Алексей Хапров - Черная повесть

Не прошло и получаса, как невдалеке послышался шорох. Мы прекратили перешептываться и затаили дыхание. Сквозь кусты мы увидели тщательно принюхивавшуюся и шевелившую ушами серую заячью мордочку. Заяц осторожно подкрался к приманке и замер, как бы раздумывая, стоит ему лакомиться этой травой, или не стоит.

"Ну, давай, давай, — мысленно уговаривал его я. — Смотри, какая она вкусная, сочная. Хватай, не стесняйся".

Словно уловив мои призывы, заяц прыгнул в ямку. В этот момент Вишняков резко дернул бечевку на себя. Заяц, почуяв неладное, подался вперед, намереваясь задать стрекача. Но крепко обхватившая его заднюю ногу петля помешала ему это сделать.

— Держи его! — истошно прокричал Сергей.

Я выскочил из засады и прыгнул на нашу добычу. Заяц отчаянно сопротивлялся. Он трепыхался, дергался, и всячески старался вырваться из моих рук. Но я, крепко прижав его к земле, не дал ему ни единого шанса на освобождение.

Вишняков вышел из кустов.

— Хороший экземпляр, — довольно произнес он.

Связав зайцу передние и задние лапы, мы пустились в обратный путь.

Возле избушки сидели только девчонки. Алана и Вани не было. Юля и Лиля посмотрели на нашего пленника и радостно ахнули:

— Ой, какой хорошенький! Какой миленький! Какой забавный!

Сергей положил зайца на землю. Патрушева и Ширшова подскочили к нему, и, с присущей женщинам нежностью, принялись его гладить и чесать за ушами. Но заяц на их ласки не реагировал. Его трясло, как в лихорадке. Его глаза были наполнены невыразимым ужасом. Видимо, он понимал, зачем его поймали, и что теперь его ждет. Мне даже стало его жалко, и я отошел в сторону, чтобы не показывать свою сентиментальность.

— Зачем вы его так связали? Ему же больно! — с упреком произнесла Юля.

— А ты развяжи, тогда узнаешь, — хохотнул Вишняков. — Трех секунд не пройдет, как его дух простынет. Когда наиграетесь, начинайте потрошить. Мы с Димоном свою задачу выполнили, пищу добыли. Готовить ее — ваша забота.

Лица девчонок помрачнели.

— Но он же живой! — воскликнула Лиля.

— Живой, — подтвердил Сергей. — Самая свежатинка. При умелом приготовлении жаркое получится таким, что пальчики оближите.

Девчонок передернуло.

— Мне его жалко! — жалобно протянула Юля. — Может, давайте его отпустим?

— И пообедаем древесной корой? Давайте. Я давно собирался пополнить ряды травоядных.

— Не знаю как вы, а я не смогу его убить, — сказала Лиля. — Дима, может это сделаешь ты?

— Нет, — решительно возразил я. — Вам же сказали, что мы свою работу выполнили. Остальное — ваша задача.

Мой отказ не был какой-то вредностью или рисовкой. Он был искренен. У меня действительно не поднималась рука лишить жизни слабое, беззащитное существо, не причинившее нам никакого вреда.

В этот момент из-за деревьев показались Попов и Тагеров. В руке последнего раскачивался небольшой прозрачный полиэтиленовый пакет, на треть заполненный какими-то ягодами.

— Клюква, — торжественно объявил он, подняв пакет вверх. — Какая-никакая, а все же еда.

Подойдя ближе, он заметил лежавшего на земле зайца, и удивленно вскинул брови.

— А это откуда?

— Дима и Сергей поймали, — объяснила Ширшова.

В глазах Алана вспыхнул ревностный огонек.

— А что же до сих пор не зажарили?

— Убить некому, — вздохнула Лиля. — Всем жалко.

— Вот как! — язвительно воскликнул Тагеров. Он явно был рад обнаружившейся у нас слабине, и решил показать на ее фоне свою силу. — А что же так? Кишка тонка? Только самородки способны находить?

На лице Вишнякова, которому, несомненно, предназначался этот выпад, не дрогнул ни один мускул. Он сидел вполоборота к остальным, и невозмутимо раскуривал сигарету. Вместо него Алану ответил я:

— Не только. Мы еще и охотиться умеем. А чтобы клюкву собирать, много ума не надо.

— Ребята, да хватит вам ссориться! — с упреком воскликнула Патрушева. — Нашли время!

Тагеров усмехнулся, но больше ничего не сказал. Он передал пакет с ягодами Лиле, и стал оглядываться по сторонам. Заметив невдалеке внушительную палку, он поднял ее с земли, подошел к зайцу, и схватил его за уши.

— Это делается вот так, — нравоучительно произнес он, обращаясь к нам.

Алан приподнял зверька, размахнулся, и изо всех сил стукнул его палкой по голове. Из ушей зайца хлынула кровь. Он несколько раз рефлекторно дернулся и затих. Девчонки вздрогнули и поспешно отвели глаза. Мне тоже стало как-то не по себе. Меня шокировало не то, что Тагеров оглушил зайца, а то, с какой жестокостью и хладнокровием он это проделал. Создавалось такое впечатление, что убить живое существо для него не составляло никакого труда.

— Учитесь, пока я жив, — не без гордости проговорил он, не замечая, с каким осуждением посмотрела на него Юля. — А теперь мне нужен нож. И чем больше, тем лучше.

На просьбу Тагерова откликнулся один Попов. Он зашел в избушку и принялся рыться в своем рюкзаке.

— Алан, только не здесь, — тихонько попросила Ширшова. — Отойди куда-нибудь в сторону, чтобы мы не видели.

— Ладно, ладно, — снисходительно пообещал Тагеров, забирая у Вани перочинный нож с уже выдвинутым лезвием, а также жестянку, предназначавшуюся, видимо, для использования в качестве разделочной доски.

— Наберите дров для костра, и соорудите вертел, — бросил он, заходя за домик.

Пока Алан, скрывшись от наших глаз, освежевывал тушу, мы, за исключением Сергея, который продолжал сидеть в стороне и курить, собирали хворост. Это не составило большого труда. Он в изобилии валялся под ногами. Набрав сухих сучков, мы свалили их в кучу, и стали думать, из чего сделать вертел. С боковыми стойками проблем не было. Спилив найденной в избушке пилой на одном из деревьев две большие ветки, напоминавшие по форме рогатины, и обломав на них все лишнее, я воткнул их в землю. А вот с шомполом возникла заминка. Что можно приспособить в этом качестве? Дерево для этого не подойдет. Оно попросту может сгореть.

— Дружище, — обратился я к Вишнякову, — нужен твой совет.

Не успел я пояснить характер совета, как Сергей, словно прочитав мои мысли, указал рукой на избушку:

— Там, в углу, металлический прут.

— Тьфу ты! — с досадой сплюнул я и хлопнул себя по лбу.

Ну, конечно! Как я мог о нем забыть! Лучшего варианта не найти.

Попов вынес прут из домика и водрузил на рогатины. Вертел был готов. Ваня присел на корточки, достал из кармана куртки коробок, и принялся разжигать огонь. Но у него это никак не получалось. Края сучков, к которым он подносил зажженные спички, немного чернели, дымили, но ни в какую не желали разгораться. Когда на земле валялось уже пять зря использованных спичек, я попросил его остановиться, ибо источников огня у нас было отнюдь не в избытке, и снова обратился к Вишнякову: