Дмитрий Стрешнев - Чертовка

-Йелла, пойдемте, возьмем вашу машину.

--Она же сломалась.

-Ах, да. Тогда - сразу в комендатуру. У нас вон за тем холмом "Лендровер". А за вашей машиной мы пришлем.

--Хорошо. Но мне сначала хотелось бы забрать кое-что из вещей.

--Вот я и говорю: пойдемте к машине. Где она?

Андрей обвел взглядом коварную равнину, с виду такую ровную и безопасную, но на самом деле напичканную ямами и иракцами.

--Ты помнишь, где "Вольво"? -спросил он Эндрю.

--Конечно. Там.

--Машина вон там, -показал Замурцев офицеру.

--Отлично. Йелла, -отозвался тот.- Закурить, кстати, не найдется?

Открытие, что оба иностранца не курят, не испортило ему настроения. Он достал пачку "Хамры" за 12 лир и шагал, очень довольный собой, то и дело придумывая новую тему для разговора. Обращался он исключительно к Андрею, как к знающему арабский, хотя при этом глядел с упорным любопытством на американца.

--А ведь могло получиться "хабар кяна", -сказал он, подмигнув Андрею, и перевел глаза на Эндрю Манна.- "Хабар кяна", мистер, yes.

-Что? -спросил Эндрю.

--Такое выражение, -объяснил Андрей, щелкнул языком и закатил глаза.Из арабской грамматики. Смысл его в том, что глагол "кяна", означающий "быть", попадает в ситуацию, когда должен использоваться, но упраздняется. Нет его больше. Ясно?

--Ясно, -сказал Эндрю.- Как могло бы и нас не быть, верно?

--Хабар кяна, -подтвердил сириец.

Когда показался оливковый бок "Вольво", Замурцев спросил офицера:

--Вы разбираетесь в машинах?

--Нет, -сказал тот и сострил: -Только в пистолетах.

Андрей забрал из салона сумку, еще раз проверил, чтобы всё было заперто, хотя это уже проделали иракцы. Он погладил "Вольво по лакированной крыше и вздохнул.

--Ну, пошли.

--Пошли, -согласился офицер.

--Пошли, Джарус, -сказал Андрей езидке.- Видишь, как...

Ему было неудобно перед девушкой за то, что он так и не показал ей ни лиловые горы, ни серную реку, и он пытался вспомнить, на каком языке он ей рассказывал про всё это, но так и не вспомнил. Единственное утешение было в том, что места вокруг были очень красивые - библейские прямо холмы, над которыми висят неподвижные облака, и тени от них на пологих склонах - как небесные печати. Одно облако висит так низко и такое полновесное, что кажется - вот-вот упадет на голову.

--Красиво, правда? -сказал он Эндрю Манну.

-Что? -не понял американец.

--Вот... пейзаж, -неуверенно сказал Андрей. Он хотел еще добавить, что в таких вот местах словно бы обнажены секреты мироздания, но не стал.

Наконец они добрались до бежевого мухабаратского "Лендровера" и помчались в нем по кочкам так, что только амортизаторы крякали. На какое-то мгновение Замурцеву стало страшно оттого, что он возвращается, да еще таким несанкционированным образом. Хотя: что такое это самое "страшно"? -подумал он. Страшно было американскому парню падать с неба. Страшно слушать рассказы Павлина. И у Джарус тоже, наверное, было свое "страшно". Потом он подумал, что... нет, не подумал. Он конечно понимал, что наверняка будут неприятности, но почему-то не очень грустил об этом. А ,может быть, всё обойдется: сделает лицо "с думой о партии", наплетет что-нибудь и вернется к привычному образу жизни загранработника: бежевая рубашка к темно-синему костюму, голубая - к бежевому...

Потом сидели и ждали в казенном дворе комендатуры рядом с темно-зеленым ЗИЛом-130, у которого половина заднего борта была выкрашена красным - привилегия исключительно военной полиции. Восток - дело не только тонкое, но и долгое, сказал бы Петруня. Время от времени из обшарпанного здания выбегали люди в форме, задавали в меру дурацкие вопросы, три раза просили написать на бумажке имена и забрали ключи от машины.

Когда малый в грязном рваном свитере, надетом на другой такой же, принес чай в маленьких стаканчиках, Андрей сказал американцу:

--Эндрю, я хочу тебе сказать насчет... курдской девушки (у него чуть не вырвалось: нашей). Сирийцы уже в курсе. Она беженка из Ирака. Я подобрал ее в лагере для перемещенных лиц.

--Невероятно!

Он, разумеется, тут же повернулся к Джарус, чтобы потрясти ее еще раз сногсшибательной улыбкой и голливудскими замашками:

--Я потрясен, леди, вы, оказывается, наш союзник!

--Постой, я не собираюсь тебя забавить. Я о другом. Я увез ее из лагеря и должен вернуть ее туда. Ее нельзя оставлять здесь, ее нельзя никому отдавать. Мы должны отвезти ее назад. Так надо, Эндрю.

--Ты считаешь, это необходимо?

--Да.

Эндрю Манн посмотрел на Замурцева совершенно серьезно.

--Хорошо, мы это сделаем.

Наконец какой-то то ли солдат, то ли сержант пригласил их двоих в комендатуру.

--А девушка? -спросил Замурцев.

--Пусть останется здесь.

--Подожди здесь, -сказал Андрей Джарус. Он покосился на порученца и добавил: -Но никуда отсюда не уходи.

Езидка спокойно подняла на него глаза, что в переводе на нормальный человеческий означало: хорошо, ладно.

По бурной приветливости встретившего их человека с орлом на каждом погоне было понятно, что он уже связался с нужной инстанцией и получил соответствующие инструкции. Гостям предложили продавленные кресла, и прежний малый опять подал чай.

--Приветствую вас на сирийской земле, -сказал хозяин комнаты с серыми бетонными стенами, которой обшарпанный сейф, телефон и портрет президента придавали вальяжность кабинета.

Замурцев представился и представил Эндрю Манна, сообщив, что американец не говорит по-арабски.

--Вы уже знаете нашу историю?

--Конечно, конечно. Лейтенант написал подробный рапорт. Слава Аллаху, что всё хорошо обошлось. Вы сами убедились, что граница Сирии Хафеза Асада на замке. Америка - наш союзник в этой войне, а советские - наши друзья и братья, и мы сделаем всё для вашей безопасности,- торжественно заверил чин, блеснув политической грамотностью.

--О чем он? -спросил Эндрю Манн. Он озирался, как школьник, ему всё было интересно.

--Он говорит, что восхищен героизмом американских летчиков. Замурцеву почему-то не хотелось, чтобы американец потом, там потешался над тем, что он видел и слышал здесь, на сирийской стороне, ведь и сам Андрей, и Джарус тоже были в данный момент неотделимой частью этих мест.

--Спасибо, я очень тронут, -сказал польщенный обманутый Эндрю.

--Документы у вас, конечно, есть, -сказал сириец.

--Разумеется. Андрей подал ему свою голубую карточку.

--А мистер?

--Я прошу связать меня с американским посольством, -сказал Эндрю.

--Конечно, конечно. Добро пожаловать на землю Сирии! -хозяин кабинета явно получил инструкцию быть обходительным.

--У него не может быть документов, это же военный летчик, -объяснил Замурцев.- Вот здесь было его имя... он его сорвал и уничтожил после приземления. Так положено. Ваш пилот сделал бы то же самое,- добавил он на всякий случай.