Мэри Райнхарт - Винтовая лестница

— Но дорогая моя мисс Иннес! — начала было миссис Фитцхуг.

Я безжалостно прервала ее.

— Я пошлю за вами, как только больная сможет принимать посетителей. Нет, опасность уже миновала, но врач прописал ей полный покой.

Повесив трубку, я села и задумалась. Итак, Луиза бежала от родителей и прибыла на Восток совершенно одна! Это уже было известно, но почему она так поступила? Мне пришло в голову, что виноват в этом может быть, например, доктор Уокер, докучавший девушке нежелательными знаками внимания. Но Луиза мало походила на девушку, которая при таких обстоятельствах ударилась бы в бегство. Всегда веселая, с гордо посаженной головкой и летящей поступью — такая девушка, насколько я понимала, скорее отвергла бы все неприятные ей ухаживания столь решительно, что бежать сломя голову пришлось бы кавалеру, но никак не ей.

Через полчаса напряженных раздумий тайна не Стала яснее. Я взяла утренние газеты, по-прежнему полные сообщений о крахе Торгового банка и смерти Пола Армстронга. Банковские ревизоры продолжали работать с конторскими книгами и ничего пока не сообщали прессе. Джон Бэйли был освобожден под залог. Тело Пола Армстронга должны были привезти из Калифорнии в воскресенье и похоронить в Казанове. Ходили слухи, что покойный оставил после себя относительно маленькое состояние. Последний абзац содержал важные сведения.

Уолтер Р. Броадхерст отдал две сотни Американских акций под заем в сто шестьдесят тысяч долларов в руки самого Пола Армстронга накануне отъезда последнего в Калифорнию. Эти ценные бумаги пропали из Торгового банка вместе с другими. И если это обстоятельство, безусловно, бросало тень подозрения на покойного президента банка, то, на мой взгляд, никак не обеляло его кассира.

Садовник, присланный Хэлси, прибыл около двух часов пополудни и пришел от станции пешком. Молодой человек произвел на меня приятное впечатление. У него были хорошие рекомендации — он работал у Брэйсов до отъезда последних в Европу, и вид компетентного и решительного человека. Он попросил дать ему одного помощника, и я осталась довольна, что так легко отделалась. Новый садовник был симпатичным, черноволосым и голубоглазым, звали его Александр Грэхем. Я так подробно распространяюсь об Алексе, поскольку он сыграл важную роль в последующих событиях.

Вечером того же дня, после первого разговора с Луизой, я получила новое представление о характере покойного банкира. Она послала за мной, и я пошла против своей воли. Будущий разговор страшил меня, ибо девушке в ее ослабленном состоянии о многом нельзя было рассказывать. Однако встреча наша прошла гораздо легче, нежели я предполагала, поскольку Луиза не задавала никаких вопросов.

Гертруда, которая провела всю ночь на ногах, отправилась спать, а Хэлси опять куда-то отлучился — таинственные отлучки его становились все более частыми и продолжались до десятого июня, в день, когда произошла развязка этой истории.

В спальне больной дежурила Лидди и за неимением других занятий проводила время в основном за разглаживанием складок на одеяле. Луиза лежала под девственно белым прямоугольником с геометрически правильным отворотом под подбородком, и в целях сохранения строгости композиции Лидди поправляла одеяло всякий раз, когда девушка поворачивалась.

Услышав мои шаги, Лидди вышла встретить меня. Она пребывала в состоянии хронического страха и приобрела привычку во время разговора пристально смотреть собеседнику через плечо. Это заставляло меня постоянно оглядываться назад, чтобы увидеть, на что она там пялится, и раздражало необычайно.

— Она не проснулась, — сообщила Лидди, тревожно всматриваясь в винтовую лестницу, находящуюся у меня за спиной. — Она говорила во сне что-то ужасное: о покойниках и гробах.

— Лидди, — сурово осведомилась я, — ты обмолвилась при девушке хоть словом о последних событиях?

Лидди перевела блуждающий взгляд на дверь бельевой камеры, теперь надежно запертой.

— Ни единым словом, — ответила она. — Я только задала ей один-два совершенно безобидных вопроса. Она сказала, что в Саннисайде никогда не водилось никаких привидений.

У меня хватило сил лишь испепелить ее взглядом, потом я, к великому разочарованию Лидди, плотно закрыла дверь в гардеробную и прошла в спальню больной.

Каким бы человеком ни был Пол Армстронг, но для падчерицы он денег явно не жалел. Комнаты Гертруды в нашем городском доме всегда очень нравились мне, но апартаменты в восточном крыле Саннисайда, отведенные для Луизы, далеко превосходили их в роскоши. От стен до ковров на полу, от мебели до оборудованной всеми удобствами ванной — все здесь сверкало великолепием. Луиза лежала с открытыми глазами в ожидании моего прихода. Девушка выглядела уже значительно лучше: лихорадочный румянец исчез с ее щек, и дыхание из частого и прерывистого стало ровным и спокойным.

Она протянула мне руку, и я взяла ее в свои.

— Что я могу сказать вам, мисс Иннес? — медленно проговорила Луиза. — Явиться таким образом…

Мне показалось, девушка собирается заплакать.

— Думайте только о том, чтобы скорей выздороветь, — я нежно похлопала ее по руке. — Когда вам станет лучше, я отругаю вас за то, что вы не пришли сюда сразу. Это ведь ваш дом, дорогая, и кого, как не вас, должна принять старая тетка Хэлси с распростертыми объятиями.

Девушка улыбнулась, мне показалось, немножко грустно.

— Мне не стоит видеться с Хэлси, — сказала она. — Мисс Иннес, боюсь, вы многого не можете понять. Я чувствую себя самозванкой, незаконно пользующейся вашим расположением. Вы приняли меня здесь и заботитесь обо мне, а ведь я все время знаю, что скоро вы будете презирать меня.

— Чепуха! — резко оборвала я девушку. — Что со мной сделает Хэлси, если я осмелюсь на такое! Мой племянник такой большой и сильный, что просто выбросит меня в окно, если в отношении вас я осмелюсь проявить какое-нибудь другое чувство, кроме глубокого восхищения. Уверена, он на это способен.

Девушка, казалось, не слышала моего игривого тона. Ее выразительные карие глаза (Иннесы светловолосы, и глаза у них серо-зеленые) были затуманены тревогой.

— Бедный Хэлси! — мягко произнесла Луиза. — Мисс Иннес, я не смогу выйти замуж за него и боюсь сказать ему об этом. Я трусиха… трусиха!

Я опустилась в кресло рядом с кроватью и молча уставилась на девушку. Она была еще слишком слаба, чтобы спорить с ней, и, кроме того, больным людям часто приходят в голову самые странные фантазии.

— Мы поговорим об этом позже, когда вам станет лучше, — ласково сказала я.

— Но я должна кое-что рассказать вам, — настаивала девушка. — Вам наверняка непонятно, каким образом я оказалась здесь и почему пряталась в сторожке. Милый старый Томас чуть не сошел с ума от тревоги. Я не знала, что Саннисайд сдан на лето. Конечно, мама собиралась сдать особняк без ведома… моего отчима, но, очевидно, ей сообщили о приезде в Саннисайд съемщиков уже после моего отъезда из Калифорнии. Я отправилась на Восток с единственным желанием — побыть некоторое время наедине со своими мыслями и спрятаться здесь ото всех. Потом я… Кажется, я простудилась в поезде.