Микки Спиллейн - Семь лет в ожидании убийства

Снаружи завыла полицейская сирена. У дома остановилась машина, и в комнату вбежали двое полицейских. В руках у них были револьверы. Портер передал им Мэнни, оставил инструкции своим людям и помахал мне рукой на прощанье.

Я вышел в холл вслед за ним. Полицейские оттеснили зевак, собравшихся у входной двери. Мальчишку по фамилии Гомес они не заметили потому, что он проник в холл через черный ход из подвала и подошел ко мне сзади.

- Мистер Фил, - обратился он ко мне.

Я повернулся.

- А, привет, малыш.

- Вы ищете красивую даму с черными волосами? Ну, которая здесь была?

Во рту у меня сразу пересохло. Я кивнул.

- Я кое-что видел, мистер Фил. Но никому об этом не рассказывал. Мне не нужны неприятности.

- Что ты видел, малыш?

- Вы знаете лавку Ливи в боковом переулке?

Я кивнул, вспоминая:

- Ну да, только вход туда заколочен досками.

- Нет, досок больше нет. Кто-то их снял.

- Ну, хорошо. Так что же?

Мальчуган оглянулся, как будто боялся, что кто-то нас подслушивает:

- Эта красивая дама... У нее был чемодан, - он развел руками, показывая мне размеры чемодана: - Вот такой. Она шла по улице. Вдруг из дома как сумасшедший выскочил какой-то мужчина и потащил ее внутрь. Я слышал, как она закричала.

Не помня себя, я схватил его за плечи и начал трясти.

- Что было потом, черт побери?

Он испуганно глядел на меня. Я отпустил его и улыбнулся вымученной улыбкой.

Мальчик нервно сглотнул слюну и пожал плечами.

- Я не входил туда, мистер Фил. Мне не нужны неприятности.

- У тебя не будет никаких неприятностей, малыш.

Засунув руку в карман, я вытащил оттуда долларовую бумажку.

Мальчуган зажал ее в кулаке и радостно улыбнулся. Потом он быстро исчез в темноте подвала.

Я вернулся в комнату, где еще лежали трупы, поднял с пола револьвер Лафарджа и снова засунул его за пояс. Затем вышел из здания тем же путем, что и малыш Гомес. Около нашего дома собралась, наверное, вся улица.

Опять пошел дождь. Влажный туман впитывал запахи большого города. Я шел сквозь туман, вспоминая о том, как по этой самой улице несколько дней тому назад бежала Терри и как она оказалась в моей комнате, где только что произошла кровавая драка.

Гомес был прав: доски больше не загораживали вход в узкий переулок, и я двинулся в темноту, ощупывая руками шершавые кирпичные стены зданий по обе стороны от меня. Под ногами валялся какой-то строительный мусор. Я не знал, где нахожусь и куда иду, и лишь надеялся, что когда-нибудь этот переулок закончится и я, наконец, найду Терри.

Найду живой, если не опоздаю.

Переулок оказался длиннее, чем я ожидал. И хотя мусора кругом было хоть отбавляй - его годами выбрасывали из ближайших домов - под ногами была протоптана узенькая дорожка.

Я понял, что добрался до цели, когда уперся в здоровенную кучу каких-то отбросов. Ощупал стены и слева обнаружил дверь.

Сжимая в руке револьвер, я распахнул ее. Отворилась она беззвучно, и я шагнул внутрь, невольно сжавшись в ожидании выстрела. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я мог разглядеть кругом хлам, загромождавший помещение. Судя по всему, это был какой-то склад, который уже давно не использовали по назначению. Слабый желтоватый свет указывал мне дорогу между сложенными в штабеля ящиками.

Осторожно двигаясь вперед, я повернул в боковой проход, куда из-под другой двери пробивался электрический свет.

Дверь была заперта. Из-за нее слышались ритмичные удары и мужской голос, вновь и вновь извергавший проклятия и грязные ругательства. Ударом ноги я вышиб дверь и ворвался в комнату. На какое-то мгновение я увидел сидевшую на стуле избитую и окровавленную Терри. Ее глаза были открыты, но она явно ничего не видела. Я едва успел перевести взгляд на стоявшего рядом мужчину и узнать в нем Носорога, как он с диким ревом устремился мне навстречу.

Мне нужно было сразу же стрелять. Но я промешкал, и он молниеносно нанес мне сильный удар. Я выронил револьвер и оказался на полу, подмятый Носорогом, который тянулся к моему горлу.

Сил у меня не было. Их просто не осталось после того, что случилось незадолго перед этим, и я не мог сбросить с себя Мэссли.

Он наверняка прикончил бы меня, если бы Терри вдруг не застонала. Услышав ее голос, он хрипло выругался, встал и сделал шаг к столу. Когда он снова повернулся ко мне, в его руке был револьвер. Глаза у него были такими, что я понял: он обезумел, просто обезумел.

Я глядел на него, прерывисто со свистом втягивая в себя воздух.

- Значит, и ты тоже замешан в это дело, - сказал он.

Вместо ответа я поднял руку и указал на Терри.

- Это твоя дочь. Неужели у тебя поднялась рука на собственную дочь?

Он оскалился. В желтоватом свете сверкнули его зубы. Он был ужасен. Казалось, вместо человеческого лица передо мной зловещая маска ненависти.

- У меня никогда не было дочери. Есть только сын. Понимаешь? Сын!

Я покачал головой.

- Терри твоя... - я осекся, поняв.

- Терри - мой сын! - заорал он. - У меня где-то есть сын. Черт бы побрал всех этих баб! У меня был только сын, можешь ты это понять? Жена сообщила мне, что родила сына и назвала его Терри. Это он должен был нести тот чемодан, который почему-то оказался у этой бабы, черт бы вас всех побрал! Что вы сделали с моим сыном?

Потом он как будто немного успокоился и обратился ко мне:

- Итак, ты знаешь, что меня интересует, иначе не явился бы сюда.

Я опустил голову в знак согласия.

- Ну, так что, скажешь мне, где бумаги, или я убью тебя.

- Отпусти ее, - прошептал я.

Он пожал плечами.

- Твои бумаги в моей квартире. На этой улице.

- Ясно, - он взглянул на Терри, губы его искривились.

Она тяжело дышала, из носа текла струйка крови, но глаза теперь были закрыты.

Даже не глядя на меня, зная, что я совершенно беспомощен, Носорог спросил:

- Ты что, любишь эту женщину?

Я снова кивнул, отлично понимая, что он собирается делать.

Носорог по-прежнему глядел на Терри, и на губах его играла та же жутковатая усмешка. Я опустил глаза и, заметив, куда упал мой револьвер, повалился на пол стараясь упасть поближе к нему.

Когда я поднялся. Носорог, улыбаясь, стоял, рядом с Терри и целился ей в голову.

- Тогда смотри, как она будет умирать, - произнес он.

Я в последний раз взглянул на его ухмыляющееся лицо и нажал на курок своего "сорок пятого". Пуля попала ему в грудь. Револьвер в его руке разрядился в потолок, а потом упал на пол. Но это меня не остановило. Я продолжал всаживать ему, теперь уже в голову, пулю за пулей, а потом, швырнув разряженный револьвер в мертвое тело, буквально зашелся в каком-то бешеном истерическом крике.

Слабый вскрик Терри заставил меня обернуться. Она сидела на полу. Звуки выстрелов привели ее в чувство и до смерти напугали.