Екатерина Хаккет - Уроборос

Со зрением и ощущениями боли также вернулся слух. Далекое эхо низких голосов гуляло от стены к стене, пока добиралось до моих ушей, – «Псы» бродили где-то рядом. Конечно же, я не оставлял попыток высвободиться. Барахтался как бабочка, угодившая в сети паука, постепенно вспоминая произошедшие события. Первое, что вспомнилось, это озверевшее лицо Алекса Вансалда, а потом уже и драка на какой-то из развилок многочисленных туннелей. Я не знал, где нахожусь и почему оказался связан, хотя судорожно предполагал, что пророчество отца уже не за горами. Догадывался, что на этом всё и закончится. Начал сдаваться и жалеть себя как последний слабак.

Краем уха я слышал, как безмятежно капала вода. Замыленный взгляд не желал фокусироваться на окружающих предметах, но всё же я смог уловить кое-что интересное: комната, в которой я очнулся, сильно отличалась от тех, в которых довелось побывать. Слишком высокий потолок разрушал все мои иллюзии о заброшенном подземелье. Он сходился надо мной подобно куполу, а сверху, чуть поодаль от его центра, пробивался яркий свет, разгонявший тени по углам. Только потом я осознал, что он был природного происхождения. Луч заходящего солнца освещал всё вокруг, от серых плит до разросшихся на стенах мха и растений, создавая иллюзию оазиса. Зелень занимала собой большую часть комнаты-зала и очень неестественно выглядела на фоне серых оттенков бомбоубежища.

– Винни, Винни…, – услышал я знакомое рокотание и мгновенно поднял голову.

На огромной каменной глыбе, бывшей когда-то частью разрушенного купола, всё это время сидел Камуи, свесив ноги вниз. Я не видел его из-за солнечных бликов. Он сидел неподвижно, молча, как коршун, зависший над будущей добычей. Его окружала трава и мох, ярко-желтая аура света.

– Ты же знал, что всё это неизбежно, – продолжил говорить Мацуда со спокойствием удава. – Я рад, что ты пришел и, наверное, твой друг тоже.

Японец указал рукой куда-то в сторону, и только тогда я смог заметить Барри в тени каменных глыб. Его тоже за руки удерживала веревка. Он находился без сознания, легонько покачиваясь под тяжестью своего тела с опущенной головой. Парня лишили верхней одежды так же, как и меня, и выглядел он крайне худо. Кожа Сноу казалась бледнее, чем у мертвеца. Мутная пелена не давала мне разглядеть каких-либо мелких деталей, но я мог поклясться, что увидел страшные синяки на его боках, по цвету похожих на тухлое мясо.

– Ублюдок, – попытался сказать я, но вместо оскорбления послышался лишь кашель. В глотку будто насыпали песка, и слова застревали где-то на подходе к горлу.

– Парни, шоу начинается, – без особого воодушевления подозвал Камуи подопечных. – На казни должны присутствовать зрители, иначе она теряет всякий смысл.

Человек тридцать обступило каменную глыбу с разных сторон, перешептываясь и мерзко хихикая. Все они смотрели на меня глазами, полными высокомерия и безразличия. Серые и черные футболки не разделяли «Псов» по группам, для меня они все были одинаковы – гнилые внутри и гнилые снаружи. Даже каменные стены казались живее их безучастных физиономий.

Кто они такие, чтобы лицезреть чужую смерть? Что они из себя представляют? Чего добились в жизни и к какой цели идут?

Всё бессмысленно…

Я видел в толпе Алекса Вансалда с чуть заметной ухмылкой, такого же огромного и страшного, как и раньше, видел тех, с кем совсем недавно бился врукопашную. И я знал, что никто из них мне не поможет, когда Мацуда соберется выстрелить. Всем им плевать.

«Помни, что в мире полно людей, готовых пролить твою кровь», – будто бы произнес женский голос в моей голове. Еле слышный и очень далекий, но почему-то такой родной.

А потом я заметил её и позабыл обо всём на свете… Такую же прекрасную, как и раньше. Осиная талия, плоский живот, рыжеватые волосы с оттенком золота. Хотел что-нибудь произнести, но дар речи покинул меня так же внезапно, как объятия холодного ветра, гуляющего по подземному оазису. Я во все глаза смотрел на Джиллиан и её безупречную походку, зеленые глаза и тоненькие ручки. Она встала посреди толпы с таким же окаменевшим лицом, как и у прочих. Смотрела на меня, я на неё. Я не мог понять, о чем она думала в этот момент. Грустила ли, вспоминала о прошлом… Я стоял перед ней на коленях, истерзанный и связанный. Молчаливо молил о помощи. Думал, что всё ещё что-нибудь да значу для неё, хотел увидеть в девушке хотя бы жалость, искорку тепла и великодушия. Мечтал увидеть ту самую Джилиан Литербрук, которую любил до безумия и ради которой готов был пойти на всё. Однако, увязнув в её пустом взгляде, окончательно понял, что Джилл более не нужна моя любовь.

Она изменилась.

– Он стал ещё ничтожнее, чем раньше, – холодно заметила девушка, метнув взгляд в сторону Камуи. – Мне тошно на него смотреть.

Её слова вонзились ножом в мое израненное сердце.

– Сильные становятся сильнее, – японец сполз с толстого куска плиты на пол. – Слабые вынуждены бегать и выживать. Но, – он на мгновение замолчал, – ничем хорошим это не заканчивается.

«Псы» подбодрили хозяина восторженными криками.

– Зачем ты пришел сюда, Дайм? – слабый шепот Барри через множественный гогот услышал только я. Парень не поднимал головы и не пытался вырваться. Всё так же болтался на веревке бездушной марионеткой. Не привлекал к себе излишнего внимания, но позволил себе чуть приоткрыть глаза.

Я в панике взглянул на него, но он опять прикинулся трупом.

– Почему? – сиплые слова заставили бандитов захлопнуть рты. – Зачем ты делаешь всё это? – пожалуй, это были единственные вопросы, которые не имело смысла задавать безумцу, и всё же я спросил.

От возмущения Мацуда выпучил глаза, отчего стал похож на хищную сову.

– Дайм, ты угробил товар на такие деньги, что тебе и не снились, – издевательски начал он. – Эти три коробки стоили гораздо больше, чем твоя жалкая душонка. «Зачем», спрашиваешь ты? Чтобы восстановить порядок. Ты лишил меня очень хорошей сделки, а теперь я лишу чего-нибудь тебя. Всё просто.

– Твои коробки упали в воду во время драки Джереми и Лорена! Всё случилось случайно! – я догадывался, что доказывать что-либо Камуи бесполезно, тем более в моем положении.

– Случайно, не случайно, – посмеиваясь, пробормотал он. – Если бы они остались живы, я бы требовал и с них. Но, знаешь, они уже давно не могут взять ответственность на себя.

Горечь и злоба подползла к горлу. Джиллиан прожигала во мне дыру, а «Псы» терпеливо выжидали продолжения разговора. Я ощущал себя как загнанный в угол зверь, и мне не осталось ничего другого, кроме как огрызаться, оскалив зубы. Если умирать – то достойно, с честью и чувством собственного достоинства.

– А что насчет полиции? Почему ты подставил меня? Зачем убил ту старушку, которая всего лишь довезла меня до дома? Зачем, черт тебя дери, ты спалил мой дом?! – в голосе вдруг появилась уверенность. Презрение наблюдателей давало мне силы, но оно не могло сравниться с той ненавистью и отчаяньем, что я испытывал, случайно встречаясь взглядом с Джилл.