Бретт Холлидей - Когда танцует Доринда

Майкл Шейн заканчивал свой туалет, когда за его спиной раздался звук открываемой двери.

— Это ты, Тим? — крикнул он, не поворачивая головы и делая последнее усилие, чтобы наконец справиться со строптивым галстуком.

— Разве вы ожидаете кого-нибудь другого, мистер Шейн? — произнес Тимоти Рурк высоким надтреснутым голосом.— Разумеется, это я, ваша несравненная сексапильная блондинка, являвшаяся вам в мечтах долгами бессонными ночами.

— Отлично, Гортензия,— отозвался Шейн,— налей себе стаканчик и постарайся не выскочить из трусиков. Он старательно зафиксировал узел галстука и появился в гостиной, небрежно насвистывая модную мелодию.

Тим Рурк стоял у старого дубового стола, того самого, что Люси Гамильтон наотрез отказалась разместить в их новой конторе, и, не забывая время от времени отхлебывать из бокала с виски, с интересом изучал фотографию обнаженной Доринды. Высокий, поджарый, словно русская борзая, черноволосый репортер обладал парой глубоко запавших голубовато-серых глаз, придававших его лицу выражение глубокой меланхолии.

— Неплохо, хотя уж больно смахивает на наживку для фраеров,— пробормотал он, поднимая глаза на детектива.

— Говорят, ей не больше восемнадцати,— отозвался Шейн, в свою очередь направляясь к встроенному в стену миниатюрному бару. Он извлек из него бокал и бутылку коньяка, разместил их на журнальном столике рядом с кушеткой и неторопливо направился на кухню. Спустя пару минут он вернулся в гостиную, держа в руках емкость с кубиками льда и сифон с водой.

— Тебе известно что-нибудь об этой девушке? — спросил он, усаживаясь на кушетку.

— Только то, что у нее есть на что посмотреть,— печально отозвался Рурк, устраивая свое длинное тело в удобном кресле. Так что, если ты собираешься прихватить с собой и Люси…

— Люси? — лохматые брови Шейна недоуменно поползли вверх.

— Извини, я случайно подслушал часть твоего разговора,— объяснил репортер с невинной улыбкой.

— У меня нет ни малейшего желания впутывать Люси в это дело. Кроме того, это чисто деловое свидание.

— В самом деле?

— Мне пришло в голову, что тебе было бы интересно взять у нее интервью,— небрежно пояснил детектив.— Например, кое-какие любопытные факты из ее биографии.

— А тебе-то какое дело до этого? — ноздри Рурка затрепетали, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

Шейн нахмурился, отхлебнул глоток коньяка и запил его ледяной водой.

— Эта фотография попалась на глаза моему клиенту,— нехотя объяснил он.— По его словам, он узнал в девушке дочь своего старого знакомого, крупной шишки из Вашингтона, одного из немногих либералов, которых еще не выперли оттуда. Родители, естественно, пока ничего не знают.

— Клянусь моей незабвенной бабушкой, какая романтическая история,— фыркнул Рурк.— И как же зовут твоего великого политика?

— Это не для печати, Тим,— твердо объявил Шейн.— В конце концов, это все-таки моя работа. Надо вытащить девчонку из этого борделя и постараться избежать огласки, если она действительно дочь того лица, о котором идет речь.

— Не торопись, Майкл,— остановил детектива Рурк, выпрямляясь на кресле. В глазах репортера загорелись искры профессионального азарта.— Не забывай, каким способом я зарабатываю себе на жизнь. Сначала ты объявляешь, что мне предстоит взять у нее интервью…

— Пойми же, что ты не можешь использовать эту историю,— рявкнул Шейн.— Господи помилуй! Раскинь мозгами, что сделает правая пресса с отцом девушки, если, не дай Бог, эта история попадет в газеты. Наши ура-патриоты из Сената или Конгресса тут же пригвоздят его к позорному столбу.

— О'кей,— неохотно согласился репортер, принимая прежнюю расслабленную позу.— Хотя почему честный либерал продолжает в наши дни цепляться за правительственное кресло, ей-Богу, выше моего понимания. Но как ты сможешь доказать, что наша милашка не водит нас за нос, выдавая себя за невинную девушку из Огайо, где она, по-видимому, и научилась всем этим танцам и песенкам в местном фермерском клубе?

— Для этого ты мне и нужен,— терпеливо объяснил Шейн.— Управляющий наверняка не будет возражать против бесплатной рекламы. Ты без помехи сможешь заглянуть во все щели, прежде чем хоть одна душа догадается о цели нашего визита.

— Меня бы больше устроил мой вариант,— вздохнул Рурк.

— Потом посмотрим, что можно будет сделать,— пообещал детектив, бросая взгляд на часы.— Ладно, допивай свое виски и пора отправляться.

Рурк послушно осушил бокал и сунул его Шейну под нос за новой порцией.

— Неплохо бы заранее заправиться поосновательнее,— пояснил он,— особенно учитывая качество того пойла, которым нас накачают в «Ля Рома».

Шейн щедрой рукой выполнил просьбу приятеля.

— Кстати, имена Бреуера и Годфри тебе ничего не говорят? — поинтересовался он между делом.

— Разумеется, я видел их объявления. «Мильтон Бреуер и Хирам Годфри. Торговля фруктами». Хочешь сказать, что я опять прохлопал нечто интересное, Майкл?

— Может быть. Узнаем завтра утром. Уж эту историю ты сможешь опубликовать.

В немногих словах детектив передал Рурку факты, сообщенные ему Бреуером.

— Ну и каков будет твой вердикт? — спросил репортер, явно заинтересовавшийся услышанным рассказом.— Сумеют ли два частных детектива предотвратить запланированное убийство?

— Скорее всего нет, если Годфри действительно решился на это. Хотя с другой стороны, Хенк Блэк — надежный парень, да и о Мэрфью не могу сказать ничего худого. Пожалуй, шансы равны, если только Бреуер не выдумал всю эту историю.

Пожав плечами, Шейн опорожнил свой бокал, и приятели направились к выходу.

Время приближалось к десяти, когда детектив припарковал свой автомобиль рядом с полусотней других машин на обширной площадке, предназначенной для этой цели, в двух шагах от «Ля Рома», на западной окраине Кэрол Гэблс. Здание ночного клуба представляло собой длинное приземистое мрачноватое строение, окаймленное пунктиром узких неосвещенных окон.

При их приближении тяжелая входная дверь распахнулась и из недр здания потянуло застоявшимся запахом алкоголя и табачного дыма. В проеме двери, освещенном неестественным голубым светом, появился плотный мужчина, молчаливо загородивший им проход. Он был облачен в смокинг, казавшийся слишком тесным для его ладно сбитой фигуры; из коротких рукавов торчали мускулистые волосатые руки. Квадратная челюсть и сплющенный нос, сломанный по меньше мере в нескольких местах, придавали ему отнюдь не приветливый облик.

— Я зарезервировал столик на десять часов,— пояснил Рурк, когда молчавший страж не выказал ни малейшего желания посторониться. Он назвал свое имя, и только после этого мрачный цербер «Ля Рома» сделал шаг в сторону.