Александр Овчаренко - Три заповеди Люцифера

— Побрить и постричь! — коротко велел Калмыков, усевшись в кресло мастера.

— Как будем стричься? — поинтересовался пожилой парикмахер, накидывая на клиента свежую накидку и повязывая на шее одноразовый воротничок.

— Стригите под «бокс»! — после короткого раздумья сообщил Климент Михайлович. — Помните, была такая стрижка?

— Без проблем! — ответил мастер и взялся за инструмент.

Через полчаса из кресла встал человек, который Калмыкова напоминал отдалённо. Это был пожилой мужчина с волевым лицом, и умным, немного усталым взглядом.

— Ни дать, ни взять — отставной полковник американской армии! — поглаживая коротко стриженный затылок, пошутил Климент Михайлович и щедро расплатился с парикмахером. После чего зашёл в магазин «Эгоист», расположенный через дорогу от парикмахерской, где приобрёл недорогой костюм, строгий галстук и белую сорочку. Оставалось поменять заношенное пальто, но денег оставалось немного и Калмыков потратил ещё полчаса, но отыскал магазин «Секонд Хенд».

— Мне нужно приличное пальто, можно даже устаревшего покроя и строгий головной убор, — сказал он молоденькой черноглазой продавщице.

— Придётся немного подождать, — ответила девушка и куда-то ушла.

Через четверть часа она принесла чёрный реглан, как раз нужного размера. С головным убором пришлось повозиться: Калмыков не то, чтобы капризничал, но пытался подобрать к пальто приличную зимнюю шапку. Наконец остановил свой выбор на поношенной, но в хорошем состоянии пыжиковой шапке. Надев обновки, он с удовольствием покрутился перед зеркалом и остался доволен: теперь он напоминал именно того, кем являлся на самом деле — бывшего советского функционера на пенсии.

— Теперь можно и в гости наведаться. — пробормотал довольный Калмыков и шагнул за порог магазина.

11 час. 25 мин. 22 ноября 20** года,

г. Москва, Чистопрудный бульвар

Элеонора Владиславовна Вишневская всю свою сознательную жизнь прожила в Москве на Чистых прудах и покидала любимый город на короткое время лишь для того, чтобы окунуться в изумрудные волны Чёрного моря или глотнуть живительной минеральной воды где-нибудь на ведомственном курорте под Кисловодском. Юность Элеоноры Владиславовны пришлась на годы становления Советской власти, и рассчитывать в такое бурное время на хорошую партию даже такой красивой девушке, как она, было глупо. Поэтому, немного поразмыслив красивой головкой, Элеонора остановила выбор на выпускнике финансовой академии Иосифе Киквидзе, с которым судьба свела её на одной из студенческих вечеринок. Этот молодой брюнет с явной примесью кавказкой крови в своих действиях был энергичен, последователен, и в перспективе должен был стать одним из тех специалистов, на которых должна опереться новая власть.

— Ну, и кто твой избранник? — с нескрываемой иронией поинтересовался Владислав Вишневский, отец Элеоноры, когда дочь за утренним чаем сообщила о намерении выйти замуж. Владислав Андреевич был воспитан на старорежимных принципах и не скрывал своей политической ориентации. Будь на его месте кто-то другой, то его просторную квартиру в центре Москвы давно бы экспроприировали, а хозяина отправили на строительство очередного канала. Однако Владислав Андреевич являлся одним из столпов русской медицины, и его имя было хорошо известно во всём мире, поэтому новые власти его не трогали.

— Он экономист, — потупив очи, тихонько произнесла девушка.

— Хорошо хоть не махновец, — вздохнул отец и углубился в чтение газеты.

— Дворянин? — по привычке поинтересовалась мать.

— Нет, — ещё больше потупилась дочь. — Он из нового поколения.

— Я так и знала, что этим всё кончится! — с горечью произнесла мадам Вишневская. — Какой-нибудь кухаркин сын в косоворотке из кумача и смазанных дёгтем сапогах заберёт нашу дочь и сделает из неё посмешище!

Однако, несмотря на предубеждение семьи Вишневских, свадьба состоялась, и Элеонора сменила звучную девичью фамилию Вишневская на никому не известную пока фамилию мужа Киквидзе. Надо отдать должное прозорливости юной девушки: о сделанном в юности выборе она ни разу в жизни не пожалела. Иосиф стал тем самым молодым специалистом, из которых впоследствии сформировалась новая советская элита. Со временем муж вышел в большие начальники, обзавёлся нужными знакомствами, и Элеонора Владиславовна зажила не хуже, чем в девичестве при старом режиме. К её услугам были лучшие московские магазины и закрытые ведомственные санатории Черноморского побережья, которые она посещала с завидной регулярностью. В узком элитарном кругу Элеонора Владиславовна славилась тем, что открыто принимала ухаживания представителей московской богемы. С возрастом она стала утверждать, что именно она послужила прототипом главного женского образа в известном романе о Мастере и его возлюбленной.

После смерти мужа Элеонора Владиславовна осталась в огромной квартире одна: дети выросли и разлетелись по свету, а возится с внуками она не любила, предпочитая любить их на расстоянии. Изредка заезжал Дмитрий — самый младший и самый любимый из внуков. Дмитрий был в том возрасте, когда пора было обзаводиться собственным «гнездом», но бизнес отнимал у него всё свободное время и к тридцати годам он ещё ходил в женихах. Элеонора Владиславовна решила исправить этот досадный недостаток. В годы её юности тридцатилетний неженатый мужчина выглядел подозрительно.

— Это же моветон! — откровенно призналась Элеонора Владиславовна Калмыкову — старому товарищу покойного мужа, который нанёс ей визит вежливости.

— И, что же Дмитрий? — поинтересовался Климент Михайлович, прихлёбывая чай из чашечки тончайшего китайского фарфора.

— Ах! — разочарованно махнула рукой Элеонора Владиславовна. — Этот мальчишка не оценил по достоинству моих усилий. А уж каких я девушек ему подбирала: москвички в седьмом поколении, наследницы великих русских фамилий! Кстати, они все внучки и внучатые племянницы моих подруг, поэтому наличие среди них самозванки или охотницы за московской пропиской исключается полностью. Все девушки из состоятельных московских семей.

— Не может быть, чтобы Дмитрий проигнорировал Ваши старания полностью! — сделал удивлённое лицо гость. — Я знаю Дмитрия с детства, это вполне адекватный молодой человек, который, по моему мнению, не чуждается маленьких радостей жизни.

— Очень даже не чуждается! — возмущённо воскликнула хозяйка квартиры. — Последнее время он только этим и занят.

— То есть, Вы хотите сказать, что Дмитрий загулял! Так, кажется, говорят в подобных случаях?

— К сожалению Вы правы, мой друг! Я сама веду светский образ жизни, но напиваться каждую ночь в современных клубах — в этих плебейских ночных заведениях, это, знаете ли. переходит всякие границы! К тому же он продал свой бизнес и неожиданно собрался эмигрировать в Штаты.