Александр Содерберг - Ее андалузский друг

— Альберт Бринкман?

Юноша кивнул.

— Иди сюда, мне надо поговорить с тобой.

Альберт насторожился.

— Нет, мне надо домой.

Он слышал нервозность в своем голосе, пытался скрыть ее, стоя прямо и неподвижно, но тело не желало подчиняться. Незнакомец махнул ему рукой, приглашая подойти.

— Говорю тебе, иди сюда. Я из полиции.

Альберт неуверенной походкой направился к машине. Мужчина показал ему удостоверение:

— Меня зовут Хассе. Садись на заднее сиденье.

Юноша по-прежнему колебался.

— Садись назад, — глухо повторил мужчина.

Заднее сиденье было отделано велюровой тканью. Альберт ощутил запах еды — вероятно, кто-то недавно ел в машине гамбургер. Ханс Берглунд оглядел Альберта в зеркало:

— Плохи твои дела, парень!

Альберт промолчал. Послышался краткий и глухой синхронный звук, когда нажатием кнопки все двери в машине оказались заперты. Мужчина обернулся, взглянул в глаза Альберту:

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю.

Мужчина был с круглым лицом, короткой стрижкой и двойным подбородком. В его водянистых глазах Альберту почудилась искорка безумия.

Удар последовал неожиданно. Хассе ударил его ладонью по лицу, и юноша стукнулся о боковое стекло машины. В первую секунду он даже не понял, что произошло, потом почувствовал боль.

— В чем дело? Вы ошиблись, я не тот, кто вам нужен, — пробормотал он. Слезы наворачивались на глаза, он трясся всем телом.

— Нет, Альберт, я никогда не ошибаюсь.

Хассе снова отвернулся от него и посмотрел прямо перед собой:

— Я только что разговаривал с одной девушкой — вернее, с девчушкой. Ей всего четырнадцать, и она говорит, что на вечеринке две недели назад ты ее изнасиловал… и знаешь что?

Альберт смотрел себе в колени, приложив ладонь к виску. Вся половина лица болела.

— И знаешь что? — проревел Берглунд.

Альберт заставил себя поднять на него глаза:

— Нет, не знаю.

— Я ей верю… Кроме того, есть еще трое парней, которые готовы дать свидетельские показания, и заключение врача. Четырнадцать лет — это означает, что она несовершеннолетняя. К таким делам общество относится очень серьезно.

Юноша перевел дух:

— Но я действительно не тот, за кого вы меня принимаете. Меня зовут Альберт Бринкман, я живу здесь, в Стоксунде, вон в том доме.

Хассе выпрямился на сиденье.

— Ты был на вечеринке в Экерё… — проговорил он и заглянул в блокнот, — «Кварнбаккен», четырнадцатого числа?

— Я не знаю, как называлось то место.

— Но ты был там на вечеринке?

Альберт не хотел, однако невольно кивнул:

— Но я не общался там ни с какой девушкой… Я встречаюсь с другой…

— Так ты донжуан, Альберт? — проговорил Хассе заговорщическим тоном. — Все мы немного донжуаны. Но когда дело выходит за некоторые пределы, появляюсь я и навожу порядок. Это, видишь ли, моя работа.

В машине становилось душно.

— Но я ни в чем не виноват, — прошептал Альберт.

Ханс облизал зубы, опустил козырек от солнца и посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Сейчас мы поедем в центр, в Норрмальм. Там сейчас сидят свидетели, пусть они на тебя посмотрят. Если все обстоит так, как ты говоришь, мы тебя отпустим, идет?

Альберт попытался собраться с мыслями.

— Как ее зовут — ту девушку? — спросил юноша.

Хассе Берглунд снова поднял козырек, завел машину и поехал в сторону города. На вопрос Альберта он так и не ответил.

— София, тебя к телефону, это Альберт.

Она улыбнулась коллегам, отошла к письменному столу, села на стул и взяла трубку, лежавшую в ожидании.

— Да, мой дорогой.

На другом конце София услышала голос своего сына, который рыдал, как ребенок, не в силах объяснить, что случилось. Она выслушала, успокоила его, как могла, и пообещала, что немедленно приедет.

В полицейском участке ей пришлось ждать в пустом коридоре на одном из этажей большого здания. София сидела одна в полной тишине. Перед ней находилась приоткрытая дверь какого-то кабинета. Внутри было пусто — кабинетом явно не пользовались. В другом конце коридора послышались шаги. Появился рослый бородатый мужчина с пластиковой папкой под мышкой. Остановившись, он представился как Эрик и сел рядом с ней на скамейку. София ощутила запах застарелого пота, исходивший от его одежды.

— Ваш сын Альберт… он вам объяснил, что произошло? — Голос его звучал глухо и обыденно.

— Это недоразумение.

Эрик протер глаза, почесал лоб. Вид у него был усталый и изможденный.

— Сидя по всему, он изнасиловал малолетнюю девочку…

— Нет, он не мог такого совершить, — твердо сказало София. — А сейчас я желаю его видеть.

Эрик откашлялся.

— Скоро вы его увидите.

— Немедленно. Или мне позвонить своему адвокату?

— В этом нет необходимости.

Она не поняла:

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал, — в этом нет необходимости.

— В чем?

— В том, чтобы звонить адвокату.

— Тогда я хочу видеть своего сына.

Он оторвал одну руку, лежавшую на колене.

— Не торопитесь. Необязательно, чтобы прямо сейчас произошло либо то, либо другое. Сначала давайте немного побеседуем, хорошо?

София пристально смотрела на него, но борода скрывала выражение его лица.

— Возможно, дело обстоит именно так, как вы говорите, — что Альберт ничего такого не совершал. Просто, мне кажется, не надо все видеть либо белым, либо черным. Ваш сын побывал у нас… Мы полицейские, мы знаем свое дело.

Она изо всех сил пыталась понять, что он имеет в виду.

— Вот, прочтите… Возможно, это поможет вам лучше уяснить ситуацию…

Он протянул ей папку. София неуверенно взяла ее, открыла, перелистнула несколько страниц. Это были протоколы допроса свидетелей. Целых три штуки. Она прочла выдержки о действиях Альберта в тот вечер.

— Ужасно, когда такое происходит с молодым парнем. Возможно, все обстоит именно так, как вы утверждаете, но… сейчас он сидит здесь, и у нас есть вот эти показания. Дело серьезное.

Эрик поднялся со скамейки и потянулся, где-то внутри него хрустнул позвонок. Он посмотрел в обе стороны коридора — они по-прежнему были одни.

— Забирайте своего парня домой, — тихо проговорил он. — И никому не говорите ни слова, это только добавит неприятностей вам и вашему сыну.

Эрик повернулся и пошел прочь. София не сводила глаз с крупной фигуры, удалявшейся от нее. Среди полной беспомощности и растерянности в голове у нее постепенно проступал сценарий, построенный на угрозах, лжи и манипуляции. Ее размышления прервали шаги по коридору — она увидела Альберта, идущего ей навстречу, без сопровождения полицейских. София поднялась, и он устремился к ней, весь дрожа от страха и отчаяния.

У Эрика Страндберга выдался хороший день. Он стоял и наблюдал за Альбертом, сидящим в кабинете для допросов: смотрел, как парнишка вертится на стуле, пытаясь найти удобную позу. Подумать только, такой юный и зеленый, понятия не имеющий, что происходит вокруг него. Потрясающая картинка.