Александр Содерберг - Ее андалузский друг

— Да было дело с бандой эритрейцев, осевших в Норсборге. Один раз я устанавливал у них прослушку и наткнулся в кухонном шкафу на целый пакет банкнот. Ну, запустил туда руку и рассовал по карманам… Один коллега-придурок выдал меня.

— А она тебя вытащила?

— Да, можно так сказать… Во всяком случае, меня просто выгнали, а не посадили в тюрьму.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем она стала помогать тебе?

— В обмен на кое-какие услуги и полную лояльность.

— А ты проявляешь лояльность? — спросил Хассе, продолжая жевать.

Андерс кивнул:

— Да, проявляю.

— Как мило!

Хассе осушил свой бокал. Алкаши начали кричать друг на друга, Хассе посмотрел в их сторону. Андерс сделал ему знак не ввязываться.

— И что было дальше? — спросил Хассе.

— Меня выкинули из СЕПО с «волчьим билетом». Еще несколько лет я делал временами для Гуниллы мелкую работенку. А потом снова сел в дерьмо. — Андерс прожевал кусок пиццы. — У нас сбилась компания, желающая по-быстрому срубить денег. Мы начали вкалывать допинг лошадям на ипподроме… И тут все пошло к чертям — две коняги откинули копыта, а когда пришли проверяющие, меня взяли с поличным — я стоял со шприцем в руке. — Он рассмеялся, вспоминая этот эпизод. — Гунилла снова меня выручила. Дело было дрянь, но она всегда помогала мне выкручиваться, когда я попадал в переделку… так что я перед ней в долгу, сам понимаешь.

Хассе допил свое пиво — на верхней губе у него повисла пена, когда он отставил свой бокал.

— Ты что-то такое говорил в машине… что нам надо держаться вместе.

Андерс положил в рот кусок, пожал плечами:

— Да нет, ничего особенного.

— Да нет же, рассказывай, — настаивал Берглунд.

Андерс покачал головой:

— Это не суть важно.

— Ну так валяй!

Андерс задумался, прожевал кусок пиццы. Затем допил свое пиво и бросил взгляд через плечо:

— Было у нас одно расследование, которое вели Гунилла и Эрик, а я был на подхвате. Мы чуть не засадили за решетку Зденко — сам знаешь, король ипподромов. Крупный гангстер, обосновавшийся в Мальмё. И была у него девчонка — шведка, совершенно пустоголовая блондинка. Из Алингсоса, двадцати восьми лет от роду. Патриция… фамилию не помню.

Андерс сбился с мысли, но потом снова взял себя в руки.

— Гунилла еще на раннем этапе посадила ее на крючок — что-то у нее на эту девчонку было, я уж точно не знаю, что именно. Мы завербовали ее, но нам это мало что давало. Внезапно она исчезла. Зденко ускользнул. Позднее его в Мальмё же и застрелили.

— А что с ней стало?

— Не знаю. Пропала… нет ее.

— В смысле?

Андерс поковырял ножом свою пиццу.

— Я же говорю — пропала. Заявлена в розыск. Нет — и всё.

— Она умерла?

Аск положил в рот кусок пиццы, посмотрел на Хассе, дожевал, пожал плечами.

— Как вам удалось избежать неприятностей?

— Это оказалось несложно. Мы просто-напросто уничтожили все материалы, которые были у нас на нее, словно мы никогда ею не занимались. Гунилла так и работает. Она всегда так поступает — просто использует людей. Для нее это самое естественное дело — привлечь тех, кто ей нужен, даже против их воли. — Он поднял глаза. — И держать непосвященных в стороне — именно потому ей удается почти все, что она затевает.

— Каким образом?

— Каким образом? Вот я сейчас сижу здесь — предатель из СЕПО, убийца лошадей. И ты — жалкий патрульный с резкими перепадами настроения. Хватит такого перечисления?

— Как ей удалось сговориться с блондинкой Зденко? — спросил Хассе.

— Не знаю. Думаю, пообещала ей что-нибудь — или чем-то пригрозила.

— Как с нашей медсестрой?

— Нет, не совсем… Тут было что-то другое — я так и не знаю, что именно. Но, как бы там ни было, вся эта история осталась в прошлом.

На заднем плане алкаши бурно обсуждали вопрос о Палестине.

— В тот раз нам удалось вывернуться, — продолжал Андерс.

— Ты имеешь в виду, что…

Андерс запил пиццу пивом.

— Я имею в виду то, что уже говорил раньше, — мы должны держать ситуацию под контролем. Все может выгореть, а может полететь к чертям — у нас должен быть запасной выход на случай неприятностей.

— Неприятности! Что за дурацкое выражение!

— Сейчас она рискует, и по-крупному.

— Мне кажется, у нее все под контролем, — проговорил Хассе, откинувшись на стуле и проводя языком по зубам.

Андерс пожал плечами:

— Само собой — но ты понимаешь, чем мы занимаемся?

— В смысле?

— Группа, которую она создала, не имеет четких очертаний — как тень в недрах большой организации. Ей этого хотелось, так и получилось. Наша работа не совсем обычная. Мы балансируем на грани юридической анархии. Ради результата она готова пойти на все — в этом ее стиль работы. В один прекрасный день кто-то там, наверху, устанет от этого. Я просто хотел сказать — если ты увидишь или услышишь что-то странное, сообщи мне. А я обещаю тебе то же самое. Идет?

Хассе подавил икоту.

— Я старый патрульный полицейский, отправленный в аэропорт. Это то же самое, что оказаться в бюро находок. Моя карьера рухнула, мне предстояло гнить там до пенсии, а потом спиться и умереть в одиночестве в какой-нибудь засраной квартире. Но один-единственный телефонный звонок в корне изменил мою жизнь. У меня не было шансов — и вдруг я вытянул счастливый билет! Так что я намерен делать, что мне скажут, и всячески угождать начальству. — Хассе оглядел зал, тихонько рыгнул в кулак. — Ну, ты меня понял, — добавил он.

Алкаши добрались до иммиграционной политики — никто из них не считал себя расистом, но… Рыжая женщина даже знавала некоторых иммигрантов, и они вроде были вполне — но чтобы они приезжали и отнимали работу у честных шведов… это ей было совсем не по нраву. Хассе потянулся.

— Когда нам надо быть на месте? — спросил он.

— Через три часа…

— Ну что, побухаем немного?

Андерс не нашел причин отказаться. Они заказали еще. Хассе сразу опорожнил свой бокал, Андерс выпил половину, а Берглунд уже помахал официантке, чтобы им принесли еще.

— И два «Егеря»! [25] Немецкий горький ликер «Ягермайстер» на травах. — крикнул он.

На некоторое время разговор увял, они озирали помещение пустым взглядом. Алкаши продолжали трепаться, из динамиков под потолком полилась мелодия «I just called to say I love you». Андерс делал влажным донышком бокала олимпийские кольца на крышке стола.

— Что за запасной выход, о котором ты говорил?

Перед ними поставили пиво и по стопочке «Егеря». Они выпили залпом.

— Еще две! — снова крикнул Хассе, даже не успев поставить пустую стопку. Официантка в черной футболке была уже далеко.

— Она слышала?

— Думаю, нам надо продумать стратегию.

— Да не гони ты, Андерс… Анд…

Ханс рыгнул в середине предложения и широко улыбнулся.