Алексей Травин - Тигровая балка

Многому научило это собрание и Вахоба Сангинова. Он в новом свете увидел своих товарищей по работе, понял, что на них всегда можно опереться. Они поддержат в любом трудном деле, но не потерпят ни малейшей фальши.

Какая-то новая, неведомая ранее сила и радость переполняли Сангинова. Хотелось сделать что-то большое, отблагодарить товарищей за цоддержку и доверие.

Кабиров после собрания заболел. Уехал в Душанбе на лечение.

* * *

Урак выздоровел. В Маргелане он отказался что-либо сообщить и его этапировали в Вахшский. К допросу Урака Сангинов тщательно готовился. Вахоб чувствовал, что

шофер знает всю цепочку преступных связей по расхищению шелка от коконов до ханатласа. Нужно было избрать такую тактику, чтобы преступник не замкнулся, а постепенно рассказывал все.

Урак зашел в кабинет Сангинова совершенно спокойно. Он изучающе посмотрел на лейтенанта. Без приглашения сел. Лицо у него было бледно, поросло черной щетиной, глаза презрительно улыбались.

Сангинов попросил шофера рассказать биографию. Тихо, монотонно Урак рассказал почти все, но о судимостях умолчал.

— Вы, очевидно, забыли сказать, что дважды были судимы? Расскажите, где и за что?

Урак понимал: запираться в том, что известно милиции, — глупо. О судимостях он умолчал не случайно. Хотелось разведать, что известно о нем лейтенанту. Ведь судили Урака в Узбекистане. Возможно забыли. Прошло так много лет. Урак рассказал и о судимостях. Пока лейтенант уточнял кое-какие детали биографии, Урак думал: «Интересно, что им известно о моих последних делах?»

— Расскажите о расхищения коконов в колхозе «Рассвет» и какое участие в этом деле принимали вы?

— Ничего мне о коконах не известно. Я работал шофером на ферме, возил в райцентр молоко, а к коконам не имел никакого отношения.

— Тогда послушайте, что говорит бригадир шелководческой бригады ваш друг Асриев: «Все излишки коконов из колхозного склада увозил шофер Закиров».

Асриев каким-то образом пронюхал, что Урак находится в милиции и, боясь разоблачения со стороны шофера, сам пришел к Сангинову. Он заявил, что на хищения коконов его подбил шофер. Тот завел знакомых где-то на шелкомотальной фабрике в Душанбе и отвозил коконы туда. Но бригадир многое скрывал, рассчитывая всю вину свалить на сообщника.

— Разве Асриев арестован? — удивленно спросил Урак.

— Это не имеет отношения к моему вопросу. Я прошу вас ответить.

Урак молчал, он напряженно думал. Ведь признаться в том, куда он возил коконы, значит навести на след других сообщников. Но, с другой стороны, Урак понимал, что легкое признание может насторожить лейтенанта... «Нет, надо еще потемнить...» — решил он.

— Я ничего не знаю о коконах. Бригадир врет. Он воровал, сам пусть и отвечает. На меня он хочет свалить свою вину.

— Колхозники говорят другое: мы сдавали сверхплановое сырье бригадиру, а он пересылал его куда-то с помощью Закирова Урака. Если хотите, я прочитаю еще некоторые показания, можно провести и очную ставку, — спокойно сказал Сангинов.

А Урак думал: «Если упорствовать, лейтенант будет копаться и может докопаться до главного, если признаться в том, что помогал воровать коконы, может быть, он обрадуется и на этом успокоится?»

Сангинов как раз и рассчитывал на такой ход мыслей Урака.

— Хорошо, гражданин лейтенант, я вам все расскажу.

Урак снова задумался. Надо было так рассказать, чтобы не вызвать вопросов об Усмане, об Яроцком. Урак, конечно, не знал, что Сангинову известна история ханатласа и что известен ему и Яроцкий. Только об Усмане он пока ничего не знает.

— Когда я поступил на работу в колхоз «Рассвет», познакомился с бригадиром Асриевым. Как-то летом он мне сказал: есть возможность заработать. Надо отвезти в Душанбе коконы. С тех пор я каждый год отвозил коконы на шелкомотальную фабрику. Сдавал их прямо на склад. Как рассчитывался Асриев, я не знаю. Мне кладовщик давал триста рублей, Асриев их у меня не требовал...

Вахоб был удовлетворен допросом. Усталый, но довольный возвращался домой. Удалось найти еще одно звено цепи: коконы из колхоза «Рассвет» поступали прямо на фабрику. Сангинов сразу же написал об этом сообщение в ОБХСС республики для проведения оперативных мероприятий в Душанбе. Но остался без ответа вопрос «кто и когда отправлял переработанный шелк в Маргелан?»

Урак ушел с первого допроса тоже немного успокоенный, ему казалось, что на этом, то есть на обвинении его в хищении коконов, все и закончится.

Когда Сангинов улетел из Маргелана, он захватил с собой оранжевый чемодан, изъятый при обыске у Яроц-кого. Следующую встречу с Ураком он решил с него и начать. Он поставил чемодан справа от стула, на который должен был сесть Урак.

Побритый и посвежевший, Урак уверенно зашел в кабинет Сангинова. Не торопясь, сел на стул. Увидел чемодан. Повернул голову к нему, секунду смотрел на него, а затем резко отвернулся и искоса взглянул на Сангинова — заметил ли тот его взгляд. Убедился — заметил. Понял — чемодан оказался здесь не случайно. В глазах мелькнул страх.

— С этого чемодана мы и начнем, — как бы угадав мысли Урака, сказал Сангинов.

— Кому принадлежит этот чемодан?

Такого оборота событий Урак не ожидал. Этот чемодан напомнил ему об очень многом. Хриплым от волнения голосом он ответил:

— Первый раз его вижу. Да мало ли таких чемоданов. Во всех магазинах есть!

— Нет, я уточнил! Таких чемоданов не было и нет на в одном магазипе Таджикистана и никогда не продавались. Этот чемодан опознали доярки с фермы. Они его видели у какого-то парня, которого вы привезли на машине, перед тем как исчезли из дома. Признал его и завмаг, которому вы передали ханатлас.

Урак подавленно молчал. От затылка к пояснице ползли ледяные муравьи. Лейтенант добирается до самого главного. При этой мысли у шофера все вылетело из головы. Даже врать он теперь не мог. В глазах преступника мелькнуло отчаяние. Что дальше? Какой вопрос еще задаст лейтенант? Только бы не о том — не об Усмане!

Сангинов заметил отчаяние во взгляде Урака. Понял: противник сдается и особенно боится разговора о том человеке, который приезжал к нему с оранжевым чемоданом. Когда преступник поймет, что все проиграно, он может замкнуться, прекратит показания и все будет испорчено, поэтому Вахоб решил, как говорят военные, отступить на заранее подготовленные позиции. Отступить не потому, что он был слаб, а чтобы поставить врага в невыгодное для него положение и тем быстрее и с меньшими потерями добить окончательно.

— Скажите, как этот чемодан попал в квартиру Яроцкого? Почему в нем оказались бабины шелка?

С одной стороны Урака этот вопрос напугал: значит милиции известен и Яроцкий. Может быть, он арестован? Но обрадовала мысль: возможно об Усмане-то ничего и не знают? Просто надо сказать, что чемодан увез Усман.