Светлана Алешина - Бальзам на душу

– Какого черта я стал бы его куда-то совать? – сорвался на крик Вампир. – Я к нему и не притрагивался. Мы вместе принялись разбирать завал – забыл, что ли?

– Где же он в таком случае?!

– А я знаю?!!

В конце концов удалось понять, что братья умудрились потерять обрез. Андрей Никитич положил его на какой-то камень, а когда начали собираться, на камне ничего не было. Теперь оба валили вину друг на друга. Я хотела предложить поискать обрез вчетвером, но тут Виктор неожиданно предостерегающе махнул рукой и приложил палец к губам. Все замерли, с недоумением на него глядя. Вокруг, казалось, не было ничего подозрительного – только слышалось гудение шмеля в кустах шиповника и свист ветра над головой. Однако Виктор, судя по всему, слышал что-то еще. Он сорвался с места и бесшумным скользящим шагом быстро направился к дальней башне.

Мы не сразу присоединились к нему и только выжидающе смотрели за его действиями. Вдруг где-то за башней послышался отчетливый шум падающих камней. Братья переглянулись и тоже бросились вслед за Виктором, не заботясь о маскировке. В одно мгновение мужчины скрылись за каменной громадой.

У меня упало сердце – видимо, маньяк все время был поблизости и даже сумел увести из-под носа братьев обрез. Теперь он был вооружен и, разумеется, крайне опасен. Попытка задержать его могла кончиться очень плачевно. Я побежала за мужчинами, надеясь удержать их от безрассудства. В животе у меня разливался холодок ужаса – я каждую секунду ждала выстрела.

Однако выстрела так и не последовало. Забежав за башню, я никого не увидела. Во внешней стене чернел пролом, за которым виднелись пышные лапы старых елей, отливающие глубоким синеватым цветом. Я нырнула в эту дыру и очутилась среди самого настоящего леса. Где-то впереди слышался удаляющийся хруст шагов – мужчины преследовали беглеца. Поняв, что мне их не догнать, я остановилась.

Оставшись одна, я слушала шум леса и гадала, успеют ли немцы застать нас в развалинах. Прошло минут пять, и преследователи возвратились. Вид у них был разочарованный и злой.

– Убежал, – сказал Вампир. – Куда делся? Один миг, и я бы держал его в руках!

– Ты бы держал! – мрачно заметил брат. – Ты его и не видел даже! Да чего теперь кулаками махать – уходить надо.

– Кто это был? – возбужденно спросила я Виктора. – Кто-нибудь его видел?

Виктор еще раз оглянулся на лес, стоявший за ним сплошной стеной, и отрицательно помотал головой.

Все это закончилось тем, что отношения в нашей маленькой группе приобрели катастрофически натянутый характер. Поразительнее всего было то, что оба брата, продолжая злиться друг на друга, обиделись на нас с Виктором – причем смертельно. Могло показаться, что карабин у них стащили по нашему наущению.

Меня это, впрочем, мало волновало. Голова у меня пухла от совсем других мыслей. Ситуация запутывалась так же безнадежно и стремительно, как моток рыболовной лески, брошенной на траву начинающим рыболовом. Немцы, маньяк, подозрительно проницательный профессор, исчезновение Приймака, пани Шленская, теперь еще кража карабина – было от чего обалдеть. Самое ужасное, что мы, по сути дела, потеряли след убийц. Люди, окружавшие нас, казались одинаково подозрительными, и в то же время ни один из них не обнаруживал специфического интереса ни к замку, ни к запрятанному в его окрестностях кладу. Скорее всего на эту роль претендовали немцы, но их сотрудничество с местными властями ставило в тупик. При всех причудах нашего времени союз закордонных уголовников с руководством городка казался полным абсурдом.

Нужно было срочно решать эту головоломку, иначе последствия могли быть весьма неприятными как для нас, так и для населения городка. В первую очередь следовало бы, конечно, разобраться с маньяком, который теперь был вооружен нашим обрезом и становился еще более опасным. И опять передо мной вставала дилемма – обращаться ли в местную полицию или немного подождать. Вмешательство полиции в данном случае просто напрашивалось, но оно могло перечеркнуть все наши планы и, что греха таить, вообще могло закончиться нашей высылкой – просто так, от греха подальше.

Я так и не пришла ни к какому решению. Вернувшись в отель, мы все, недовольные друг другом, разбрелись по своим номерам, где просидели до самого вечера.

Однако, как говорится, голод не тетка, и к ужину все потихоньку собрались в ресторане. Коробейниковы демонстративно отделились от нас и в полном молчании поглощали свой ужин за отдельным столиком.

Немцы, вернувшиеся из леса значительно позже нас, тоже были в ресторане и поглядывали на нас с некоторым юмором – хотя нам удалось избежать встречи в замке, чуть позже у подножия холма нас видели водители машин, на которых прикатили их хозяева, – да и сами немцы могли догадаться, кому принадлежит голубая «Нива», давно нуждающаяся в основательной мойке.

Вампир и его брат старались в сторону немцев не смотреть, а если и смотрели, то весьма неприветливо. Время от времени они позволяли себе высказывания, выходящие за рамки всяких приличий – то есть ругали иностранцев вообще, а немчуру в особенности. Наши соседи по-русски понимали прекрасно, но делали вид, что словесные упражнения братьев их нисколько не интересуют.

Престарелые супруги и мой знакомый профессор присоединились к ужину чуть позже остальных. Старик, которого я сгоряча приняла в свое время за иностранца, совершенно определенно оказался русским. Во всяком случае, жаловался на здоровье он на великом и могучем. На весь ресторан он объяснял супруге, какие именно ломит у него кости и к каким переменам погоды это ведет. По его словам получалось, что в ночь должен обрушиться ливень почти тропический, а возможно, и пронесется ураган.

Наверное, это не были совсем уж пустые слова – за окнами действительно начинало хмуриться, отчего сумерки казались особенно мрачными и зловещими. Я невольно вспомнила слова Барабаша о том, что маньяк предпочитает пасмурную погоду, и у меня отчетливо заныло под ложечкой. Мы с Виктором рассчитывали на то, что маньяку придется срочно прийти в город, но никаких конкретных соображений по этому поводу у нас не было. Что он предпримет? Явится к пани Шленской? Или по пути загубит какую-нибудь невинную душу? Предугадать это не было никакой возможности.

Не понравился мне и Куницкий. Как обычно раскланявшись со мной, он с большим достоинством принялся за еду. Невозмутимый и импозантный, он, казалось, ничем не интересовался, кроме утки с яблоками, которую ему подали, но краем глаза я то и дело ловила на себе его внимательный взгляд. Он словно пытался уяснить для себя что-то важное. Я не понимала, что это может быть, и здорово нервничала.