Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Граф потупил взгляд и махнул своему вознице, чтобы тот разворачивал карету вдоль дороги. Анна с любопытством смотрела на графа. А тот, уже садясь в карету, бросил:

– Прощайте. Бог даст, увидимся.

Анна молча хлестнула лошадку. Граф хлопнул дверцей.

Анна! Снова Анна… Он позвал одного из своих слуг, того самого, у которого одна щека теперь была украшена ярко-красной полосой от хлыста, и велел все разузнать об этой девушке. Посмотрим, что это за Анна такая. Язык у нее острый, да и рука твердая… И нежная. Тонкая. Граф сразу понял, что именно такая женщина ему и нужна. Смущало только одно – имя. Впрочем, возможно, это и символично и в чем-то даже удобно. Последовательно. «В любом случае, я остаюсь с Анной. Анна – моя единственная женщина», – размышлял граф.

«Таня – моя единственная женщина, что бы там ни происходило в Оксфорде, какая бы Ирина ни мерещилась мне в прошлом, настоящем и будущем», – успокаивал себя Александр, когда шасси уже давно выпустили и они вот-вот должны были коснуться земли. Но это вот-вот почему-то никак не наступало. Что заставляло думать только о самом главном. Но вот наконец гигантский самолет превратился в огромный самокат, который, постепенно снижая скорость, стал выруливать по холодной питерской земле. Таким образом, самое главное было уже позади, и теперь можно банально думать о главном. А главным было то, что рядом с ним сидел Эдуард и что сам Александр в данный момент собственною волей не владел. И этому нужно было положить конец. Эдуард включил мобильный телефон и, не стесняясь Александра, стал кому-то докладывать:

– Вы уже знаете? Да, мы сели в Питере. Машину прислать не успели? Хорошо, встречайте на Ленинградском вокзале. Да, ближайшим поездом.

– Дамы и господа! Наш самолет совершил посадку в аэропорту Пулково города Санкт-Петербурга. Местное время – шестнадцать часов сорок минут. Температура за бортом минус девять градусов по Цельсию. Просьба не расстегивать ремни безопасности и не покидать своих мест до окончания движения и полной остановки самолета. Первыми к выходу из самолета будут приглашены пассажиры бизнес-класса. Мы надеемся, что ваш полет был комфортным, и будем рады снова приветствовать вас на борту самолетов авиакомпании British Airways . Всего вам доброго. Тех, кто решил продолжить путь до Лондона, просьба пройти в зал транзитных пассажиров. К выходу на посадку вы будете приглашены дополнительно. Еще раз приносим свои извинения за изменение маршрута и причиненные неудобства. Благодарим за внимание, всего доброго.

Александр посмотрел в иллюминатор. Питер встречал пасмурной погодой, все небо было затянуто облаками, прямо как в Лондоне. Настроения это не прибавляло. Самолет наконец остановился. Стюардессы немного поколдовали с люками, и пассажиров пригласили к выходу. Эдуард медлил, пропуская вперед и старушку с внучкой, и пожилого англичанина, и всех остальных пассажиров бизнес-класса. Наконец, когда все покинули салон, он встал и наклонился к Сомову:

– Пойдемте, сэр, потащимся к концу!

Александр поднялся и направился вслед за ним. Они прошли по рукаву, соединяющему самолет со зданием аэропорта.

– Нам сюда. – Эдуард кивнул в сторону девушки в униформе с табличкой VIP в руках.

Александр удивленно посмотрел на своего спутника.

– И попрошу вас без глупостей, – негромко добавил Эдуард, приглашая Сомова вслед за собой.

– Мистер Вэлс? – обратилась девушка к Эдуарду

– Мистер Уилсон, – широко улыбнулся ей Эдуард, – и мистер Вэлс, – кивнул он в сторону хмурого Александра.

Остроумие Эдуарда Сомов оценил еще в Хитроу при вылете, когда тот протянул ему слегка потертый фиолетовый британский паспорт с фамилией Wels. Его нынешняя фамилия была наглой калькой с его прежней, русской. И на английском, и на немецком языке не что иное, как «сом».

– О’кей! – Девушка улыбнулась в ответ. – У вас есть багаж?

– Нет, все с собой, – ответил Эдуард.

– Тогда пройдите, пожалуйста, за мной.

Они проследовали за сотрудницей аэропорта в VIP-зал и подошли к стойке паспортного контроля. Эдуард с невозмутимым лицом протянул девушке-пограничнику свой паспорт.

– У вас есть что декларировать?

– Нет.

– Цель вашего приезда?

– Бизнес. Мы с коллегой, – он кивнул в сторону Александра, – надеялись до Нового года решить все свои дела и улететь обратно в Лондон. Правда, теперь не уверены, что успеем. Еще придется до Москвы как-то добираться.

Александр впервые проходил паспортный контроль в VIP-зале, да еще по чужим документам. Ему было немного не по себе, но он старался не подавать виду. Девушка-пограничник взяла паспорт и стала внимательно его перелистывать.

– В России такие красивые пограничники, что хочется, чтобы они тебя арестовали, – попробовал пошутить он.

Девушка даже бровью не повела.

– Надолго в Россию, мистер Вэлс?

– Хотелось бы поскорее домой.

Девушка щелкнула штампом и протянула Александру его паспорт. На удивление, паспортный контроль занял всего пару минут. Таможенники вообще не обратили никакого внимания на двух тихо разговаривавших англичан.

Возвращаясь из-за границы, Александра всегда поражал контраст между столицей нашей родины и европейскими городами. Разница была видна прямо при выходе из здания аэропорта. Черная грязь, смешанная со снегом, не только на проезжей части, но и на тротуарах, машины, пытающиеся вырваться из неразберихи площади перед аэровокзалом, оглушающие сигналы автомобилей, крики водителей, уже подзабытый мат соотечественников и унылые лица гаишников, равнодушно взирающих на бесконечные пробки. Унылыми были, правда, не только гаишники, но и абсолютно все, кто попадался навстречу. Иностранцы без труда отличали русских за границей по этому непередаваемому выражению лица. Как будто извечная скорбь еврейского народа навсегда покрыла лица россиян. Александр не любил улетать из Москвы еще и потому, что не любил сюда прилетать. Питер от Москвы в этом смысле ничем не отличался.

– Вот видите, как все просто в России: заплатил еще половину стоимости билета – и можешь везти сюда что хочешь.

– Ага, – восхитился Александр, – и безо всякой очереди.

Он вспомнил, как российские туристы по нескольку часов бьются в бесконечных очередях, возвращаясь домой из заграничных поездок, проклиная эти самые очереди, таможню, извечный российский бардак и друг друга.

«Нет, неспроста мы встретили друг друга на арденской дороге, – размышлял граф. – Сама судьба подарила мне еще одну Анну, простую девушку, дочку местного зажиточного фермера». Но послана ли ему новая Анна его ангелом или, скорее, демоном-хранителем, чтобы помочь вернуть Анну старую? Вернуть – значит простить.