Тиана Веснина - Двадцать три раны Цезаря

— За это с удовольствием! Но, — поставив пустой стакан на стол, проговорил он, — только вряд ли. — Закусил и продолжил: — Вот, к примеру, вернешься ты в Москву, даже представив Эстеллу как свою невесту. Все равно будут неприятности, из-за того что вел себя неподобающим советскому человеку образом.

— Может, будут неприятности, а может, нет. Времена-то меняются.

— А люди остаются.

Андрей рассмеялся:

— В общем, ты прав. Мы с тобой не преуспели в жизни. А уже четвертый десяток пошел. Что ж дальше? Ну вернемся, кое-что купим, может, даже на первый взнос в кооператив соберем, а потом? Ну у тебя будет двухкомнатная, у меня однокомнатная. Ирка тебе еще родит, я женюсь, и опять теснота, опять от зарплаты до зарплаты.

— Ну все же так!

— В том-то и дело, что не все. И все об этом знают, но почему-то считается, что так должно быть. Нет, я не против. Только с одним условием, чтобы я был не как все эти, а как те! — расхохотался Андрей, сведя разговор к шутке.

Роман тоже рассмеялся, махнул рукой:

— А все равно мы с тобой молодцы. В Москве изловчились устроиться.

— Это да!.. — согласился Андрей и, заложив руки за голову, сказал: — А вот как бы нам повезло, если нашли бы мы с тобой случайно несколько камушков, карат так на триста, а?

— Ну и что? Отправили бы в Москву на экспертизу.

— А если бы не отправили?

Роман сделал вид, что задумался.

— Украли, значит?

— Нет, подожди! — энергично возразил Варичев. — Вот когда ты слышишь «Украли!», что первое тебе приходит на ум?

— Вор-карманник.

— То есть, карман конкретного гражданина, из которого вытянули заработанные им деньги. А я тебе говорю, вот если бы повезло и ты, к примеру, нашел бы несколько стоящих алмазов. И пока ты не объявил, что нашел их, они твои. А объявил, они сразу же становятся и Торопкова, и Копытова, и Бедова, и Сошникова, и даже Мальцева, который в Москве. А потом, когда их соберется много, когда их отшлифуют, и они в несколько раз повысятся в цене, их в бронированном автомобиле перевезут в ведомство, в котором сотрудники в безупречно сидящих костюмах распорядятся этими добытыми тобой алмазами по своему усмотрению и к своей выгоде. Только не говори: к выгоде народа. Ты эту выгоду хоть раз видел из окна своей коммуналки?

— Нет, — очень серьезно ответил Роман.

— А слышал когда-нибудь про «конфликтные алмазы» или «алмазы смерти»? Тоже нет? — Андрей тихо усмехнулся. — Так называют драгоценные камни, которые добывают в «горячих точках» планеты. И нас с тобой послали именно за этими камнями. Таскайте им каштаны из огня! — желчно осклабился Варичев.

Они посмотрели друг на друга.

— Ну а что… делать? Дальше, что?.. — в растерянности, подрагивающим голосом прошептал Уманцев.

Андрей разлил, что осталось в бутылке.

— Рома, я тебе скажу, что дальше, потому что знаю тебя, потому что ты мой друг. Дальше, Рома, не надо возвращаться в Москву.

— Что? — лишившись от услышанного голоса, с трудом выдавил Уманцев. Помолчал и уточнил: — Как это?

— А очень просто. Нужно вовремя удрать из городка. Сесть на машину и уехать. До побережья Атлантического океана приблизительно тысяча километров. Да, дорога полна опасностей. Можно столкнуться с УНИТовцами или с правительственными частями. Когда у тебя в мешочке на груди алмазы, ни с кем лучше не встречаться.

Роман молчал, потрясенный размахом плана друга. Тот истолковал молчание, как страх.

— Но можно и другим способом. Можно долететь до Луанды на самолете. Сюда прилетают самолеты, привозят оборудование, продукты, топливо и забирают образцы алмазов, породы. Надо будет изловчиться и уговорить летчиков взять нас с собой. Пара-тройка камешков опустят перед нами трап. В Луанде запросто наймем судно до португальского острова Сан-Томе, а уже там сядем на лайнер и прямиком в Лиссабон.

Первыми на лице Романа ожили ресницы, потом он спросил:

— А что мы будем делать в Лиссабоне?

— Просить политическое убежище.

Уманцев ладонью погладил себя по голове.

— Ну ты понятно. Женишься на Эстелле. А я? У меня же Ирка, дети.

— Неужели в Португалии ты себе не найдешь женщину по душе и не сделаешь пару ребятишек.

— Нет, ну а они, как же?

— Да так же, как если бы Ирка твоя влюбилась в кого-нибудь другого, развелась с тобой и отсудила бы детей. Вот как.

Роман не находил, что ответить.

— Ну а иначе? Иначе, что? — с напором продолжал Андрей. — Опять жизнь в пределах, очерченных товарищами. Книги, фильмы, спектакли, газеты, информация, одобренная товарищами. Ты понимаешь, что здесь, в этой допотопной Африке, я впервые почувствовал себя свободным человеком. Я впервые смог наплевать на этого гада Торопкова, на Мальцева с его длинными руками, на КГБ.

— А если ты не успеешь найти достаточное количество алмазов, которое обеспечит тебе безбедное существование, а уже придется возвращаться в Москву?

— А мне не надо на безбедное существование. Я и там хочу работать. Выучу язык. Я — классный специалист. Мне только на первое время и потом, иногда достаточно найти всего один алмаз…

Роману стало грустно:

— Что ж, ты это уже твердо решил?

Уманцеву показалось, что Андрей вздрогнул.

— Что решил?

— Ну, уехать туда, — ответил Роман и чтобы успокоить друга добавил: — Андрюша, ты же меня знаешь, я никому ни слова. Как решил, так поступай. Признаюсь, заманчиво мир увидеть, зажить другой, почему-то кажется, полной и какой-то разноцветной жизнью. Я тоже не отказываюсь работать, но хочу получать за свой труд столько, чтобы жить, а не ютиться.

— Так давай, рискнем! — полушутя-полусерьезно предложил Варичев.

— Сначала нам надо найти, как ты сказал, хотя бы один камушек. А времени у нас на это не так много. Вот если повезет!.. Ведь нам и одного на двоих, прости, на троих бы на первое время хватило, а там бы устроились.

— Устроились бы, — похлопал его по плечу Андрей и стал убирать со стола.

Легли спать. Роману показалось, что Андрей тут же заснул, но он ошибся. Не спалось Андрею. Все размышлял, не зря ли он сказал другу о своем желании бежать в Португалию? Хоть и говорил он все это полусерьезно… «Но ведь не выдаст же меня Ромка. Нет, он не такой! А сказал я ему все это потому, что иногда человек не замечает открывающихся перед ним возможностей. Мне-то, правда, случай помог…»

Но сначала, конечно, была Эстелла. Она затмила все: Союз, Москву. Вся жизнь там стала казаться каким-то наказанием, которое он наконец-то отбыл.

Он приходил к ней каждую ночь. Сначала они набрасывались друг на друга, стремясь насытиться любовью, а потом Эстелла начинала мечтать о Лиссабоне.

— Ах, как я хочу отсюда уехать, — говорила она, сидя на циновке и поджав ноги к самому подбородку. — Знаешь, у меня есть немного алмазов. Я несколько раз ходила потихоньку на «Катоку», нашла мелочь. Андре, а нельзя ли там найти такой алмаз, чтобы нам хватило уехать в Португалию?