Дик Фрэнсис - Осколки

— О чем ты думаешь? — спросила Кэтрин.

— Надеюсь, о том же, о чем и ты.

Она вновь улыбнулась и спросила, не запланировал ли я чего-нибудь на субботу — ее выходной. Я предложил ей удобное кресло в «Стекле Логана».

Мы с Кэтрин поехали на мотоцикле (я — на заднем сиденье). Облачившись в рабочую форму, я все утро расставлял на полках новые изделия. Сразу после полудня в магазин наведались Бон-Бон с Дэниэлом и Виктором, которых ремесло стеклодува временно увлекло больше электронной почты. Чуть погодя впорхнула Мариголд, похлопала ресницами, улыбнулась Хикори и едва не задушила Дэниэла в оборках ярко-розового с золотом воздушного платья. Она на весь магазин сообщила Бон-Бон, что Комитет по призам Челтнемского ипподрома единогласно решил заказать Джерарду Логану разработку и изготовление приза памяти Мартина Стьюкли — в виде вздыбленной лошади с золотыми полосками.

— Джерард, милый, вы можете сделать приз сегодня? — загорелась Мариголд.

Я позвонил ювелиру, и тот пообещал нужное количество золота. Но мне нужно было время все продумать, чтобы получилась настоящая вещь, а именно такую я хотел сделать ради Бон-Бон, ради Мариголд, ради Челтнемского ипподрома и самого Мартина.

— Изготовлю хрустальный шар и фигуру лошади завтра. Сделаю все сам, ассистировать мне будет один помощник. В понедельник можно будет добавить золота, а во вторник вечером я соединю фрагменты и укреплю на основании. К среде приз будет закончен.

— А раньше никак? — огорчилась Мариголд.

— Я хочу сделать для вас все как следует, — ответил я.

К тому же мне надо было дать недругам какое-то время.

Бон-Бон и Мариголд оставили мальчиков на мое попечение, а сами отправились пробежаться по антикварным лавочкам.

В мастерской Виктор завороженно наблюдал за тем, как Хикори, рисуясь, сделал два забора, умело прокатил массу в белом, а затем цветном порошке и с помощью щипцов превратил в маленькую цветочную вазу с волнистыми краями. Памела Джейн сноровисто ему помогла снять вазочку с понтии, и Хикори с нарочито скромным видом поместил ее, словно Святой Грааль, в печь для отжига.

Дэниэл, который был в мастерской частым гостем, хотел, чтобы я вышел с ним на улицу. Увидев выражение его лица, я сразу вышел, не привлекая к себе внимания.

— Что такое? — спросил я.

— Там дальше обувной магазин, — ответил он.

— Знаю.

— Пойдем поглядим.

Он двинулся вперед, я следом. Обувной магазин, как ему и полагалось, появился на левой стороне улицы, и Дэниэл застыл перед витриной.

— Видишь туфли на резине? Вон там, в глубине, на верхней полке, с полосатыми шнурками, белыми и зелеными? На том, кто в нас прыскал газом, были такие же.

Я недоверчиво уставился на туфли — большие, на толстой эластичной подошве, с ослепительно белыми парусиновыми вставками и толстыми шнурками, завязанными в пышные гроздья.

— На нем были такие же, — повторил Дэниэл.

Бон-Бон помахала Дэниэлу, чтобы тот шел к машине, стоявшей на дороге выше по склону. Она собиралась домой, успев соблазнить Виктора разрешением еще один вечер просидеть за компьютером. Вскоре Бон-Бон и Мариголд отправились каждая своей дорогой. Была суббота, четыре часа. Моя маленькая бригада прибрала в помещениях и отбыла с моего благословения, остались только мы с Кэтрин. Заперев мастерскую, я дал ей связку ключей, чтобы впредь держала их у себя.

Я спросил, может ли она уговорить своего бродягу напарника Пола Педанта завтра, в воскресенье, пройтись с ней пару раз из конца в конец Бродвея. Кэтрин, естественно, осведомилась зачем.

— Прикрыть мне тыл, — пошутил я.

Она ответила, что Пол, скорее всего, выполнит ее просьбу. Прежде чем ее поцеловать, я заметил, что пара наручников может им очень даже пригодиться.

— У него они всегда при себе, — заверила Кэтрин.

Утром в воскресенье она спросила:

— Хождения по Бродвею связаны с пленками?

— В известном смысле, — ответил я, не уточняя, что речь идет о жизни и смерти.

Тем не менее я разбудил Тома Филлина, который разбудил своих псов, и все, включая Тома, хором прорычали, что воскресенье — день отдыха.

Я позвонил Джиму. Он сказал, что будет в моем распоряжении с утра до вечера. Его жена собиралась в церковь. Уэрдингтон уже был на ногах. Он осведомился, не обратил ли я внимания на тот факт, что воскресные дни не всегда благоприятны для Джерарда Логана.

— Гм… Какие на сегодня планы у Мариголд?

— У меня нынче выходной, если тебя именно это интересует. А в чем дело?

Помедлив с ответом, я все же признался:

— В страхе.

— Чьем?

— Моем.

— Ага, боишься сидеть один в этой своей мастерской? Ничего, я скоро составлю тебе компанию.

— Не то чтоб совсем один. Кэтрин и ее напарник будут в Бродвее, а мне в мастерской поможет Памела Джейн.

— Почему не этот юный гений, как его там… Хикори?

— Памела Джейн со мной не пререкается.

— Ладно, еду.

Последний звонок я сделал профессору Лоусон-Янгу, сообщив то, что он, возможно, ожидал от меня услышать.

— Прекрасно, — ответил он. — Ни за что не пропущу. До скорого.

Кэтрин отвезла меня на мотоцикле в «Художественное стекло Логана», куда я специально приехал раньше Памелы Джейн. Я отпер книжный шкаф, достал записи, оставшиеся с того раза, когда я пробовал сделать вставшую на дыбы лошадь, и перечитал их. Работа над призом займет примерно час. Фигура высотой чуть менее полуметра даже без золота должна была весить вполне прилично.

Еще раньше я засыпал в чан чистого хрусталя и выложил то, что могло понадобиться: понтии, инструменты для отделки ног и головы лошади, а также щипцы, без которых вообще не обойтись. Теперь я поднял в печи жар до нужных 1300 градусов.

Поджидая Памелу Джейн, я размышлял о блуждающей невесть где видеопленке, разбудившей столько низменных чувств, а тем временем дедуктивный метод профессора Лоусон-Янга продолжал раздвигать в моем сознании, как в театре, занавеси, открывая все новые и новые декорации. Наконец-то я ввел в общую картину фактор «Икс», и Черная Маска номер четыре упала с того, кто под ней скрывался.

По моему разумению, обладай Роза и Адам Форс хоть толикой здравого смысла, они бы махнули рукой на видеопленки и тем самым избежали судебного преследования. Но воры никогда не обладают здравым смыслом.

Я призвал всех телохранителей по той причине, что ни Роза, ни Адам Форс не выказали способности держать себя в руках, и еще потому, что при изготовлении лошади-приза я был уязвим и они могли изувечить меня как угодно. Для безопасности можно было набить мастерскую зрителями, но надолго ли бы их хватило?

Теперь я знал, откуда исходит угроза. Возможно, я проявил опрометчивость, решив, что прямое столкновение — самый быстрый путь к разрешению конфликта.