Татьяна Соломатина - Естественное убийство – 3. Виноватые

– Да! Он вызвал, собственно…

– Собственно, он мой старый друг. И кроме того, судебно-медицинский эксперт. Высококлассный судебно-медицинский эксперт. Из Москвы.

– Так он тут…

– Он тут на отдыхе.

Мужчина в штатском оперся на столешницу и закурил.

– Александр Иванович, отпусти моего малыша, – кивнул Северный на Соколова. – К нему вот-вот жена с тремя детьми приедет.

– Идите, господин…

– Соколов! – подобострастно подсказал лейтенант.

– Идите, господин Соколов. Ещё увидимся.

Сеня встал и с тревогой посмотрел на Северного.

– Какая жена с тремя детьми? – прошептал он побелевшими губами.

– Твоя жена с тремя твоими детьми. Или ты предпочтёшь и дальше оставаться подозреваемым в убийстве человека, с которым только вчера познакомился?

Соколова в момент выдуло из помещения.

– Ну, лейтенант, рассказывайте, – сказал Александр Иванович.

– Товарищ полковник, тело Василия Николаевича Фирсанова, проживающего по адресу…

– Уже давно не товарищ, а господин полковник. И переходите сразу к сути. В результате чего, – Александр Иванович грустно усмехнулся и струсил пепел в раковину, – проживающий Фирсанов стал телом?

– Ножевое ранение. Судмедэксперты точнее скажут.

– Орудие убийства?

– Кухонный нож. Тутошний. Местный. Опознан Фёдоровной… Екатериной Фёдоровной Величко, кухаркой гостевого дома, – поправился лейтенант. – Отпечатки пальцев только её и этого… – Мент кивнул в сторону двери, куда вышел Сеня, – господина свидетеля. – Надо бы с него подписку о невыезде взять.

– Видал, товарищ Северный, – с усмешкой кивнул Александр Иванович на лейтенанта, – какие у нас следственно-оперативные группы?

– Нормальные у тебя, Александр Иванович, оперативники.

– Нормальные! – Полковник открыл кран, под струёй воды загасил бычок и выбросил его в мусор. – Подписка о невыезде ему нужна! Он гражданин иностранной державы! – повысил он голос на лейтенанта. – Какую ты подписку о невыезде с него хочешь взять? На каком основании?

– Так это… – подскочил лейтенант, вытянувшись по уставу. – Только его отпечатки на ноже. И по крови его ногами натоптано. Только он пребывал в квартире покойного, когда…

– Судя по свёртыванию крови, Василия Николаевича отправили на тот свет аккурат, когда мой дружок нежился в джакузи.

– И он ничего не слышал? – подозрительно уставился полковник на Северного.

– Что можно слышать, лёжа по уши в пузырящейся пене? Как струи выбрасываются из форсунок? Нож в Фирсанова воткнули, видимо, молча, без предварительного оповещения свидетелей в молчаливого же сонного Фирсанова. И воткнули весьма прицельно.

– Кого-то подозреваешь? – Александр Иванович вытряхнул из пачки, которую всё время вертел в руках, ещё одну сигарету.

– Подозревать – не моё дело. Тут вообще всё не моё дело. Я, Александр Иванович, гражданин иностранной державы. Не оперативник и не следователь.

– Хорош прибедняться.

– Тогда я подозреваю всех.

– Включая твоего друга?

– О нет! У этого ни мотивов, ни смелости.

– Какие же могут быть мотивы у всех остальных?

– Мотивы у преступлений всегда одни и те же, мой дорогой друг. Ты это знаешь лучше меня.

– В порядке убывания значимости: шансы на то, что в мирной Балаклаве завёлся маньяк, охотящийся за старыми алкашами, равны нулю; из ревности Василия Николаевича тоже вряд ли кто-то зарезал; что касается выгоды – принадлежит всё Маргарите, а не Васе.

– Но кто наследник Маргариты Павловны?

– Этого я не знаю. Если она не составляла завещания, получается, что он. Кстати, где сама госпожа Фирсанова? – Полковник бросил тяжёлый взгляд на всё ещё торчащего стоймя лейтенанта.

– Ищем. Мобильный не отвечает.

– А вдруг она сама… – Александр Иванович с интересом посмотрел на Всеволода Алексеевича.

– Исключено! – отрезал тот.

– Почему?

– Психологический портрет, мягко сказать, не тот.

– Вот оно нам тут надо было? Мирный городишко. Мирные замечательные люди.

– Ты бы не риторствовал, господин полковник, а по свежим следам опросил всех.

– Вот я и говорю: оно нам тут надо было?

Александр Иванович глубоко затянулся, ещё глубже вздохнул и вопросительно посмотрел на лейтенанта.

– Так я этим и занимаюсь. Первым подозре… главного свидетеля опросил. Сейчас остальными займусь. Людей не хватает.

Опрос «остальных» никаких результатов не дал. Маргарита Павловна рано утром уехала и до сих пор не появилась. Внук Сашка ещё раньше ушёл на рыбалку. Вся прочая родня понятия не имела о том, что произошло, и была где угодно на момент убийства, но только не в гостевом доме.

Оставив лейтенанта и полковника, Северный первым делом поднялся в мансарду. Алёна крепко спала. Всеволод Алексеевич присел на краешек огромной кровати и погладил любимую по лицу. Она заворчала во сне и перевернулась на другой бок и даже улыбнулась. Но вдруг внезапно подскочила.

– Что? Где? Уже иду!

– Никуда не надо идти, солнышко. Надо медленно и сладко проснуться, выпить кофе и рюмку и отправиться встречать твою подругу с её отпрысками. Вызвать её сюда было твоей идеей, между прочим!

– И что, ты хочешь сказать, Сеня не слишком обрадовался? – рассмеялась Алёна.

– Учитывая обстоятельства, при которых я вынужден был ему сообщить…

– Ты испортил сюрприз? – Негодующая Алёна вскочила с кровати.

– Я вынужден был. И я не знаю, где сейчас наш буйный друг.

– Почему вынужден? Что-то случилось?

– Убили мужа нашей милой хозяйки.

– Как убили? Мужа? Кто? За что?

– Это выясняет оперативно-следственная группа. Нас это не касается.

– И ты сможешь спокойно отдыхать, когда рядом с тобой убили человека?!

– Мало ли людей убивали рядом со мной! Если бы каждый раз, когда где-то плюс-минус рядом со мной убивали человека, я лишался бы сна и отдыха, вряд ли я дожил бы до столь почтенного возраста в здравом уме, трезвой памяти и относительно пристойно сохранившемся теле.

– Северный, ты ужасный циник!

– Перестань называть меня по фамилии!

– Правда убили этого безобидного мужа Маргариты Павловны?

– Алёнушка, я похож на человека, который будет шутить подобным образом?

Алёна отрицательно покачала головой.

– Но это же ужасно!

– Я знаю.

– А как мне тебя называть?

– Сева.

– Это смешно. Тебе не идёт «Сева».

– Тогда называй меня Всеволод Алексеевич. В этом есть что-то старосветское. Всеволод Алексеевич, не изволите ли компоту откушать?

– Как ты можешь?!

– Идём. Иначе наш друг напрочь измордует свою и без того уставшую от самолёта и детей жену. Я заказал ей номер в гостинице по соседству.

– В той самой?

– В той самой, от услуг которой я был вынужден отказаться пять лет назад.