Рауль Мир-Хайдаров - Двойник китайского императора

Не исключено, что среди восьмисот шестидесяти человек, посетивших в скорбный день дом Тилляходжаевых, а учет велся строго, кто-то и получил обратно именно тот чапан, что сам некогда дарил секретарю обкома или его свояку, полковнику Нурматову, или тот "дипломат", в котором приносил взятку.

Надо отметить, что с похорон не только воз-вращаются с подарками, но и приходят туда с тугими конвертами -- должностных лиц и свадьба и похороны не оставляют внакладе, и день скорби превращается в официальный сбор дани и взяток -- везут и несут не таясь, прикрываясь народными обычаями и традицией.

Анвар Абидович только принимал соболезнова-ния и конверты и до подсчета, как свояк, не сни-зошел, не располагал на такие пустяки временем, но жена доложила, что собрали чуть более ста тысяч.

Кто скажет, что нынче похороны разорительны?

-- Я, конечно, не призналась, что знаю его тайну, только просила его почаще бывать со мной, читать, смотреть телевизор, но он упрямо говорил: нет уж, читай сама за нас двоих, а у меня дела. Но вот странно: уже скоро почти год, как он стал приходить без портфеля или "дипломата", но по-прежнему по вечерам запирается в кабинете и вновь пересчиты-вает деньги -- наверное, поменял те трешки и рубли, что собирал годами; мне кажется, он свихнулся и переписывает в бухгалтерские книги номера своих любимых купюр...

Вот теперь-то для Наполеона все стало ясно: он понял, когда свояк, как и он, перешел на золото, оттого и перестал таскать домой "дипломаты". Нет, не зря он задал в начале обеда невинный вопрос. А вслух он сказал спокойно:

-- Зря ты волнуешься, милая, работа у него действительно государственной важности, трудовая, и тайн в ней много, даже от тебя, -- он давал подпис-ку. А то, что он по ночам считает деньги, так у него служба такая: знаешь, сколько они изымают нетрудовых доходов у всяких хапуг и дельцов и вообще у людей нечистоплотных. Видимо, в управ-лении не успевает, потому и трудится дома -- тут у вас все условия, никто его не отвлекает. А с "дипломатами", портфелями выходит сущий беспо-рядок, безобразие, если не сказать жестче, -- я ему укажу. Инвентарь и имущество беречь следует -- тут ты права, умница...

-- Нет, я по глазам вижу, его надо показать психиатру, -- упрямо гнула свое Шарофат.

Тема Анвара Абидовича уже не интересовала: все, что надо, он вызнал, и потому, чтобы свернуть разговор, как бы смирясь, сказал:

-- Ну, если ты настаиваешь -- покажем, есть хо-рошие психиатры, и даже у нас в местной лечеб-нице... -- Когда он произнес "у нас в местной ле-чебнице", у него в голове мелькнул зловещий план, и от радости он чуть в ладоши не захлопал, но вовремя сдержался.

Хотелось Шарофат рассказать еще об одном слу-чае, даже двух, наверняка, требующих вмешательства психиатра, но раздумала -- боялась окончательно ис-портить настроение любовнику.

Проснулась она однажды среди ночи и услышала, как муж бормотал перед сном молитву; опять засиделся почти до рассвета в кабинете, считал, как обычно, деньги. Странная молитва... Он всегда буб-нил себе под нос, укладываясь среди ночи рядом с женой, и Шарофат никогда не обращала внимания, считая, что это обычные суры, знакомые каждому мусульманину с детства, а в этот раз услышала -- то ли молитва оказалась более внятной, то ли лучше прислушалась.

-- О Аллах великий, -- шептал начальник ОБХСС в ночной тиши роскошной спальни, -- пусть в крае, мне подвластном, множатся магазины, склады, базы, гостиницы, кемпинги, кафе, рестораны, рюмочные, пивные, забегаловки, базары, толкучки, станции тех-нического обслуживания. Пусть с каждым днем будет больше спекулянтов, перекупщиков, фарцовщиков, валютчиков, наркоманов, зубных техников, воров, проституток, растратчиков, рэкетиров, людей жадных, нечестных, всяких шустрил, гастролеров, посредни-ков, маклеров, взяточников. Пусть все они в корысти и жадности потеряют контроль над собой и станут моей добычей -- пусть воруют и грабят для меня!

Пусть в моих владениях поселятся самые дорогие проститутки и откроются известные катраны, где играют на сотни тысяч, пусть центр торговли нар-котиками и золотом переместится ко мне. Пусть раззявы-туристы запрудят мой край на радость щипачам и кооператорам. Пусть обвешивают, обкра-дывают, обманывают, недодают сдачи, недомерива-ют, прячут товар, торгуют из-под прилавка и из-под полы. Пусть процветает усушка, утряска, недолив, пусть разбавляют пиво, вино, молоко, сметану, пусть мешают в колбасу что хотят, от бумаги до кирзовых сапог -- я ее не ем. Пусть ломают электронные весы, подпиливают гири, пусть торгуют левой продукцией, начиная от водки до ковров и мебели. Пусть обман процветает в ювелирных магазинах, пусть вместо бриллиантов продают фальшивые стекляшки, пусть платина в изделиях наполовину состоит из серебра. Пусть строятся люди и ремонтируют квартиры, что-бы я в любой момент мог зайти и спросить: а этот гвоздь откуда, где справка, даже если он и николаевских времен.

Пусть день ото дня набирает силу дефицит, пусть все станет дефицитом -от мыла до трусов! Пусть вечно сидят на должностях и процветают товарищи, создающие дефицит, пусть здравствуют воры и ха-пуги и люди, выпускающие горе-товары, пусть рас-тет импорт, особенно из капиталистических стран!

Второй раз заклинание мужа Шарофат услышала через полгода; он повторил его слово в слово, не исказив ни одной строки, -- поистине оно стало его молитвой. Как тут обойтись без психиатра?

Разговор о начальнике ОБХСС несколько при-глушил настроение за столом, и Шарофат, чувствуя вину за неожиданную откровенность, оказавшуюся вроде некстати, предложила очень цветистый тост за здоровье Анвара Абидовича -тут уж она вставила и полюбившегося ему "богдыхана" и не преминула напомнить о его сходстве с китайским императором, улыбавшимся в углу. Здесь Шарофат сознательно брала грех на душу, потому что китаец держал в руках книгу, и люди, рекомендовавшие приобрести редкую вазу, большие специалисты по антикварному фарфору, объяснили, что это придворный поэт, а император тоже присутствовал в сюжете картины, но его изображение упиралось в угол; она, конечно, могла развернуть вазу и показать истинного им-ператора, богдыхана, но тогда ни о каком сходстве не возникало бы и речи. И, возможно, это еще больше испортило бы самочувствие Анвара Абидо-вича: он вроде как сжился с образом и время от времени поглядывал в угол -- сходство с придворным поэтом вряд ли внесло бы в его душу радость, а может, даже и оскорбило.

Но Шарофат, считавшая, что хорошо знает своего любовника, крепко ошиблась: сегодня у Анвара Аби-довича как раз поднялось настроение, он уже мыс-ленно подытожил, не хуже чем на компьютере, сколько же золотых монет успел скупить свояк за год, и по самым скромным подсчетам выходило немало -как тут не радоваться неожиданно свалив-шемуся богатству. А ход насчет психиатра, невольно подсказанный Шарофат, -- да ему цены нет! И все за один вечер, за одно свидание! Он настолько расчувствовался от удачи, что невольно встал и по-целовал Шарофат. Нежный жест Анвара Абидовича она расценила по-своему и тоже растрогалась -- в общем, оба были счастливы.