана. Глядя на это, я усмехнулся и посмотрел на Сергея. Он не реагировал.

Обед оказался скудным. На долю каждого из нас пришлось по бутерброду с салом, по половине холодной котлеты, и по одному свежему огурцу. Он нас не насытил, а скорее наоборот, только еще сильнее разжег наш аппетит. Утолить жажду нам тоже не удалось. Минеральной воды, извлеченной из Ваниного рюкзака, оставалось на четверть баклажки, и ее остаток едва наполнил наши кружки.

Покушав, мы снова вышли наружу.

— Да-а-а, — протянул я, — что-то за нами никто не летит.

Мне никто не ответил. Мы снова уселись на землю и погрузились в напряженную тишину.

Атмосфера была, конечно, тяжелой. Образно я бы охарактеризовал ее так: мы словно сидели на пороховой бочке, и не знали длину фитиля. Единство между нами исчезло. Верно замечено, беда — объединяет, а успех — разъединяет. Во всяком случае, когда одному вдруг крупно повезет, а остальным нет, чаще всего бывает именно так. В нашей группе образовалось два психологических центра. С одной стороны — Вишняков, с другой — Тагеров и Ширшова. И между этими центрами в любой момент мог вспыхнуть открытый конфликт. А конфликт в нашем положении, когда мы находились одни в таежной глуши, был не только вреден, но и опасен. Нам необходимо было выжить. А выживание в экстремальной ситуации возможно только тогда, когда все чувствуют себя единым целым. Это закон жизни. Лично я это прекрасно понимал. Понимали ли это остальные — не знаю. Может, и понимали, но не могли сдержать в себе яростных эмоций. Алана и Лилю сжигала черная зависть. В Сергее крепко зависла обида. Что касается Юли и Вани, то они находились в таком же замешательстве, что и я.

Ох, Сергей, Сергей! Дернуло же тебя похвастать своей находкой!

Солнце опускалось все ниже и ниже. Наших надежд выбраться из тайги до наступления темноты становилось все меньше и меньше.

— Как жаль, что здесь не гастронома, — крякнул Тагеров.

— Ребята! — негромко произнесла Патрушева. — Так больше нельзя!

— Что нельзя? — спросил Алан.

— Сидеть, сложа руки, — пояснила Юля. — Мы так можем умереть с голоду.

— Почему нас не ищут? — в сердцах бросила Ширшова.

— На помощь надейся, но сам не плошай, — перефразировал я известную пословицу. — Само собой у нас ничего не появится. Еду и питье нам сюда никто не принесет.

— А жаль, — картинно вздохнул Тагеров, и пропел. — Прилетит к нам волшебник в голубом вертолете, и бесплатно накроет нам стол.

Но его шутка никого не рассмешила. Даже Лилю. Снова наступила тишина.

— Сергей, почему ты молчишь? — обратилась к Вишнякову Патрушева. — Ты же много путешествовал. Ты должен знать, что делать в таких ситуациях. Придумай что-нибудь.

— Да, дружище, завали для нас кабанчика, — язвительно бросил Алан.

Сергей поднял голову и посмотрел на Юлю. На ее лице обозначилась дружелюбная улыбка. Глаза Вишнякова прояснились. Приободрившись, он вскочил на ноги и зашел в домик. Когда он оттуда вышел, в его руках были лопата и моток бечевки.

— Пойдем со мной, — обратился он ко мне.

Я поднялся и последовал за Сергеем. Отойдя от избушки метров на триста, он внимательно оглядел землю и остановился.

— Попробуем здесь, — пробормотал он.

— Что попробуем? — спросил я.

— Поохотиться, — ответил Вишняков. — Кабанчика я, конечно, не обещаю, но зайчика поймать попытаемся. Знаешь, какой он вкусный? Особенно, если мясо свежее.

— Не знаю, но хотел бы узнать, — улыбнулся я. — А с чего ты взял, что здесь водятся зайцы?

— А ты посмотри, — сказал Сергей.

Я проследил за направлением его пальца, и заметил под кустом слегка сплюснутые светло-зеленые шарики.

— Это заячий помет, — пояснил он. — А вон и заячьи следы.

Я присмотрелся и заметил на земле следовую дорожку в форме буквы "Т".

— И как ты собираешься его ловить? — поинтересовался я.

— Используем одно старинное изобретение. Называется силки. Слышал когда-нибудь?

— Слышать-то слышал, — ответил я. — Но, честно говоря, никогда не видел.

— Сейчас увидишь, — улыбнулся Вишняков, и протянул мне лопату. — Копай небольшую ямку глубиной три — четыре сантиметра, а я пока сооружу охотничий механизм.

Когда ямка оказалась готова, Сергей положил туда завязанную петлю, набросал в нее травы, и протянул другой конец бечевки к близлежащим кустам.

— Спрячемся здесь, — тихо произнес он. — Теперь главное, чтобы нам повезло.

Мы устроились в засаде и стали ждать.