Милан Николич - Современный югославский детектив

На этот раз Врабец не произнес ни слова. Он сидел, не шевелясь, вдруг постарев, понимая, что все кончено.

— Катица, расскажите, на что вы обратили внимание, когда Карабег-Врабец посетил вас в Неаполе?

— Знаете, когда он слегка выставил левую ногу, я увидела ортопедический ботинок. Но если брюки прикрывают ботинок, совсем ничего не заметно. Даже хромота…

— Врабец, подойдите!

Тот тяжело поднялся со стула и приблизился к следователю.

— Пожалуйста, приподнимите левую штанину!

И мы увидели ортопедический ботинок!

Когда Сенечич отдавал распоряжение увести Врабеца, к нему обратился Штраус:

— Не будете ли вы так любезны, господин следователь, объяснить нам кое-что?

— А именно?

— Да вот: как убийца прошел сквозь запертые двери и как моя… э-э… моя Розмари осталась жива?

— Задержитесь, Врабец, и наденьте пиджак! Я хотел бы, чтобы вы подтвердили или дополнили мои умозаключения… Вспомните, кто отпирал комнату, в которой отдыхала Юлиана? — обратился к нам Сенечич. — Врабец! Когда он вставил ключ в замок, дверь, вероятно, была незаперта. Задушив Юлиану, он вставил ключ в замок изнутри так, чтобы потом его легко можно было вытолкнуть. Так он и сделал: вытолкнул ключ, а вторым будто бы отпер дверь… В случае с вашей… э-э… дочерью все происходило несколько иначе. Она, как вы потребовали, заперлась в номере, пообещав никому, кроме вас, не открывать. Но ваша комната соединяется скрытой за ковром дверцей со служебным помещением для горничной. Эта дверца, замаскированная шкафом, наверняка была заперта. Врабец, отодвинув шкаф, отпер дверцу и проник в номер. Розмари на шум вышла из ванной и… убийца затянул на ее шее шарф. Как он попал Врабецу в руки? Розмари оставила его в тринадцатом номере. Когда горничная убирала комнату, туда зашел Врабец, увидел шарф и на всякий случай сунул его в карман… На этот раз жертве повезло: из коридора донеслись голоса, и убийца, решив, что дело сделано, поспешил скрыться. Он вернулся назад тем же путем, запер за собой дверцу, однако, как я полагаю, не успел поставить на место шкаф… Чедна пыталась искусственным дыханием вернуть Розмари к жизни, и ей это удалось. Тем временем мы обнаружили скрытую ковром дверцу. Когда Розмари пришла в чувство, у меня появилась мысль объявить ее мертвой! Я приказал милиционеру не пускать на этаж посторонних. Мы открыли комнату горничной, и я убедился, что шкаф сдвинут с места. Мы не стали его трогать. «Мертвую» Розмари «скорая помощь» увезла в больницу, чтобы там девушку осмотрел врач… Вы, Врабец, улучили момент и, вернувшись в служебную комнату, поставили шкаф на место. Вот и все! Правильно я изложил события, Врабец?

— В основном, — признал тот. — А где вы нашли пиджак?

Он был в черном пиджаке, который, надо признать, ему весьма шел!

— В шкафу. Ведь это ваш форменный пиджак! Вы думали, он не привлечет внимания, если будет висеть с остальной официантской одеждой. А черную шляпу вы бросили в корзину для грязного белья.

— Скажите, — попросил Врабец, — где я допустил ошибку?

— Ну что ж, объясню. Полагая, что после покушения на Розмари вы постараетесь скрыться, я в вашем присутствии обвинил в убийстве господина Штрауса. Таким образом я рассчитывал заставить вас отложить бегство. И в самом деле вы успокоились и остались. Благодарю. Хотите еще что-то спросить?

— Скажите, зачем вам понадобился весь этот спектакль, если Розмари меня узнала?

— В том-то и дело, драгоценный мой Врабец, что девушка не успела узнать вас! Когда мне стало ясно, что преступник — вы, я позвонил в больницу и попросил Чедну Врзич: «Пусть Розмари укажет на Врабеца!» Ну, теперь все!

— Нет, не все, — возразил я. — У меня есть вопрос. Где вы слушали курс режиссуры?

— В нашем городишке серьезных происшествий не бывает, — объяснил Сенечич, глубоко вздохнув, — ну и я, чтобы не скучать, в свободное время ставлю в драмкружке любительские спектакли!

Моя секретарша Кэт Карсон всегда умела найти тему для беседы в самое неподходящее время.

— Шеф, вы уже читали это? — спрашивала она, когда я, забравшись в шкаф, обшаривал карманы своего зимнего пальто в поисках денег, с помощью которых можно было бы решить проблему утоления жажды в эту адскую жару.

Я не замечал протянутой газеты, почти целиком оказавшейся в прохладной внутренности шкафа. Острое плечо вешалки уперлось мне в лицо, и очки соскочили. Мое внимание было всецело поглощено осязательной способностью кончиков пальцев, которые прощупывали карманы, обнаруживая сломанную расческу, перчатку с левой руки, два входных билета на соревнования по боксу, участники которых давно уже покинули ринг, скомканный кулек с несколькими зеленоватыми конфетками, утратившими свои основные признаки, и, наконец, монетку.

Я стремительно вытащил руку на свет.

— Я задала вам вопрос, — уже дулась Кэт, не переставая протягивать мне газету.

Установив, что обнаружил сущую мелочь, я раздраженно бросил монетку на стол. Она глухо звякнула.

— Ну что там у вас? — буркнул я.

— Я спросила, читали ли вы это? — повторила Кэт обиженно. — Вы же любите повторять, что человек вы начитанный, склонный к классике и поэзии. Мне интересно, привлекло ли вашу прозорливость данное сообщение?

В ее голосе слышалась откровенная вздорность. Мне не хотелось идти у нее на поводу и ввязываться в бессмысленную дискуссию, которой не будет конца, и я промолчал. Пожал плечами и взял монетку. Неизвестно, когда и что тебе понадобится, говаривал мой прапрадядюшка Мортимер, обнаруживший веревку, на которой шериф вешал конокрадов. И впрямь на этой самой веревке какое-то время спустя повесили моего прапрадядюшку Мортимера.

— «Дж. Дж. Рокфеллер подарил своей секретарше по случаю ее выхода на пенсию бриллиантовое колье», — читала Кэт с пафосом.

— Браво! — развеселился я. — Выходите на пенсию!

Она остановила меня холодным взглядом.

— Главное не пенсия, а подарок! — с убежденностью возразила она.

— Дж. Дж. Рокфеллер не финансирует агентство «Фиат-люкс», [27] Fiat lux! (лат.) — Да будет свет! — объяснил я своей секретарше существенное различие между нами. — Кроме того, его родители оставили ему приличный куш, а мне мои — ничего…

— Шеф, жара безусловно оказывает вредное воздействие, — осторожно прервала мои объяснения Кэт, — однако я не вижу иных причин, кроме упрямства и слабоволия, которые бы мешали человеку понять суть дела. Никто не сравнивает вас с мультимиллионером, хотя кое в чем вы и схожи — у вас обоих есть секретарши!