Ги Декар - Зверь

Спустя неделю после того, как защиту Жака Вотье шеф адвокатов поручил Виктору Дельо, этот последний снова появился во Дворце правосудия.

— Ну,— спросил Мюнье, принимая его в своем ка­бинете,— насколько продвинулось твое дело?

— Я почти готов, — ответил Дельо небрежным то­ном, который удивил друга его молодых лет.

— Браво! Но ты, наверно, пришел просить отсроч­ки?

— Нет. Я буду готов к первому слушанию — к два­дцатому ноября.

— В добрый час. Тебе удалось распутать дело так быстро? И что ты думаешь о своем клиенте?

— Позволь мне не отвечать тебе.

— Как тебе угодно! В общем, ты доволен? Ты не сердишься на меня за это поручение?

— Я поблагодарю тебя позже. Сейчас я хотел бы встретиться со своим противником.

— Вуареном? Ты его знаешь?

— Мне известна его репутация.

— Ты будешь иметь дело с сильным противником. Это посольский адвокат. Он почти всегда защищает американских подданных, особенно убитых у нас. Он должен быть сейчас во Дворце, я попрошу его пригла­сить.

Пока шеф адвокатов отдавал распоряжение курьеру, Дельо сказал ему:

— В сущности, ты оказываешь мне услугу. Я спра­шивал себя, захочет ли знаменитый собрат унизиться до знакомства с такой мелкой сошкой, как я.

— Вуарен любезный человек, несмотря на немного высокомерный вид. Хотя он тебя никогда не видел, я уверен, что он с уважением относится к собрату, взва­лившему на себя тяжелое бремя защиты Вотье. Ваши профессиональные отношения могут быть только пре­восходными. Впрочем, вот и он. Входите, дорогой друг! Вот ваш противник в деле Вотье, мой добрый старый товарищ Дельо.

Рукопожатие, которым обменялись два адвоката, было вялым. Мэтры Вуарен и Дельо были совсем не­похожи друг на друга. Внешне Вуарен выглядел хоро­шо: он был на двадцать лет моложе противника, вы­ражался не без изящества и, кажется, любил слушать только себя самого. Внутренне они отличались еще больше: Виктор Дельо думал о своих клиентах, Андре Вуарен думал прежде всего о себе. С этой первой встре­чи защитник гражданской стороны пожелал установить дистанцию:

— Кажется, дорогой собрат, вы впервые выступаете в суде присяжных?

— Это действительно так, и поэтому я не очень в себе уверен.

— Как я вас понимаю! Войти в новую роль всегда трудно. Сам я предпочитаю передавать дела по уголов­ному суду своим сотрудникам.

Старый адвокат не повел бровью и с любезным ви­дом сказал:

— Поскольку мне повезло, дорогой собрат, встре­титься с вами в кабинете шефа адвокатов, могу я спро­сить, сколько вы предполагаете вызвать свидетелей?

— Добрую дюжину. А вы?

— Наполовину меньше.

— Это меня не удивляет. От ваших предшественни­ков я знаю о трудностях, с которыми им пришлось столкнуться.

— Они неглубоко копали, — улыбаясь, сказал Дельо.— Мы увидимся с вами, дорогой собрат, на пер­вом слушании.

Как только Виктор Дельо вышел, элегантный Вуарен доверительно сказал шефу адвокатов:

— Странный малый. Откуда он взялся? Из провин­ции?

— Ошибаетесь, мой дорогой. Очень скоро Дельо бу­дет старейшиной гильдии адвокатов Парижа.

— Верится с трудом! Можно узнать, дорогой шеф, почему вы поручили это дело ему?

— По трем причинам. Во-первых, никто не захотел брать на себя защиту. Во-вторых, мне казалось спра­ведливым поручить такому человеку, как Дельо, дело, благодаря которому его наконец признали хотя бы коллеги, решительно не желающие его замечать. В-третьих, я считаю, что ваш противник талантлив.

— В самом деле? — скептически спросил Вуарен.

— В нем нет внешнего блеска, но зато у него есть качество, которое становится все более и более редким: он любит свое дело.

До сих пор будущему адвокату Даниель Жени не удавалось присутствовать на суде присяжных, потому что места, зарезервированные для членов коллегии ад­вокатов, распределялись среди тех, кто на виду. Но сегодня, 20 ноября, в день открытия процесса Вотье, девушка могла быть довольна. Сидя на скамье, предна­значенной для защиты (Дельо представил ее во Дворце как «лучшую свою сотрудницу»), она с любопытством разглядывала зал и собравшихся в нем людей. В тоге и лихо посаженной на черные кудри адвокатской ша­почке она чувствовала себя в своей стихии. Первым, кого встретил ее любопытный взгляд, был, конечно, ее ближайший сосед: добрый, замечательный Виктор Дельо. Казалось, большие эти события никак не повли­яли на его внешний вид: та же порыжевшая тога, бол­тающееся на большом носу пенсне, пышные усы. Ста­рого адвоката нимало не заботили устремленные на не­го взгляды пятисот пар глаз, выражавших одновремен­но сочувствие и удивление. Каждый задавался вопро­сом: откуда мог взяться этот ископаемый чудак и каким образом он надеется с честью выйти из весьма дели­катного положения?

Виктор Дельо в это время с сосредоточенным внима­нием вслушивался в тихий голос своего соседа слева — директора института с улицы Сен-Жак. Этот последний тоже страстно увлекся делом. Он предложил свои ус­луги в качестве основного переводчика между обвиня­емым и судом на все время процесса, и они были при­няты. Уже много раз в течение трех недель, предшест­вовавших процессу, этот благородный человек сопро­вождал Виктора Дельо в тюрьму, и благодаря высоко­му профессионализму ему удалось получить от обвиняе­мого некоторые важные показания. Жак Вотье в конце концов привык к этому переводчику, и для успешного .хода процесса его выбор был со всех точек зрения «оправданным.

Быстро оглядев публику, состоявшую в основном из элегантных и праздных женщин, Даниель остановилась на противнике — на мэтре Вуарене. У него была — по­чему бы это и не признать — представительная внеш­ность, он выглядел совсем иначе, нежели скромный и незаметный Дельо. Вместе с ним был внушительный штаб сотрудников, включавший даже одного известно­го адвоката. В отличие от Виктора Дельо мэтр Вуарен снисходительно разглядывал публику, уже предвкушая эффект от своих ораторских приемов, которые обеспе­чивали этому самодовольному человеку томные взгляды его привычных почитательниц.

Чувствовалось, что и на этот раз известный адвокат рассчитывает на победу. Эта его уверенность смущала Даниель, и она с еще большей отчетливостью представ­ляла глубину пропасти, на краю которой был ее старый друг. Действительно, этот Вуарен был всем хорош, кро­ме разве того, что симпатичным он не был.

Наконец ввели обвиняемого, и на нем остановился ищущий взгляд девушки. Она его еще никогда не виде­ла, а описания Дельо были беглыми и неопределенны­ми. Для тонкой, чувствительной Даниель это был нерв­ный шок, у нее перехватило дыхание. Никогда она не могла бы вообразить себе, что может быть на земле по­добное существо, к тому же принадлежащее к челове­ческому роду. Всклокоченные волосы, животное лицо, бульдожья челюсть, чудовищная, тяжело посаженная голова на огромном теле... Его ввели два жандарма, ка­завшиеся хрупкими рядом с таким гигантом. В себе са­мой девушка ощутила попятное движение мысли: кли­ент Виктора Дельо не мог быть тем несчастным суще­ством, о котором адвокат говорил ей с таким сочувстви­ем. Достаточно было только взглянуть на него, чтобы почувствовать в нем зверя, законченного зверя, встре­чающегося очень редко.