Ги Декар - Зверь

Между тем Филис как бы не совсем отсутствовала. Находился некто на теплоходе, кто был связан с ней, — ее муж! Тот самый муж, который нака­нуне путешествия застал ее с любовником — Джоном Беллом. Была безобразная сцена в квартире Филис в Нью-Йорке. В тот день ее мужа дома не было. Филис, зная, что он вернется поздно вечером, позвонила Джо­ну: она хотела встретиться с ним и сделать последнюю попытку его удержать. Джон, будучи, в сущности, сла­бым человеком, не мог не подчиниться властному тре­бованию женщины, которую собирался оставить на­всегда. Возможно, он даже испугался, что не слишком разборчивая в средствах женщина учинит скандал — один из тех светских скандалов, на которые так падка Америка и который может повредить его отцу, уважае­мому члену Конгресса, да еще в разгар предвыборной кампании. Джон посчитал более благоразумным по­ехать к Филис и попытаться уладить дело деньгами. Мо­лодой человек никогда особенно не обольщался относи­тельно истинной причины ее привязанности — Филис интересовали только его имя и — особенно — деньги. Филис Брук была истинное дитя Бродвея — красивая и склочная, ограниченная и алчная. Мужчина ей нужен был прежде всего для того, чтобы вымогать деньги, тем более что муж ей совсем их не давал.

Через четверть часа после телефонного разговора

Джон был у Филис. Мужа ее он не знал. От самой Филис ему с некоторых пор стало известно, что она заму­жем и что муж ее человек ничтожный, один из тех, ко­торые хороши тем, что всегда в отъезде. Джон не знал даже имени этого образцового супруга — Филис пользо­валась своей девичьей фамилией. Так было удобнее для ее профессии танцовщицы.

Нетрудно представить, каким был этот разговор кра­сотки с бывшим любовником, который пытался от нее избавиться. Сначала она, должно быть, попыталась со­блазнить его, но молодой человек не поддался на улов­ку. Его душа и сердце были слишком покорены обая­тельной нежной француженкой, так непохожей на властную, корыстную американку. Джон предпочел при­ступить сразу к делу: «Сколько ты хочешь?» — «Пять­десят тысяч долларов», — уверенно сказала Филис. В конце концов после мерзких препирательств останови­лись на двадцати пяти тысячах. Был подписан чек на предъявителя, чтобы танцовщица тотчас могла получить деньги. К несчастью для нее, когда она пошла на дру­гой день в банк, ей пришлось предъявить удостоверение личности, а там была ее настоящая фамилия — по му­жу. Филис получила деньги, но номер ее удостоверения личности был зафиксирован в банке — он оказался весь­ма полезным моему коллеге в Нью-Йорке.

В тот самый момент, когда Джон собрался ухо­дить и навсегда расстаться с алчной красоткой, в дверях квартиры повернулся ключ. Пришел муж, который вер­нулся раньше, чем ожидалось. Мужчины не встрети­лись — я настаиваю на этом пункте,— потому что моло­дому человеку удалось спуститься по наружной метал­лической лестнице: они устроены на многих домах в Нью-Йорке. Муж успел заметить только мелькнувший мужской силуэт. Этого было достаточно, чтобы он обра­тился к жене за разъяснениями. Сделал он это жесто­ко — через секунду Филис со сдавленным горлом была опрокинута на кушетку. Филис захрипела и вынуждена была признаться:

— Это Джон... Джон Белл... Но больше я его не увижу: завтра он отплывает с женщиной, которую лю­бит, на том же теплоходе, что и ты.

Джон Белл не знал, что муж Филис был французом и что профессия обязывала его каждый месяц отправ­ляться во Францию на теплоходе «Грасс».

Через час, помирившись, муж повел Филис в ресто­ран, и там они весело провели последний перед его отъ­ездом вечер. Она, довольная тем, что они помирились, думала о двадцати пяти тысячах долларов, о кото­рых муж ничего не знал. В сущности, из всей этой исто­рии она одна выпуталась с большой выгодой для себя.

На другой день муж отбыл. С тех пор как он в тече­ние трех лет регулярно плавал между Нью-Йорком и Гавром, секретов на теплоходе для него не было. Он прекрасно знал расположение кают первого класса и класса «люкс», лабиринты лестниц и коридоров, при­вычки пассажиров, распорядок на теплоходе,— короче, знал во всех подробностях напряженную жизнь этого плавучего города. Ему нетрудно было выяснить, какие каюты занимали чета Вотье и Джон Белл. Зная все это, он с самого начала путешествия пытался выкрасть ка­кую-нибудь личную вещь у Соланж Вотье, новой любов­ницы Джона Белла, на которую он собирался свалить вину за задуманное им преступление.

Месть обманутого супруга планировалась с желез­ной логикой: сначала он убьет Джона Белла. Это гаран­тирует ему, что Филис никогда больше не увидит свое­го любовника. Лаконичной телеграммой он сам сообщит ей о смерти Джона Белла,— это будет для нее сюрпри­зом и одновременно предупреждением: в следующий раз она подумает, прежде чем завести нового дружка. Рас­считывая на безнаказанность, он собирался устроить дело таким образом, чтобы бросить подозрения на фран­цуженку— любовницу молодого американца. В конце концов никому не покажется странным, что Джон был убит замужней женщиной, пытавшейся спасти свою честь. Смерть сына сенатора наделает много шума. Убийцу на основании неопровержимых улик будет су­дить французский суд присяжных, и почти неизбежно она будет наказана. Он же будет продолжать спокойно жить с прекрасной Филис.

Вычислив Соланж Вотье, он заметил, что молодая женщина постоянно носила зеленый шелковый шарф. Столкнувшись с ней два-три раза, он также обратил внимание на очень характерный запах духов — этими духами должен был пахнуть и шарф. Следовало украсть этот шарф, чтобы оставить его потом на месте преступ­ления, когда все будет кончено. Таким образом, отно­сительно личности убийцы у следствия не будет ника­ких сомнений.

Надо признать, что все это было неплохо задумано. Но вот осуществить свой план ему удалось только напо­ловину. Если само преступление совершилось в точно­сти так, как было рассчитано, то остальному помешало неожиданное вторжение Вотье — он был первым и един­ственным, разрушившим эти построения изворотливого ума. В каюте, где произошло убийство, Жак обнаружил пахнувший знакомыми духами шарф жены. Остальное известно.

Велико было удивление Филис, когда утром шестого мая она узнала из газет о преступлении, совершенном на теплоходе «Грасс». Она узнала также, что уже за­держанный убийца — вовсе не ее муж, а муж соперни­цы. Она плохо понимала случившееся еще и потому, что накануне, в пять часов, на ее имя пришла лаконичная телеграмма, подписанная «Анри» — так звали ее му­жа,— в которой сообщалось: «Разделяю ваше горе».

Сначала Филис испытала нервное потрясение. Но практичная безнравственная женщина быстро оправи­лась. В конце концов двадцать пять тысяч долларов бы­ли у нее в кармане. Лишь бы ее дурак муж не был сильно замешан в деле. Это было бы ни к чему, потому что при расследовании полиция могла установить, что по одному из последних подписанных в Нью-Йорке Джоном Беллом чеков были выданы деньги женщине, носившей имя убийцы. Филис опасалась последствий. Вышедшие на другой день газеты хотя и удивили ее, но одновременно и успокоили. Она рассчитывала выяс­нить все, когда муж вернется в Нью-Йорк.