Андрей Константинов - Решальщики. Перезагрузка

— Не волнуйся — все окна у него выходят на ту сторону, я проверил.

— Ну тогда, братцы, пошли, что ли? Чего тянуть?

Гладышев заученным движением достал из подмышечной кобуры ПМ и скомандовал:

— Значит, так: я вхожу в квартиру первый, вы — только по моей команде. Мало ли что? Вдруг он вооружен?

— Брось, Жора. — В голосе Петрухина отчетливо прозвучали снисходительные нотки. — Мы ж тебя не за ради подвига Матросова высвистали, а исключительно в качестве представителя законной власти. Сам посуди, какие у наркота могут быть арсеналы?

— А «маргоша»? — напомнил осторожный Купцов.

— Так ведь он ее уже попользовал.

— А если у него была не одна?

— Чушь! Да какие у нарка арсеналы? Наркот даже танк на кайф обменяет.

— Давайте не будем анализировать, а просто станем следовать моим указаниям, — с напускной строгостью распорядился Гладышев. Очень неуютно ощущавший себя в роли приглашенного «свадебного генерала». — Достаточно того, что я вообще в это ваше говно вписался. Вернее — меня вписали. Узнать бы кто?.. И вообще: береженого, как говорится… А я хотя бы в бронежилете.

— Слушаемся и повинуемся, товарищ старший оперуполномоченный! — шутливо козырнул Петрухин, деликатно умолчав вопрос про автора «вписки». — Вот только — фигня это всё. Не верю я в эти жилеты. Тем более что самое уязвимое место — это голова.

— Уж у тебя-то — точно, — хмыкнул Купцов. — Уязвимое.

Вся троица направилась к подъезду.

— Погодите! — вспомнил вдруг Гладышев. — А девка? Не убежит?

— Да куда ей бежать? У нее опять ломка началась… Ей в таком состоянии и десяти метров не пройти…

Уже через минуту они стояли на грязной, обоссанной и заплеванной лестничной площадке перед потрепанной жизнью и нищетой дверью, подсвечивая себе предусмотрительно захваченным Петрухиным фонариком. Гладышев несколько раз подряд втопил кнопку звонка, однако ответом была тишина.

— Так когда вы, говорите, ему звонили?

— Час назад, — отозвался Дмитрий. — Если точнее — пятьдесят пять минут.

— За те пятнадцать минут, что мы с Гусевой сюда добирались, вполне мог свалить из дома, — педантично заметил Купцов.

— Сомневаюсь. Ты просто голоса его не слышал. Он явно вмазанный был по самые помидоры. И по ходу, вообще ничего не понял — кто звонил? Зачем звонил?

— Ну тогда чего? Ломаем дверь? — предложил Гладышев. — К слову, замки — полное дерьмо. С ноги откроем.

— Подождите! Не надо с ноги! — донеслось откуда-то снизу, из темноты.

— Тьфу, черт! Напугала! — Оперативник с укоризной посмотрел на Купцова. — А говорил, в таком состоянии и десяти метров не пройдет.

Заметно пошатываясь, к ним поднялась Оксана и хрипло, с одышкой попросила:

— Не надо ломать! У меня… у меня ключ есть.

— Блин! Что же ты сразу-то не сказала?!

— Я… я забыла… Вот, держите… Только… Только вы не бейте его… пожалуйста…

— Ни в коем случае! — проворчал Гладышев. — Мы его всего-навсего расцелуем и к сердцу прижмем. — Он открыл дверь, снял пистолет с предохранителя и первым нырнул в квартиру. Следом за ним проследовали партнеры, предварительно приказав Гусевой «ждать здесь, вплоть до особого приглашения»…

В притонного вида комнате на кровати остывал мертвый Клюв. Он лежал на боку, откинув руку, а другую положив под голову, словно бы хотел поудобнее уснуть. Левая штанина так и осталась закатанной…

…Для начинавшего свою полицейскую карьеру в должности участкового Гладышева обнаруженный в квартире «пейзаж» был настолько виданным-перевиданным, что он не то что не удивился, но даже ни единым мускулом лица не поморщился. А вот раздосадованный и рассерженный Петрухин, матюгнувшись, сплюнул на пол. Он подошел к окну и, разгоняя спертый воздух и смрад, рванул на себя форточку:

— Твою мать!.. Каких-то пятьдесят пять минут!..

— А может, оно и к лучшему? — негромко возразил Купцов. — Отмучился парень.

— Парень-то, может, и отмучился. Только вот Марина при таких раскладах соскочит теперь стопудово.

— Постараемся, чтобы не соскочила.

— Ну-ну, свежо предание… Жора, давай вызывай бригаду и гроб с музыкой.

— Ага.

Гладышев потянулся к телефону, и в этот момент в комнату ввалилась Оксана. Ввалилась и, взвизгнув, кинулась было к навсегда уснувшему Клюву, однако Петрухин успел ее бестактно перехватить в области груди. Вернее того, что от той, словно бы усохнувшей вкупе с многострадальными венами, осталось.

— Стоп! Смотреть — можно, а вот руками трогать — ничего нельзя! Поняла? — Гусева часто-часто закивала, а потом в бессилии опустилась на грязный пол и заскулила, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну хватит! — грубо рыкнул на нее Дмитрий. — Теперь-то уж чего?.. Раньше надо было плакать… Ты лучше вот что мне скажи: сколько вам заплатила Марина за стрельбу?

— Тысячу долларов, — глухо сказала Оксана.

— За двух потенциальных покойников? М-да, негусто. А где был общак? — Гусева посмотрела на него непонимающе. — Я говорю: у кого хранились бабки?

— Я всё отдала Клюву.

— Ну и дура! Разве можно наркоту конченому такие деньжищи на руки выдавать?! Вот он на радостях, по ходу и разговелся… Прости, господи!

Гусева прибавила громкости, и теперь ее скулеж перенастроился на вой.

— Оксана, успокойся. Слышишь? Все равно уже ничего нельзя сделать, — искренне сочувствуя, попросил сердобольный Купцов. — Днем раньше, днем позже он бы все равно… А мы… Мы тебя сейчас в больничку определим…

— Ага. И талоны выдадим. На усиленное питание, — сердито сказал Петрухин. — Чья была идея с убийством Лисовец?

Гусева резко прекратила выть и замолчала.

— Маринина? — подсказал Купцов.

— Ты еще скажи Донцова. Ну?! Оксана, мы ждем ответа!

— Моя… — покачав головой, выдавила из себя Гусева. — Клюв, он… Он давно хотел с этим пистолетом… В общем — напасть на кого-нибудь богатого… Чтобы деньги отобрать… Клюв говорил, что готов даже убить кого-нибудь… Но только если действительно плохого человека…

— М-да… так он до кучи еще и гуманистом был?

— А тут, когда мы с Мариной узнали, что Татьяна АОН поставила, я очень испугалась, что теперь нас смогут найти, и… — Оксана всхлипнула.

— …И предложила Марине убить сразу двух зайцев, — жестко докончил за нее Дмитрий. — И следы замести, и дать возможность Клюву заработать. Что ж, считай, у тебя это почти получилось. — Вопросы закончились, и Петрухин поворотился к Гладышеву: — Ну как, Жора, дозвонился?

— Минут через двадцать будут.

— Ты уж, дружище, самостоятельно здесь доканчивай. А мы с Лёнькой поедем, пожалуй, — не стоит нам здесь лишний раз светиться.

— Ну спасибо вам. Удружили по полной, — буркнул посмурневший опер, прекрасно понимая, что бодяга с оформлением трупа может занять времени аккурат до рассвета.