Реймонд Чандлер - Великий сон

Поднявшись по выложенной плитками лестнице, мы свернули в сторону, противоположную покоям Вивиан. С каждым шагом дом вроде бы становился больше и тише. Подошли к массивным, старым дверям, как будто перенесенным из монастыря. Норрис, тихо открыв створку, заглянул внутрь. Потом пропустил меня, и я пошел за ним по ковру, чуть ли не с полмили длиной, к постели под балдахином, напоминающей ложе, на котором скончался Генрих VIII.

Генерал Стернвуд лежал, опираясь на подушки, сложив бескровные руки на покрывале — на его фоне они казались пепельными. В черных глазах все еще тлела готовность сразиться, но лицом он напоминал покойника.

— Садитесь, мистер Марлоу, — голос звучал устало и чуть напряженно.

Придвинув стул, я подсел к постели. Все окна плотно закрыты, в такую погоду в комнату не проникал ни один луч солнца, шторы не пропускали даже простого дневного света. В воздухе ощущался едва заметный сладковатый запах старости.

С минуту он смотрел на меня молча. Приподнял руку, словно желая убедиться, что способен шевелить ею, и опять положил на другую. Бесстрастно произнес:

— Я не просил вас, мистер Марлоу, разыскивать моего зятя.

— Но хотели этого.

— Вас я об этом не просил. У вас слишком развито воображение. Если мне чего-то хочется, я обычно говорю об этом.

Я промолчал.

— Вам заплатили, — холодно продолжал старик. — Но дело не в деньгах. У меня сложилось впечатление, что вы не оправдали моего доверия, хотя, не сомневаюсь, сделали это не намеренно.

Он закрыл глаза.

— Вы меня пригласили только из-за этого? — спросил я.

Генерал снова открыл глаза — медленно, осторожно, словно веки налились свинцом.

— Вижу, мое замечание вас рассердило.

Я покачал головой:

— У вас преимущество передо мной, господин генерал: ваш возраст, хотя я ни секунды не хотел бы поменяться местами. Не такое уж важное преимущество, учитывая, что вам приходится терпеть. Можете говорить, что угодно, мне и в голову не придет сердиться. Я готов возвратить гонорар, и для вас это ничего не меняет. Но для меня кое-что означает.

— Что именно?

— Это значит, что отказываюсь от гонорара за работу, не удовлетворившую клиента.

— И часто работа оказывается неудовлетворительной?

— Иногда. Такое случается с каждым.

— Зачем вы отправились к капитану Грегори?

Откинувшись на стуле и свесив руку с подлокотника, я изучал его лицо — на нем не отразилось ничего. И не шел на ум ответ на вопрос — никакого удовлетворительного ответа.

— Я уверен, что вы передали мне расписки Гейджера в основном затем, чтобы испытать меня, и что вы немного опасались, не замешан ли в истории с шантажом Рейган. До той поры я о Рейгане не знал ничего. Только после беседы с капитаном Грегори я пришел к выводу, что Рейган со всей очевидностью не способен на вымогательство.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Правильно. Это не ответ на ваш вопрос. Просто я не люблю признаваться, что полагаюсь на интуицию. В тот день, когда я пришел к вам и мы расстались в оранжерее, меня затребовала миссис Рейган: решила, по крайней мере мне так показалось, что вы наняли меня для розыска ее мужа, и ей это явно не понравилось. В беседе проговорилась, что «они» нашли его машину в каком-то гараже. «Они» — это могла быть только полиция. Следовательно, полиции что-то было известно. Если да, то сведения находились в Отделе пропавших без вести. Конечно, я не знал, вы туда обратились или кто-то другой, или машину опознали после заявления человека, обнаружившего ее брошенной в гараже. Но я знаю полицейских и понимал, что они начнут расследование — тем более, что ваш шофер оказался в списке преступников. Что они выяснили, я не знал. Вот я и задумался, не занимается ли расследованием Отдел пропавших без вести. И убедило меня в этом кое-что в поведении мистера Уайлда в ту ночь, когда в его доме состоялся тот съезд в связи с Гейджером и остальными. Мы на минутку остались одни, и он тогда спросил меня: сказали вы мне, что ищете Рейгана или нет. Я объяснил, что вы сказали: хотелось бы знать, где теперь Рейган и как ему живется. Уайлд прикусил губу и напустил на себя какой-то странный вид. А мне стало ясно, что он имел в виду под «поисками Рейгана», — к расследованию исчезновения вашего зятя привлечены полицейские силы. И все равно я говорил с капитаном Грегори так, что не сообщил ему ничего, о чем бы он уже не знал.

— Вы допустили, чтобы капитан Грегори решил, что я нанял вас для розыска Расти?

— Хмм. Думаю, что да — когда убедился, что он занимается этим делом.

Он закрыл глаза — веки чуть подрагивали — и так, не открывая их, спросил:

— И вы считаете это этичным?

— Считаю, — подтвердил я.

Глаза опять открылись, их резкая жгучая чернота на мертвом лице производила ошеломляющее впечатление:

— Пожалуй, мне этого не понять.

— Пожалуй, нет. Шефа Отдела пропавших без вести никак не назовешь болтуном — на этой должности такие не удержатся. Капитан Грегори — человек очень ловкий и осторожный, но старается — и в первые минуты не без успеха — создать впечатление, что перед вами — пожилой тугодум, которому осточертело его место. Моя работа — это не игра в домино, с ней всегда связана изрядная доля блефа. Все, что я рассказал бы фараону, тот принимает с известными оговорками. Этому же полицейскому совершенно безразлично, что я ему говорю. Если вы нанимаете человека моей профессии, это вовсе не то же самое, что вызвать мойщика окон и сказать: «Вымойте восемь окон, и до свидания». Вы не представляете, где, через что и под чем мне приходится пролезать. И делаю я это своими способами. Делаю все, что могу, чтобы защитить ваши интересы, возможно, при этом нарушу пару-другую правил, но сделаю это для вашей пользы. Клиент для меня на первом месте, правда, если это не какой-нибудь подонок. Но даже и тогда ограничиваюсь тем, что отказываюсь работать на него и держу язык за зубами. В конце концов, вы ведь не говорили, что я не должен обращаться к Грегори.

— Это было бы довольно трудно, — слабо улыбнулся он.

— Что же плохого я тогда сделал? Ваш Норрис, наверное, решил, что после смерти Гейджера дело закончено. Мне так не кажется. Действия Гейджера до сих пор остаются для меня загадкой. Я, конечно, не Шерлок Холмс и не Фило Вэнс. Не надеюсь прийти на место событий после полиции и, обнаружив кончик сломанного пера, строить на этом версию. Если вы думаете, что кто-либо из детективов зарабатывает на жизнь таким образом, значит, не знаете полицейских. Если они и упустят что-нибудь, значит, это не бог весть что. И не часто вообще упускают что-либо, если им дают возможность работать. Но уж если посмотрят сквозь пальцы, то скорее всего на что-то гораздо более сложное и важное, чем, к примеру, парень вроде Гейджера, который посылает вам долговые расписки и ждет, как джентльмен, чтобы их оплатили, Гейджер, этот сомнительный махинатор с неопределенным положением, под крылышком у известного гангстера и под пассивной охраной некоторых служащих полиции. Почему он так действовал? Потому что хотел выяснить, не тяготит ли вас что-то. Если да, заплатите. Если нет, не станете реагировать и подождете его нового шага. Но вас все-таки тяготило нечто. Рейган. Вы боялись, что обманулись в нем, что он жил у вас и прекрасно ладил с вами лишь до тех пор, пока не выяснил, как добраться до вашего счета в банке.