Кэрри Гринберг - Темная Прага

«Чего ты хочешь!?»

Официанты подали новые блюда, забрав у Евы гнутую вилку. Тогда охотница схватилась за нож.

«Да, видимо, ты не склонна к общению. Драться у тебя получается заметно лучше».

Граф замолчал, оборвав связывающую их мысленную нить, и, потеряв всяческий интерес к своей незадачливой собеседнице, оставил Еву размышлять над тем, на что так старательно намекал ей.

Как же не вовремя возник этот вампир! В тот раз, не обнаружив тела и не сумев вбить в него последний кол, Ева обыскала весь Париж, подняла город вверх дном, но не обнаружила никаких следов. Граф Эдвард Варвик значился в ее списке как самый древний вампир, который еще показывается на людях, и поэтому представлял для нее особый интерес. Ей еще не приходилось обращать в прах столь могущественное, эксцентричное и странное существо. Обычно она была кошкой, гоняющейся за мышью, но с графом Варвиком их роли постоянно менялись. Стоило признать — он был ей не по зубам, но это придавало ей еще больше сил. И злости.

Надо было подготовиться к решающей схватке с ним, поэтому, согласившись со всеми аргументами синьора Манчини по поводу прав иностранных граждан в Италии, даже не слушая их, она торопливо отбыла домой.

Где ее ждал неприятный сюрприз.

Джозефины нигде не было, а в комнате малыша около окна…

— И снова здравствуй, — вампир стоял к ней спиной, смотря на улицу. Опрометчиво с его стороны. Удар в спину — это нечестно, но только не по отношению к такому монстру. Не убьет, так хоть ранит. Может ничего не выйдет, но Ева привыкла действовать по обстоятельствам.

— Где Джозефина, ты убил ее?

— Нет, — усмехнулся граф. — Ей вдруг понадобилось на рынок.

— Странно, она не говорила, что пойдет на рынок, — отвлекая его, проговорила охотница.

Ева уже занесла нож, который вытащила из-за пояса, когда граф резко обернулся. На руках он держал ее мальчика. Она даже не заметила, что кроватка сынишки пуста, а его мишка лежит на полу.

Еву охватила неизвестная ей доселе паника.

— Пожалуйста, отдай его мне, — выронив кинжал, попросила она.

Граф улыбнулся. Ему доставляло огромное удовольствие видеть ужас на ее лице.

— Такой милый малыш. Твой? И мне не сказала. Хочу быть крестным! — воскликнул Эдвард.

Мальчик, словно почувствовав страх матери, внезапно заплакал. Граф поморщился. Крик человеческого детеныша был ужасно неприятен ему. Поэтому вампир воспользовался легким гипнозом, заставив ребенка погрузиться в глубокий сон.

— Не причиняй ему вреда, я прошу тебя.

— О, кажется, даже у такой как ты есть свои слабые места, — граф усмехнулся. — Кто папа? Мальчик такой слабенький, ты не даешь ему крови? — нахмурился Эдвард.

— Не твое дело, ты не посмеешь… Это всего лишь ребенок, пожалуйста, отдай его мне, — протягивая руки к малышу, уже умоляла охотница.

— А имя у него есть? — поинтересовался граф.

— Адам, его зовут Адам, — произнесла Ева, готовая уже упасть на колени перед вампиром.

Имя вырвалось у нее само собой, но казалось, что она уже давно знала, как будут звать ее малыша, просто боялась произнести имя вслух, как будто стараясь защитить его от этого мира, не связывая с ним ни какими условностями.

— Адам и Ева, — сменив ударение в имени мальчика, как будто пытаясь почувствовать фразу на вкус, произнес Эдвард. — Мило. Так кто папа? — не унимался граф.

— Если отпустишь его, я тебе все расскажу…

Варвик посмотрел на малыша у себя на руках.

— Ладно, — как-то очень легко согласился он. — Хотя это странно. С твоей-то любовью к вампирам плодить еще одного… это так мерзко. Вампиры не должны размножаться, легче создать еще одного, чем размножаться. Ты изучала вопрос деторождения у вампиров? Ах да, ты ведь сама родилась от вампира и смертной женщины. Раньше считалось, что вампиры вообще не способны рождать детей. Ведь они мертвы, а ребенок, который рождается мертвым таким и останется… и что с ним делать? Он же никогда не вырастет, его пришлось бы постоянно таскать с собой, вместо груди подавать ему отборную кровь, в общем, сплошная морока. А потом в чей-то изощренный ум пришла идея попробовать создать живого ребенка. Первый блин комом, второй тоже, но он не остановился, рождая на свет все новых и новых уродцев, используя несчастных женщин. Вначале это были вампирши, но получались только мертвые дети, тогда он попробовал с с живыми дамами. У того идиота была идея создать собственную армию. И ему удалось. На свет появились три мальчика. Все были живы, абсолютно здоровы, и даже кровь им была не слишком нужна, при этом их силе мог позавидовать любой силач. «Молодой» отец в них души не чаял. До поры, до времени. Пока однажды сыновья не подняли бунт и не убили его, когда он запретил им измываться над девушками в деревнях, потому что раньше это была только его прерогатива. Совершенно не романтичная, отвратительная история. Ты, наверное, сейчас думаешь, зачем я тебе все это рассказываю? — последнюю фразу граф произнес, склонившись над колыбелью и собираясь положить туда малыша.

Ева не упустила момент: схватив нож с пола, она стала снова надвигаться на графа. Как только ее мальчик будет в безопасности, а Эдвард обернется, она воткнет кинжал ему в сердце. Кол тоже был поблизости — в ящике нижнего стола. Все произойдет быстро, с графом Варвиком будет покончено.

— Мне всегда было интересно как у этих существ с… — вампир выпрямился и развернулся, Ева резко ударила ножом в… малыша. Граф обманул ее! Он не положил ребенка в кроватку, он сделал вид, что…

— …с восстановлением.

Ева выхватила у него ребенка, ощущая ком в горле. Прямо в сердце… Что же она наделала?! Ноги подкосились, и она рухнула на колени, прижимая ребенка в груди.

— Нет… нет, только не это… нет.

— Видимо регенерации у них нет вообще… гм. Почему? Только если его отец — обыкновенный человек. Мда… печально, — несколько растерянно произнес граф. Натворил же он дел, пора было убираться.

Ева не могла больше сдерживать слез. Почему? Почему ее мальчик умер? Неужели она никогда не сможет стать счастливой? Почему?

— Будь ты проклят, Эдвард Плантагенет! — вскричала Ева.

Но ее слова улетели в пустоту. Графа в комнате уже не было.

Прага, 1888 год

Возбужденно размахивая тростью, Рихард шагал по направлению к поместью графини, обдумывая слова гонца, посланного в участок. Тот смог рассказать немного, но достаточно, чтобы вообразить, насколько серьезно положение. Горничная, очевидно, спешила и выбежала на улицу, надеясь застать какого-нибудь извозчика, направляющегося в город и попросить его сообщить инспектору о случившемся. Но такого не оказалось, и Мартине не оставалось ничего другого, как сунуть монету в ладонь знакомому мальчишке, и понадеяться, что тот выполнит обещание.