Екатерина Хаккет - Уроборос

– Цепные Псы? – недоверчиво переспросил я, не обращая внимания на собравшуюся очередь за крупным другом Мацуды, что столпилась там из-за нашей болтовни. – Это что, секта какая-то? Девочки, во что вы влипли?

В разговор влез угрюмый спортсмен с кока-колой и чипсами в руках:

– «Цепные Псы» – это организация, которая за определенную сумму может предоставить услуги телохранителей.

– Прощай, Дайм, – шепнула Анко, закрываясь от меня волосами, и вышла из очереди под руку со своим другом. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Я так и смотрел ей вслед, пока Барри с силой не треснул меня по спине, приведя в чувство. Морально я был раздавлен в лепешку, размазан, как муха по ветровому стеклу, а работать мне предстояло ещё до пяти вечера, через силу улыбаясь посетителям и высчитывая им сдачу.

Вечером я взял гитару в руки и встал в узком торговом переулке, сплошь забитом кафе и маленькими ресторанчиками. Солнце жарило так, что асфальт под ногами плавился – июль брал свое, а я как полоумный, вместо того чтобы прятаться в тень, наигрывал песни всем известных групп, таких как «Linkin Park» и «Skillet», стараясь хоть что-то заработать и купить домой вкусную еду.

Я был словно в трансе. Люди ходили туда-сюда, а я их будто бы не видел, всё думая о том, куда могли ввязаться девчонки. Я понял, что должен увидеть Джиллиан несмотря ни на что. Должен с ней поговорить и узнать всё начистоту, иначе я не успокоюсь. Мне было плевать – хочет она меня видеть или нет, плевать на угрожающие слова Анко и её огромного друга, плевать на каких-то нововыведенных «Цепных Псов». Я хотел разобраться в том, что происходит, и помочь девочкам, если их дела действительно так плохи, как мне показалось. И нужно было сделать это в ближайшее время, пока я окончательно не сошел с ума от неизвестности.

Люди проходили мимо, улыбались мне, слушали мои песни, заводили разговоры. Я чувствовал себя в своей среде, постоянно встречая восторженные взгляды прохожих. Не важно, если кто-то считал моё занятие унизительным или даже незаконным, – мне нравилось этим заниматься, и если бы не палящее солнце над головой и невыносимая духота, я бы сотворил нечто большее, чем просто песни под гитару.

Когда я уже просто не мог играть дальше из-за жары и стал собираться домой, ко мне вдруг подошел какой-то темнокожий паренек с копной вьющихся волос на голове.

– Похоже, у тебя проблемы с наличными, – заметил он, задумчиво поглаживая щетинистый подбородок. – Не хочешь немного подзаработать?

Я непонимающе поднял на человека глаза, не расслышав и слова из того, что он сказал. В тот момент я стоял коленями на асфальте, сражаясь с молнией на гитарном чехле, и поэтому сначала даже не замечал подошедшего гостя, пока на меня не упала его длинная тень.

– Так ты хочешь заработать «зеленых»? – повторил парень.

Я поднялся с земли, отвечая подозрительному типу вопросом на вопрос:

– Ты предлагаешь мне работу? С чего вдруг? Ты кто?

– Позволь мне представиться, – по-детски улыбнувшись, парень протянул мне руку. – Джереми Фокс, один из представителей организации с широким спектром услуг.

– Леон Винсент Дайм.

Как только мы обменялись рукопожатиями, я насторожился ещё больше. Что-то в этом Джереми было не так: видок потрепанный, из одежды – только разноцветные «гавайские» шорты и шлепанцы, на груди тату в виде змеи, а его беглый взгляд так и метался из стороны в сторону, будто бы тот боялся, что за ним кто-то может наблюдать.

– И какие у тебя предложения? – я нахмурился и поставил гитару поближе к себе, опасаясь за её сохранность.

– Завтра из порта надо забрать груз. Интересует?

Я нахмурился:

– Это незаконно? Почему ты просишь помощи именно у меня, а не у своих друзей по организации?

– Большая часть наших ребят сейчас занята на других точках, – выдохнул Джереми, сунув руки в карманы. – У меня есть люди, но их недостаточно для быстрой разгрузки товара и его самовывоза, а тебе, я посмотрю, лишние деньги не помешают, правда?

– Как-то всё это очень странно.

– Приятель, тебе надо будет просто завтра вечером доехать до портовых складов и погрузить коробки в машину. Всё. А дальше мы делим деньги за услугу на всех поровну.

– А почему именно я?

Фокс сделал шаг в мою сторону и с гадкой улыбкой прошипел возле уха:

– Знаешь, в наше время не каждый второй играет на улице под палящим солнцем с таким изможденным и голодным видом. Так ты в деле или мне идти искать других людей? Деньги получим неплохие, если завтра сделаем всё вовремя и без каких-либо проблем. Ты останешься доволен, – он выпрямился в полный рост и уже обычным тоном добавил: – Может, если ты понравишься остальным, возьмем тебя на постоянную работу.

Где-то глубоко внутри, в своем подсознании, я понимал, что во всём этом есть какой-то подвох. Осознавал, что такие вот предложения не сваливаются на голову просто так. Но я был всё ещё расстроен, зол, растерян, и мне нужно было найти хоть что-то светлое в этом отвратительном вторнике, чтобы он не считался огромной потерей времени, нервов и моральных сил.

– Согласен, – скрепя сердце кивнул я, предчувствуя скорую беду.

– Договорились, – темнокожий парень достал из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне. – Завтра в семь вечера я жду тебя по этому адресу. Удачи в новых начинаниях.

Джереми уже собрался уходить, но я остановил его, задав самый главный интересующий меня вопрос:

– А что у вас за организация?

– «Цепной Пес», – ухмыльнулся Фокс и ушел в сторону многочисленных тентов одного из кафе.

Мне показалось, что я что-то упустил в этой жизни. Я шел вдоль каменных малоэтажных домов к своей остановке, перекинув через плечо музыкальный инструмент, и всё никак не мог переварить сегодняшний день. Понять, где я ошибся и за что мне всё это выпало: призраки, Анко и её колкие слова, «Цепные псы», странная халтурка, на которую я по дурости подписался… Почему целый месяц ничего не происходило, а тут тебе бац – и всё переворачивается с ног на голову? Почему высшие силы сначала забывают про тебя, а потом вдруг заставляют крутиться людей и обстоятельства вокруг твоей жизни?

Сейчас, как никогда прежде, мне нужен был кто-то рядом. Кто-то, кому я мог доверять, высказаться, обнять и услышать, что всё будет хорошо. Но Джиллиан покинула меня ещё тогда, а единственный мой настоящий друг Марк, с которым мы провели детство, уехал учиться в Лондон на врача около года назад, и поговорить с ним я мог только в интернете, если он появлялся в сети.

Мне было тошно и плохо. Возможно, даже одиноко. Напрочь забыв про свой автобус и время, я бродил по улицам города до темноты голодный и совершенно разбитый. В эти минуты я не мог думать ни о чем. Всё смешалось в кашу, и когда я вспоминал про призрака на кухне, в голове вырисовывалось лицо Джиллиан с золотистыми локонами и сияющей улыбкой, в которой, как мне казалось раньше, читались любовь и понимание. Мне требовался отдых. Я был готов упасть на асфальт и лежать под зажегшимися фонарями до утра, пока кто-нибудь не возьмет меня за руку и не поможет снова подняться на ноги. Я чувствовал себя очень слабым, будто бы весь день занимался физической работой. В глазах всё смешалось: люди, цвета, краски, горящие неоновые вывески, проезжающие автомобили, потемневшее звездное небо. Всё для меня стало едино и так же фиолетово-наплевательски. Джиллиан забыла про меня, начала новую жизнь. Мой мобильный молчал – за день никто обо мне не вспомнил. Я бы так кружил по улицам города, забыв про завтрашний день, про мать, что ждала меня дома, если бы не увидел человека, которому было ещё хуже, чем мне.