Александр Зеленский - Орден Белого Орла

Двадцать пять рублей ассигнациями Мазурин выдал Матюшке тут же, и он, будучи честным вором, выложил перед ним звезду и крест ордена Святой Анны. Дело и здесь выгорело!..

…После моего возвращения из Ельца я встретился с Телегиным и обстоятельно обсказал ему то, что там со мной приключилось. Иван Николаевич остался недоволен результатами моей поездки, но мне на это было наплевать. Я все чаще и чаще стал подумывать о том, что пора наконец-то выйти из-под его опеки и начать свое дело. А тут еще и удобный случай подвалил.

Через курьера, проводника международного поезда Брюссель — Москва, мне передали просьбу французских друзей добыть для их богатенького клиента советские ордена, чем больше, тем лучше. Разумеется, я ничего не сказал об этом «спецзаказе» Телегину. Перебьется! А то ведь опять моими руками начнет каштаны из огня таскать.

Ко времени поступления заказа я имел неплохую наводку на квартиру одного отставного генерала, обладавшего большим количеством орденов и медалей. Эту квартиру мне отдал мой напарник Влад по кличке Струг. Он прибился ко мне после отсидки — мотал срок в Красноярском крае за квартирные кражи. Взял я его только потому, что к тому времени лишился своего постоянного напарника Витьки-Шприца, убитого по дури в Татарстане. Да и потом, этот Струг неплохо брал квартиры. Право же, у него было чему поучиться даже мне!

Итак, Струг навел меня на квартиру генерала, но брать ее мне пришлось с другим напарником, точнее, напарницей, и вот почему. В самый последний момент Струг куда-то запропастился. Это меня не очень встревожило, поскольку я знал, что мой напарник большой любитель женского пола и в любой момент мог променять серьезное денежное дело на временную связь с какой-нибудь вертихвосткой. Так с ним уже бывало.

Короче говоря, не найдя Струга в условленном месте, я начал подумывать, а не пойти ли на дело в одиночку, как вдруг услышал громкие голоса с кавказским акцентом и истерические женские вопли. Это происходило неподалеку от Павелецкого вокзала, на Шлюзовой набережной. Женский голос мне показался очень знакомым, и я решил взглянуть на то, что там случилось. Каково же было мое изумление, когда я увидел Инну Костомарову, из последних сил отбивавшуюся от двух толстых лысых кавказцев, недвусмысленно пытавшихся запихнуть ее в кабину новенького белого «мерседеса».

«Совсем обнаглели», — подумал я, решив их немного проучить.

Я подбежал к насильникам сзади и тут же врезал первому попавшемуся по подбритому затылку рукояткой пистолета. Второго угостил тем же самым, но только по лбу. Оба сразу же вышли из игры — хлипкие оказались толстяки, они расслабленно растянулись у колес шикарной тачки. Я же, схватив ничего не соображавшую Инну за руку, хотел уже вместе с ней дать деру, но неожиданно заметил четверых амбалов, бегущих к нам со всей мочи со стороны Кожевнического проезда.

«Не удрать!» — промелькнуло у меня в голове. Устраивать перестрелку среди белого дня тоже не лучший выход. И тогда мой взгляд упал на приборный щиток «мерса», в котором торчали ключи. Вот он, выход!

— Садись в машину! — крикнул я Инне и толкнул ее на заднее сиденье, а сам, быстро обежав «мерс» сзади, прыгнул на водительское сиденье и тут же повернул ключ зажигания.

Мотор завелся почти мгновенно, и я, развернувшись и по дороге сбив подвернувшегося под капот амбала с черными закрученными усами, направил машину в сторону Зацепского вала. Хорошо еще, что эти недоумки не стали стрелять вдогонку…

— Ты как тут очутилась? — спросил я Инну, когда мы оказались далеко от места схватки.

— Я приехала к тебе… — сказала Инна и заплакала.

— Какого дьявола? Ты же не знаешь ни моего адреса, ни где я провожу время… — повернулся я к ней, предварительно остановив машину на Профсоюзной улице, как раз напротив дома отставного генерала.

— Я думала, похожу по улицам, зайду в магазины и в конце концов тебя встречу…

— Дурдом! — усмехнулся я, пересаживаясь на заднее сиденье, поближе к Инне. — Ты хоть понимаешь, как трудно в Москве встретиться? Это ж тебе не Елец!

Инна плакала, и так беззащитно, по-детски, что я не выдержал взятого менторского тона, притянул ее к себе и принялся просто целовать без всяких слов.

Когда у нее высохли слезы, она поведала, что в Москве уже третий день — сбежала из родного дома на следующий день после моего исчезновения, ночует на Павелецком вокзале, а днем гуляет по городу в надежде встретить меня.

— А сегодня утром, — сказала она, — ко мне подошла в зале ожидания какая-то разбитная бабенка и предложила непыльную работенку с хорошим заработком. Я и пошла с ней сюда, а тут эти жирные подонки… «Молодец! — говорят той бабенке. — За такую кралю получишь вторую бутылку “Распутина”!» Такие вот дела…

— Значит, если бы я не оказался рядом…

— То меня бы похитили, изнасиловали и, скорее всего, убили, — спокойно сказала Инна. — Но ты всегда ведь будешь оказываться в нужном месте и в нужное время, правда? — Она уже улыбалась.

— Нет, я этого не понимаю!.. — развел я руками.

— Просто я тебя люблю, — объяснила Инна. — А влюбленным Бог помогает.

— Глупости! — сказал я. — Женский наив! И вообще все это невероятные совпадения!.. Такого со мной еще не бывало…

— Поедем куда-нибудь, — попросила Инна.

И тут мне в голову пришла удачная мысль.

— Слушай, раз мне сегодня так везет, то давай провернем одно дельце.

— Если тебе так хочется, давай, — нехотя проговорила Инна.

— Значит, так, — начал я ее инструктировать. — Мы с тобой журналисты и интересуемся боевой биографией отставного генерала Федора Петровича Пономарчука. Для этого нам необходимо… О! — Тут мой взгляд упал на дорогую фотокамеру японского производства, лежавшую в футляре за спинкой кресел. — Это нам может пригодиться! Ты будешь делать вид, что записываешь его воспоминания, а я его сфотографирую… У тебя есть блокнот и шариковая ручка?

— Есть в сумочке. Зачем тебе все это надо? Ты разве журналист? — удивленно вскинула вверх брови Инна.

— Ага! Писатель… — пробормотал я. — Делай, что я тебе говорю, и очень скоро будешь купаться в роскоши. Это я могу тебе гарантировать.

— Хорошо! — согласилась Инна.

— Итак, мы — журналисты… — снова повторил я придуманный на ходу повод для визита в квартиру генерала.

Инна оказалась прирожденной актрисой. Она так быстро и естественно вошла в образ деловой женщины, приняв предлагаемые обстоятельства, что я только диву давался, наблюдая за ее перевоплощением.

В квартиру Пономарчуков нас впустили без опаски, стоило только Инне представиться:

— Мы из «Красной звезды»… Как себя чувствует Федор Петрович?