Владимир Колычев - Смертельные чары

Федор не стал заходить в воду, он обошел забор через калитку, обследовал место, по которому преступник мог подобраться к дому, но свежих следов там не нашел. И трава не примята, и веточки не сломаны… Значит, убийца переплыл реку, чтобы добраться до жертвы. Все как в случае с Голиковым…

Теперь Старостин ничуть не сомневался в том, что Голикова убил тот самый ночной купальщик, которого видел Молодов.

Он вдруг вспомнил про свои расчеты, которые делал с голиковской пристани. К ней от пляжа вел самый короткий путь, который мог увеличиваться от пристани к пристани, если брать за точку отсчета деревенский пляж. От этой точки до участка Шадрина – самый длинный путь. Убийца был бы тупицей, если бы выбрал его. Он, может, и чокнутый, но голова у него должна соображать и рассчитывать расстояния. Если так, то стартовал он с точки на берегу, от которой к месту убийства Шадрина вел самый короткий путь, и на ней могли остаться следы.

Одна камышина сломана, другая. Тропинки к воде здесь нет, но через камыши кто-то продирался. И Старостин повторил этот путь. Он аккуратно вышел к самой воде и на глинистой кромке берега увидел четкий отпечаток обуви.

– Есть контакт! – крикнул он. Все-таки сбылся его прогноз, это не могло не радовать.

– Что там? – отозвался из камышей Снегов. Он не рискнул следовать за Федором, так и остался на тропинке, что тянулась вдоль берега.

– Туфля отпечаталась… Все, больше ничего.

Трава в одном месте была слегка примята. Возможно, преступник здесь раздевался, прежде чем войти в воду. Не в одежде же купаться. И туфли где-то рядом стояли. Но прежде чем снять обувь, убийца оставил четкий отпечаток подошвы. Хоть что-то, и то хорошо.

Снегов с экспертом пробрались через камыши, осмотрели место. Криминалист опустился на корточки перед отпечатком, плавными движениями открыл свой чемоданчик – гипсовый слепок делать будет.

– Может, кто-то просто искупаться решил? – спросил Снегов.

– Да нет, – покачал головой Старостин. – Во-первых, тут пляж недалеко, во-вторых, дно здесь плохое, сплошной ил.

– Может, просто кто-то ходил?

– Здесь везде глина, а отпечаток только в одном месте… Здесь он разделся и реку переплыл. Затаился на берегу, дождался, когда Шадрин появится…

– Почему именно Шадрин?

– Потому что мы, возможно, с маньяком дело имеем. Ему все равно, кого убивать, лишь бы из элитного поселка. Я вот подумал, что следующим Розанов может быть, у него третий по счету дом после Голикова и Молодова. Была такая мысль. Даже засаду организовать хотел. Может, маньяк догадался, что против него замыслили, поэтому изменил порядок. Не третьего по счету подкараулил, а последнего…

– Порядок изменил? А ты засаду, значит, поставить хотел… Так вроде же Востриков убивал.

– Вот именно, вроде, ты, Валерий Павлович, сам в это не веришь.

– Ну, теперь точно не верю…

– Востриков чужую вину на себя взял. И, я думаю, это не последний труп…

– Значит, маньяка искать будем, – совсем невесело проговорил Снегов.

– Или оборотня, – усмехнулся Федор.

– Оборотня?

– Ну, слух у нас по деревне пошел, дескать, оборотень объявился.

– Только нечистой силы нам не хватало…

– Говорю же, слух это… Но сила действительно нечистая. С чистой душой на такую резню не пойдешь.

– Резня. Точно, резня…

Следователь вышел на тропинку и по ней направился к месту, где лежал труп. Старостин – за ним. Не хотелось ему туда, потому что Прямыхов там. Острые вопросы – вещь неприятная, тем более в данном случае. Ведь ни абы кто сегодня погиб.

– Ну, что там, Валерий Павлович? – спросил Прямыхов.

Он обращался к следователю, а на Старостина даже не смотрел. Демонстративно не смотрел. Плохой знак.

– Да след нашли. Отпечаток подошвы. Возможно, преступник оставил, – предположил Снегов.

– А ты что, Федор Георгиевич, знаешь, как преступник действовал? – хлестко спросил Прямыхов.

Под дых метил. Старостин хоть и готов был держать удар, но все равно захватило дух в предчувствии подвоха.

– С чего вы это взяли, товарищ майор? – исподлобья глянул он на начальника.

– Ну, ты же тут у нас за все отвечаешь. И все знаешь. А преступника поймать не можешь.

– Почему не могу? Вострикова же поймал.

– Вострикова?!

– Ну, вы ж его героически раскололи.

– Только давай без этого… – поморщился Прямыхов. – Ничего там героического, просто работа. Планомерная грамотная работа…

– Да, но Востриков не убивал.

– Правильно, Шадрина он не убивал. Голикова убил, Молодова убил, а Шадрина – нет.

– Но почерк один.

– Ну, почерк и подделать можно… Ты мне лучше расскажи, почему Шадрина убили?

– Я откуда знаю?

– Он твой старый знакомый, да?

– Я всех тут знаю.

– Ты от вопроса не увиливай. Кому ты в позапрошлом году челюсть сломал?

– Ну, вышло так.

– А из-за чего вышло?

– Я понял, куда ты клонишь, Илья Викторович. Но если ты думаешь, что это я убил Шадрина, то… То лучше ничего не говори. Если в чем-то подозреваешь, то ищи доказательства. – Федор нарочно обращался к начальнику на «ты», чтобы сильней его пронять. – Будут доказательства, предъявляй. А без доказательств… Я ведь и послать могу!

– Ты как с начальством разговариваешь, Старостин?! – возмутился Прямыхов.

– А не надо меня тут носом… в кровь…

– Товарищ майор, я возьму Федора Георгиевича с собой? – спросил Снегов. – Мне с Шадриной поговорить надо, Старостин бы мне помог…

– С Шадриной поговорить? – хмыкнул Прямыхов. – Так это же его бывшая жена. Чем он тебе там поможет? Шпорами бряцать?

– Илья Викторович, попрошу вас оставить при себе ваши казарменные шуточки! – нахохлился Снегов.

Он представлял прокуратуру, начальнику районного отдела не подчинялся, поэтому мог позволить себе такой выпад. И Старостин мог себе такое позволить, потому что Прямыхов перегнул палку.

– Вы куда-то хотели идти? – немного подумав, усмехнулся майор. – Ну, идите, идите. Оба идите.

Снегов взял Федора за локоть и увлек за собой.

– Ты на Прямыхова не злись, – сказал он. – У него своя игра.

– Ну да, он же Вострикова расколол, а выходит, что это кто-то другой здесь убивает. А он уже в область отрапортовал…

– Вот именно. Для него так лучше – Востриков Голикова и Молодова убил, а Шадрина – кто-то другой.

– И этот другой – я, да?

– Ну, я так не думаю.

– Прямыхов думает.

– Я же говорю, его можно понять.

– Можно. Только не получается… Стал бы я показывать место, где раздевался… К дому можно лесом подобраться, по левому берегу. Я там смотрел, никаких следов. Но я бы мог ложный след поставить…

– Не надо передо мной оправдываться, Федор Георгиевич, я тебя ни в чем не виню.

Может, и было что-то у Снегова на уме, но про Федора он у Валентины выспрашивать не стал. Не угрожал ли капитан Старостин покойному мужу? Может, крутился где-то поблизости возле дома, высматривал, строил планы нападения? Нет, ничего такого он выяснить не пытался. Задавал Валентине примерно те же вопросы, что и сам Федор.