Александр Щелоков - Вкус смерти

— Разрешите, товарищ полковник? Я согласен. Говорят, у вас мощные тесты. Я готов…

— Садитесь. Вот вам набор фотографий. Вглядитесь. Затем я покажу второй. Скажете, какие лица повторяются.

— Готов.

Через три минуты на стол лег второй монтаж.

— Теперь взгляните сюда.

Пермяков скользнул взглядом по снимкам и трижды ткнул пальцем в разные места.

— Вот, этот и этот. Очко?

— Отлично, — оценил Прасол, постаравшись скрыть удивление. — Как вы угадали?

— Несложно, товарищ полковник. До меня тут уже пальчиками тыкали. Если приглядеться — глянец потерт.

— Еще раз отлично. За находчивость.

— Иначе и быть не могло.

— Вам не вредит самомнение? — спросил Червяков ехидно. Он до сих пор не мог простить отлуп, который получил его любимец Чижов. — Вы ведь всего старший лейтенант…

— Разве монополия на способности у майоров и выше?..

Прасол с интересом следил за пикировкой. Пермяков был дерзким, острым на язык. Он, несомненно, не испытывал боязни перед начальством. Такие люди обычно в равной мере способны на дерзкие дела и безрассудные поступки. В мирное время в армии их часто губят тем, что всячески прижимают, стараясь подровнять под общую гребенку. И они обычно уходят из ее рядов до срока сами, либо их выгоняют «по служебному несоответствию». Зато в боевой обстановке, если шальная смерть не останавливает их порыва, они взмывают высоко вверх, быстро набирают чины и награды. Среди трех отобранных Пермяков был явно самым шустрым.

— Не знаю, лейтенант, не знаю, — задумчиво сказал Червяков, и в глазах его сверкнул мстительный огонек. — Я бы на месте товарища полковника на ответственное дело вас не взял.

— Я бы вас тоже, товарищ капитан.

— Забываетесь, Пермяков. Я — майор.

— А я старший лейтенант.

Червяков побагровел и стал нервно перекладывать папки с личными делами.

Стараясь сгладить неловкость, Прасол, сделав глубокомысленный вид, предложил:

— Может, вы сами пойдете ко мне, товарищ майор? У вас опыт, суждения… Я попрошу командира дивизии, он вас на время отпустит…

Червяков импульсивно отодвинул папки.

— Вы бы мне еще взвод предложили, — голос его полнился язвительностью. — Майоров нам некуда девать стало.

— Извините, если обидел, — голос Прасола звучал примирительно. — Но раз вы отказываетесь, на ваше место я беру старшего лейтенанта Пермякова.

Когда Пермяков вышел из канцелярии, Червяков сказал:

— Простите, товарищ полковник, но, между нами, я удивлен. Вы что же, всерьез верите, будто ваши тесты могут прояснить, чего стоит тот или иной офицер? Что ваши вопросы выше диплома и служебных аттестаций? Лично я в это не верю.

— Представьте, я тоже.

— Зачем же задавать вопросы? Они сбивают с толку. Люди теряются. Возьмите лейтенанта Чижова. Хороший офицер, а как растерялся…

— Простите, майор, но офицер, которого сбивают с толку дурацкие вопросы, не может быть хорошим. Мне не обязательно, чтобы на все отвечали правильно. Куда важнее, чтобы человек не терялся, а думал. Любые решения, которые принял командир, оказываются верными, если он без колебаний доводит их до конца. Плохо, когда офицер колеблется, не может решиться на что-то определенное…

После обеда Прасол собрал офицеров, отобранных в команду.

— Всего трое? — удивился Тесля. — Не густо.

Прасол улыбнулся:

— У меня принцип матросский — пусть трое, но все в тельняшках.

— Мы такие, — подтвердил Шуршалов с улыбкой и согнутым пальцем поправил усы.

— Не сомневаюсь, и все же вынужден вас проверить. Сперва пошутим. Сейчас я выйду и запру дверь. Жду вас на плацу. Дверь не ломать, окон не бить. На все три минуты. Ясно?

Щелкнул замок.

Когда Прасол вышел из штаба, на плацу уже стояли два капитана — Тесля и Шуршалов. Последний небрежными ударами ладони отряхивал брюки. Прасол поднял глаза. Окно на втором этаже было распахнуто, одна из створок качалась, поскрипывая.

— Пермяков? — спросил Прасол.

— Здесь, — голос раздался из-за спины. — Простите, товарищ полковник. Я тоже умею как кенгуру, но джентльмены предпочитают двери…

Он показал Прасолу гвоздь с согнутым острием. Офицеры засмеялись.

— Нестандартное решение, — заметил Шуршалов иронически.

— Ценю, — согласился Прасол. — Остается проверить, как вы стрелять научились…

— Нешто мы не господа офицеры? — сыронизировал Тесля.

— Это мы и проверим. Согласны? Шарков, ты мне обещал стрельбище.

— Все готово, можем ехать.

На дивизионном стрельбище в секторе пистолетной стрельбы их встретил офицер, отвечавший за безопасность и мишенную обстановку. Представился:

— Капитан Мельников. Сектор к занятиям готов.

— Вот вам смена, — сказал Прасол, пожав руку капитану. — Командуйте.

Офицеры выстроились шеренгой, зарядили оружие.

— На огневой рубеж, шагом марш! — подал команду Мельников.

— Отставить! — оборвал его Прасол.

Офицеры остановились. Сделали по шагу назад. Подравнялись.

— Товарищи офицеры! — сказал Прасол. — Дело, которое нам вершить, по командам не будет делаться. Когда надо стрелять, каждому придется решать без подсказок…

— Но меры безопасности на огневом рубеже, товарищ полковник, необходимы, — возразил Мельников, краснея от обиды. Он знал, что старшие начальники всегда требовали пунктуального соблюдения всех правил проведения стрельб. Прасол повернулся к капитану.

— У вас есть пугачи? Пистоны? Надо выдать. Нет? Жаль. А коли люди вооружены пистолетами, то мы будем учить их обращаться с оружием в экстремальных условиях.

Он обернулся к шеренге.

— Владимир Васильевич, ваша мишень крайняя справа. Стреляйте.

Мельников, теперь уже побледнев, гневно обратился к Прасолу:

— Я снимаю с себя ответственность за ваши действия, товарищ полковник.

Прасол понимающе кивнул.

— Успокойтесь, товарищ капитан. Я вас не подставляю. Можете даже уйти.

Тесля, не выходя на огневой рубеж и не меняя стойки, вскинул пистолет и пять раз без пауз выстрелил. Все смотрели не столько на него, сколько на Прасола. Но тот стоял с непроницаемым видом и внимательно разглядывал носок своего ботинка, поворачивая его туда-сюда.

Когда выстрелы отгремели, он спросил:

— Попали?

— Конечно, — ответил офицер. — Две десятки, три девятки.

— Даже так? Отлично.

Шуршалов и Пермяков стреляли вместе. Еще две отличные оценки должны были порадовать полковника. Но он не очень обрадовался. Сухо констатировал:

— Стрелять все вы умеете, я убедился. Вопрос только в том — как? Обратите на себя внимание: за годы службы вас приучили держать пистолет как хрустальный бокал. По команде «Шагом марш!» выходить на огневой рубеж. По команде «Огонь!» — нажимать курок. После стрельбы еще одна команда: «Орудие к осмотру!» И ни у кого из вас за все это время не возникло желания спросить: кому нужны хрустальные стрелки? Вы ведь сами знаете, как во всех случаях вас тянет принять спортивную стойку. Нам это не подойдет. Андрей Павлович обещал обстановку более сложную. Куда-то надо ехать?