Степан Янченко - Утраченные звезды

— Нет, капиталистическое отродье, у меня ты не вывернешься.

К этому времени подбежали милиционеры и собрались зрители. Петр Агеевич передал задержанного милиционерам и, от волнения ни на кого не глядя и не прислушиваясь к разговору, поспешил выйти из толпы. Он только услышал, как кто-то назвал его имя милиционеру.

На второй или на третий день его имя было названо в газете как человека, задержавшего вооруженного грабителя с крупной инкассаторской суммой банковских денег. А еще через день ему позвонили из Высокого Яра, поздравили с подвигом дети, родители, брат Тани Семен и его жена, мать, особое восхищение выказал отец Семен Митрофанович, но по-отцовски предостерег, чтобы Петр особо на грабителей не нарывался. Нынче их расплодилось столько, что всем народом не переловить, пока их не станут отлавливать те, кто их наплодил. Наплодили, дескать, открытых и скрытых грабителей, пусть сами и отлавливают, и тех, кто еще в России бесчинствуют, и тех, кто уже за границу драпанул. Хотя теперь они и за границу не удирают, а едут туда и летят, как почетные люди, поважнее почетных ученых и космонавтов.

Петр Агеевич в ответ смеялся и обещал под приглядом Тани от всяких встреч с грабителями поостеречься, хотя и себя и Таню защитить от грабителей по своей силе он сможет.

Гроза ушла

Ближе к вечеру, когда солнце склонилось сперва к крышам высоких домов, а потом стало косить и на пятиэтажки, в город пришел дождь. Он появился из-за высоких домов, что построены на южной стороне города в заводском микрорайоне. Первым знаком приближающейся грозы был мощный оглушительный треск с неба, шарахнувший по крышам так, что люди на улицах присели, а испуганные грачи стаей взмыли к небу и косо полетели за город, прочь от тучи.

Петр оторвался от своего дела, поднял глаза вверх — небо над двором блистало непомутненной бирюзой, и Петр спокойно продолжал перебирать задний мост, последнее, что ему осталось проверить и очистить. Но через несколько минут и над его головой встала тяжелая черная туча, молния ослепительной сломанной стрелой пронзила мглу, на миг осветив жуткие пропасти в туче, из которых тотчас громыхнуло так, что задрожали стекла. В то же мгновение пронесся шквальный ветер, ломая ветки деревьев, а через минуту с глухим шумом плотной стеной надвинулся ливень и затмил собою весь город. Затем первая шальная выходка дождя сменилась ровным потоком воды. То и дело вспыхивали и ломались молнии, падая обломками на город, а гром гремел перемежавшимися накатами.

Менее чем через час тучу снесло к северу, и солнце широко улыбнулось обмытому городу, а в сторону тучи круто выгнулась яркая радуга, осыпая город своими цветами, и в городе сам воздух, казалось, заблестел. Нужен был именно такой ливень, чтобы промыть город от гари и чада и дать людям удивительный, сладостно свежий воздух, от которого расширялась грудь для глубокого дыхания. Потоки воды по асфальту улиц сплыли за полчаса, оставив после себя только тоненькие косички пара на асфальте да лужицы в выбоинах.

На время грозы в магазин натолкалось много людей, и Галина Сидоровна созвала в торговый зал всех работников, начиная с Золотарева, проследить за порядком. Под наблюдение были взяты все кассы, прилавки и выход. Но все обошлось благополучно, и люди покинули магазин покойно и мирно, а за одно оставили магазину повышенную выручку.

По завершению работы всех позвали в бухгалтерию за получкой. Галина Сидоровна была вместе со всеми, при всех получила зарплату и, как все, расписалась в общей ведомости. Ей нечего было скрывать, так как зарплата ей была назначена коллективом магазина и одинаково со всеми была присыпана шутками и прибаутками. Петр подошел к столу последним.

— Что вы, Петр Агеевич, робко подходите к столу? — усмехнулась толстощекая, с озорными глазами кассирша. — Садитесь к столу, расписывайтесь.

Петр сел, взял ручку и прицелился ею туда, куда указала кассирша, но когда она убрала палец и ему открылась цифра 3500, он отвел ручку в сторону и вопросительно посмотрел на кассиршу.

— Что вы смотрите, Петр Агеевич, — мало? — лукаво блеснула глазами кассирша.

— Напротив, за что мне столько, больше чем продавщицам? — смущенно моргал большими глазами Петр.

— Это не ко мне вопрос, Петр Агеевич, а вот к главному бухгалтеру. Мое дело отсчитать вам деньги и получить роспись собственноручную.

Петр оглянулся вокруг, все присутствующие работницы магазина смотрели на него с вежливыми улыбками.

— Все правильно, Петр Агеевич, все по вашему труду, а по труду вы у нас не один, а полтора Петра Агеевича Золотарева, — с серьезным видом сказала бухгалтер.

Тогда Петр перевел взгляд на директрису. Галина Сидоровна, как всегда, весело улыбнулась, но плечами не подвигала, а только сказала:

— Все правильно, Петр Агеевич, как говорят, все по науке, то есть по инструкции, так что расписывайтесь за назначенную зарплату без смущения.

Петр расписался в ведомости, осторожно и бережно взял отсчитанные деньги и, не разбираясь, сунул их в первый попавшийся карман.

— Что ж вы не пересчитали? — сказала с улыбкой кассирша.

— Да ладно вам, — махнул рукой Петр и отошел от стола.

Позже Петр пересчитал деньги и надежно их спрятал и потом еще раз их пощупал, когда накупил домой продуктов с первой, вроде как праздничной получки. Нет, он умел и ценить и беречь свои трудовые заработки. Но сегодня он просто не мог взвесить свой труд — не привычен для него был его новый труд.

Петр нес домой хозяйственную сумку с продуктами. Он не сел в троллейбус на своей остановке, а прошел до следующей. Шел медленно, чтобы глубже ощутить приятную тяжесть продуктовой сумки. Еще было более приятно пройтись с небольшой, но ценной тяжестью по вымытой улице и подышать полной грудью свежим воздухом. А близкий вечер, а за ним и ночь еще подержат эту озоновую и древесную свежесть в городе, и для нее будут открыты окна во всех квартирах, и, может быть, на эти часы люди забудут про удушье окружающей жизни.

Веселый ужин

Войдя в квартиру, Петр снял у порога туфли и с сумкой продуктов, которые накупил с первой зарплаты, прошел на кухню, весело сказал жене:

— Принимай, Танюша, продовольственные покупки, — и стал все содержимое сумки выкладывать на стол.

— Поменялись мы с тобой ролями, — смеясь, сказала Татьяна, — теперь ты вроде как хозяйка, а я только семейная кухарка.

Услышав приход и голос отца, в кухню прискочили дети.

— У-у, сколько всего принес, папочка! — восхищенно воскликнула Катя. — Мамочка, пусть папа будет хозяйкой на все время.

— Это еще не все, — блестя смеющимися глазами, проговорил отец и показал большую плитку шоколада. — Это вот вам угощение с моей зарплаты. — Отечественный! — и подал шоколадку Саше как младшему.