Вадим Россик - Нотариус из Квакенбурга

Доктор жил в обычном кирпичном домике с аккуратным маленьким цветником перед фасадом. У входа виднелась позеленевшая медная табличка с надписью: «Бенедикт Адам, доктор медицины». Я постучал в дверь бронзовым молоточком и прислушался. За дверью все было тихо. Подождав немного, я постучал еще раз – посильнее. Наконец, одно из окон открылось, и из него высунулся розовощекий мальчуган лет семи.

– Привет, малыш! – крикнул я ему. – Месьер Адам дома?

– Папы дома нет, – звонко ответил карапуз.

– А где его можно найти? – снова спросил я. – Он нам очень нужен.

– Папа на работе, – важно сказал мальчик.

– А где папина работа? – продолжал я выспрашивать.

– Папа велел не говорить чужим людям.

– Послушай, паренек! – подойдя, вступил в разговор мой кучер, – У нас к доктору срочное дело. Если он узнает, что из-за тебя мы не смогли его найти, тебе здорово влетит! Давай договоримся по-хорошему. Ты скажешь, где мы можем найти твоего отца, а я тебе за это дам серебряный квадрант, и ты купишь много вкусных конфет в кондитерской «Золотая рыбка»!

Не знаю, что подействовало на упрямого ребенка – возможная взбучка или конфеты, а скорее и то, и другое. Во всяком случае, карапуз быстренько ответил, что доктор с самого утра работает в городском морге. Фридрик опустил обещанную монету в дверную прорезь для почты и мы снова тронулись в путь. Отставной сержант хорошо знал дорогу и уже через несколько минут мы были на берегу Кроны.

Городской морг располагался на старой облезлой барже, стоящей на якоре на реке. Летом баржа распространяла страшное зловоние, а зимой от холода патологоанатомы роняли инструменты из закоченевших рук. Командовал этим мрачным местом сторож папаша Кикензон – огромный, грязный, со свисающими почти до пояса волосами и бородой. Папаша Кикензон умудрялся постоянно сплевывать, не выпуская изо рта огромную трубку. Правда зачастую слюна застревала в косматой бороде и свисала мокрыми сосульками, отнюдь не украшая старика.

Папаша Кикензон, узнав о том, что мне нужен доктор Адам, молча дал знак следовать за ним. Он провел меня мимо ряда железных столов, на которых кое-где лежали покойники. Стараясь не смотреть по сторонам и, с трудом, сдерживая подступающую к горлу тошноту, я пробрался за сторожем в самый конец баржи, где увидел врача, который, с хирургическими инструментами в руках, любознательно склонился над чьими-то останками.

Узнав о смерти Озрика Де-Бурга, доктор очень расстроился. Он поспешно сложил инструменты в саквояж и мы, больше нигде не задерживаясь, поспешили в замок.

И вот мы опять на месте, где произошла вторая трагедия – в кабинете покойного графа Бертрама, возле тела его сына. Мы – это инспектор Вейш, доктор Адам, Мартиниус и я. Доктор, не мешкая, приступил к осмотру трупа. Осторожно касаясь пальцами рукояти ножа, вонзенного в спину несчастного Озрика, он пробормотал:

– Да, здесь точно нет необходимости делать сердечное сечение!

– А что это такое – сердечное сечение? – спросил нотариус.

Адам обернулся к нему и принялся объяснять:

– В груди пациента делается разрез, через который врач опускает палец на сердце, чтобы ощутить, бьется ли оно еще. Но в данном случае – это совершенно излишне. По-видимому, лезвие пробило сердце и смерть наступила мгновенно. Бедный Озрик умер ничего не успев понять.

Доктор ухватился за нож и одним резким движением вытащил его из спины покойника.

– Какое любопытное оружие, – удивился инспектор Вейш и, осторожно положив нож на ковер, принялся его внимательно рассматривать. Мы с нотариусом присоединились к нему. Нож был весь из стали. Круглая, витая ручка переходила в очень узкое лезвие, длиной сантиметров двадцать.

– Судя по форме – это, так называемый, стилет. Оружие, распространенное на юге у гведиотов, – определил полицейский. – Такие ножи часто используют наемные убийцы, услугами которых не брезгуют даже знатные семейства Гведианаполиса.

– Вы хотите сказать, что это сделала Таис?! – поразился доктор. – Таис – porcus ex grege diaboli?! 9

– Не исключено, – сдержанно ответил Вейш.

Я с трудом промолчал, слушая этот разговор. Во мне все закипело. Как! Прекрасная гречанка – кровожадное чудовище, хладнокровно убивающее людей одного за другим? Это – невозможно! Вспоминая ее – испуганную, растерянную, такую беззащитную перед страшными обвинениями, я не мог поверить в это. Я уже готов был нагрубить инспектору, но, к счастью, в этот момент за Таис вступился мой шеф:

– Мне кажется, сейчас еще рано делать выводы, инспектор. Давайте дадим возможность месьеру Адаму исследовать тело, а мы тем временем тщательно осмотрим комнату.

На это полицейскому было нечего возразить, и они рьяно принялись за работу. Пока доктор возился с покойником, каждый сантиметр кабинета, каждый предмет в нем был внимательнейшим образом изучен.

Через пару часов кропотливого труда осмотр был завершен. Тем временем, из Крона прибыло подкрепление – еще несколько стражников в черной форме. Вейш распорядился отправить тело несчастного графа в городской морг.

Оставив одного из стражников охранять кабинет, мы, уже по привычке, собрались в курительной, где инспектор сейчас же начал набивать трубку полюбившимся ему гведелупским табаком. С наслаждением сделав несколько затяжек, он заговорил:

– Давайте начнем с вас, месьер Адам. Что вы можете сказать?

Доктор, устало сгорбившийся в кресле, встрепенулся и начал докладывать официальным тоном:

– По моему предварительному заключению, Озрик Де-Бург был убит ударом стилета в спину, в область сердца. С момента наступления смерти прошло не менее двенадцати часов, а скорее немного больше. Бедный Озрик умер мгновенно и упал как подкошенный на том самом месте, где его нашли. Положение тела не меняли. Вот, пожалуй, и все.

Доктор замолчал. Инспектор задал вопрос:

– Скажите, месьер Адам, как по вашему мнению, нужна ли большая сила, чтобы нанести такой удар? Другими словами, могла ли это сделать женщина или ей это не под силу?

– Лезвие стилета настолько узкое и острое, что для смертельного удара не требуется большой физической силы. Женщина вполне могла это сделать.

Вейш удовлетворенно кивнул головой.

– Ну так вот, слушайте уважаемые. Признаюсь, вчера я был в некотором замешательстве. Как вы помните, мои подозрения пали, прежде всего, на Таис Мелас и Патрицию Де-Бург, а, кроме того, на двух братьев – Озрика и Себастьяна.

Инспектор пыхнул трубкой и продолжил:

– Спокойно обдумав все еще раз, я пришел к определенным выводам. И смерть месьера Озрика только подтвердила мою версию!