Энн Грэнджер - В дурном обществе

— Ганеш поехал на оптовый склад, — сообщил Хари под конец. — По-моему, оптовики меня надувают. — Его личико, изборожденное морщинами, сжалось от огорчения.

Я заверила его, что это маловероятно, хотя понятия не имела, надувают его оптовики или нет. Даже если и так, продолжала я, Ганеш с ними разберется.

— Ганеша очень трудно одурачить, — вполне искренне заключила я.

Как оказалось, именно это Хари и надеялся услышать; мои слова подбодрили его. Он пылко закивал и сказал:

— Да, да, дорогая моя, вы совершенно правы!

Потом он предложил мне чаю.

— Извините, я опаздываю на встречу, — сказала я и поспешила уйти.

К Джимми я добралась в одиннадцатом часу; закусочная уже была открыта. Несколько человек сидели за столиками и пили кофе. Обычно в закусочной не бывает много народу до обеденного перерыва. Джимми облокотился о стойку и беседовал о футболе с низкорослым, коренастым, веснушчатым молодым человеком с рыжими волосами. У его ног стояла большая картонная папка, перетянутая лентой. Я догадалась, что это и есть Ангус.

Джимми первым меня заметил.

— А вот и она, — сказал он своему собеседнику. Потом окликнул меня: — Подсаживайся, дорогуша! Сейчас приготовлю тебе и нашему Микеланджело по чашке кофе!

Ангус шагнул мне навстречу, протягивая руку. На нем были старые джинсы и темно-синяя футболка с эмблемой сборной Шотландии.

— Здрасте. — Он смерил меня оценивающим взглядом из-под полуприщуренных век, как будто буквально снимал мерку, что чуточку меня смутило. Я понадеялась, что в похоронном бюро он не подрабатывает. — Спасибо, что пришли.

Акцент у него оказался мягче, чем у Джимми. Наверное, несмотря на молодость, он все же уехал из Шотландии довольно давно. Я пожала ему руку и извинилась за опоздание. От меня не укрылась прекрасная физическая форма Ангуса. Может быть, он усиленно качается, а может, он скульптор и его творчество включает в себя необходимость перетаскивать с места на место тяжеленные каменные глыбы.

В то время как рыжий цвет волос и острое личико делали Парри похожим на хищного лиса, Ангус с его круглым лицом, вздернутым носом и гривой медных кудряшек напоминал дружелюбного льва. Глаза у него были ярко-голубые. После того как он, так сказать, снял с меня мерку, в них появилось немного задумчивое выражение; я решила, что оно для него характерно. В конце концов, до того, как местные власти снесли квартал на Джубили-стрит, я жила в коммуне творчески мыслящих художников и привыкла общаться с людьми искусства. Такой взгляд, как у Ангуса, был мне прекрасно знаком. Он означал, что человек думает о высоком и считает себя непризнанным гением. Кроме того, обычно у обладателей такого взгляда нет денег. Однако Ангус не терял надежды воплотить свои таланты в жизнь. В его планы входила я. Он не стал напрасно тратить драгоценное время и сразу перешел к делу.

— Ничего страшного, — ответил он, отметая мои извинения. — Джимми вам все объяснил, да?

Джимми как раз принес нам кофе и ответил за себя:

— Только в общих чертах. Я подумал, ты лучше все расскажешь ей сам.

Он зашаркал прочь и скрылся за дверью в коридорчике в свое убежище. Через несколько секунд из щели потянуло сизым дымом.

— Ладно. — Ангус небрежно отодвинул в сторону свою чашку, отчего содержимое выплеснулось в блюдце. — Речь идет о фестивале искусств под девизом «Спасем наш мир». Фестиваль состоится в следующую субботу в нашем районном досуговом центре.

Я вынуждена была признать, что не уделяла особого внимания предстоящему событию, хотя и вспомнила, что мне на глаза попадались листовки с объявлением о фестивале.

— Да-да, он самый! — быстро кивнул Ангус. — Местных художников попросили внести свой вклад в дело охраны окружающей среды. Каждому разрешено представить по одной своей работе. Тема — исчезающие природные богатства. Так вот, сначала я собирался изваять башню из разнообразных предметов, представляющих естественный мир, которому угрожает опасность. Потом до меня дошло, что на башню не обратят внимания. Простая башня — это скучно. А я хочу, чтобы снимок моего творения появился хотя бы в местном «Камден джорнал».

Он замолчал и о чем-то задумался. Я мелкими глотками пила кофе.

— Будет чудесно, — продолжал Ангус, — если к фестивалю проявят интерес общенациональные газеты, в чем я сомневаюсь. Или местное телевидение… — Он тряхнул своей гривой и тяжело вздохнул. — Хотя это тоже вряд ли. Короче говоря, я хочу, чтобы мое произведение привлекло к себе внимание. Потом я подумал: ведь естественный мир означает жизнь, верно? В общем, я решил представить на выставке живую скульптуру. Выставка продлится всего один день; моя скульптура призвана символизировать недолговечность природных богатств, которые мы уничтожаем и потребляем с губительной скоростью. Так что, как видите, помимо возможности представить мою работу на суд публики у нас есть шанс внести свой вклад в хорошее дело.

На этом смелом заявлении он замолчал и выжидательно посмотрел на меня. Что ж, я, в общем, не ожидала, что его работу выставят в галерее Тейт. [3] Галерея Тейт — художественный музей в Лондоне, самое крупное в мире собрание произведений английского искусства. Я поняла, что он ждет от меня какого-то замечания, и поспешила заверить его, что общая идея мне нравится. Но, робко продолжала я, хотя живые скульптуры прекрасно себя зарекомендовали повсюду, например в галерее Хейворд [4] Галерея Хейворд — художественная галерея, расположенная в центре Саутбэнк в Лондоне, специализируется на работах современных мастеров. , я вовсе не уверена в том, что они будут пользоваться успехом в нашем местном досуговом центре.

— Скорее всего, живая скульптура там привлечет внимание местной шпаны и алкашей, — продолжала я, — и бедной натурщице придется очень несладко. На такое я не согласна.

Поскольку я определенно должна была послужить основой для живой скульптуры, мне хотелось вначале подробно обсудить именно такие практические детали. Художники, которые думают только о том, как спасти мир и создать шедевр, способный привлечь к нему внимание средств массовой информации, как правило, не забивают себе голову подобными мелочами. Но я не собиралась стоять целый день в выставочном зале как мишень для насмешек и непристойных предложений. Мне не очень-то хотелось, чтобы малолетние хулиганы украдкой стреляли в меня из рогатки или плевали жеваной бумагой.

— На выставке вам абсолютно ничто не угрожает! — пылко заверил меня Ангус. — Организаторы специально наняли швейцарами боксеров-профессионалов. Они сразу выведут вон хулиганов. Я тоже буду рядом и, если что, сумею вас защитить. Мне и самому не хочется, чтобы мое творение, то есть вы, пострадало.