Ирина Глебова - Дом окнами на луг и звёзды

О счастливой жизни Юрия Сазонова в семье мормонов увлечённо рассказала ему директор интерната, где мальчик пребывал до усыновления. Она показала фотографию Юры, которую не так давно получила оттуда, из благословенной Америки. Там, на стриженой лужайке, у каких-то цветущих кустов, на фоне красивого дома и стоящего сбоку автофургона, весело смеялись четверо ребятишек: две девочки и два мальчика. Директриса показала Юру – он обнимал за плечи сестричку и брата, улыбался во весь рот. Она охотно подарила Юристу это фото – он с самого начала своего посещения интерната не поскупился, выдал ей приличную «благотворительную» сумму.

Ясно, что никаким чудом внук не мог оказаться в Ужовке, у своей бабки. Но всё же Юрист показал фотографию Славику. Тот, взглянув, сразу же отрицательно качнул головой:

– Нет, это совсем другой пацан. Не тот, который у Олимпиады.

– Значит, там – наш пацан!

И Юрист припечатал фото кулаком к столу. Это было самое сильное проявление его эмоций, какое помнил Славик за годы знакомства. Потом сел на диван, недолго молчал, прокручивал в уме дальнейшие действия.

– Значит так, – сказал Славику. – Ты дело начал, ты обнаружил мальчишку, тебе и заканчивать. Вся награда тоже тебе будет. – Улыбнулся слегка. – Собирай команду, двух толковых ребят. Пойдёте в Ужовку. Ты, вроде, как друг бабки? Выманишь Игната, лучше, конечно, в безлюдное место. А там – как получится. Теперь уже рисковать мы не будем, нельзя повторять ошибку, упустить. Прикончите ублюдка в любом случае.

– Всё будет точно, шеф! – с энтузиазмом воскликнул Славик.

Но Юрист поднял ладонь, добавил, сощурив глаза:

– Проведи всё чисто, понял? Вы должны благополучно исчезнуть. Остаться там, на месте, можно только в виде трупа. Понял?

Лия Маратовна Шкуратова сама позвонила Елене Рябининой. Попросила: «Еленочка, приезжайте ко мне! Только с вами я могу поговорить по-настоящему, душу отвести».

Как и первая жена олигарха Батуйко, Шкуратова фамилию не меняла. Лена Рябинина знала: Владлена Касьянова оставила девичью фамилию из карьерных и партийных соображений. В тех кругах хорошо знали Касьяновых – отца и дочь. Стань она Батуйко – пришлось бы менять не только паспорт, но и партбилет, а главное – объяснять направо и налево, что это не другой человек, а инструктор райкома Касьянова… Хлопотно.

Вторая жена Батуйко просто сказала: «Я так привыкла». Вадим Семёнович не возражал: какая ему разница, коль наследство покойного Шкуратова перешло к нему. Но вот оба его сына – Игорь и Игнат – носили, конечно же, фамилию отцовскую.

С Лией Маратовной Лена познакомилась в тяжёлые для той дни. Мать похищенного и пропавшего мальчика не хотела общаться с журналистами. Но Рябинина растопила сердце несчастной женщины: она искренне верила, что маленький Игнат жив и обязательно найдётся. Сумев первый раз разговорить Лию Маратовну, Елена стала ей очень близка и нужна. Шкуратова знала, что журналистка постоянно держит связь с оперативной группой, ведущей расследование и розыск Игната. Понимала: ей оперативники далеко не всё рассказывают, но Лена-то знает всё!

Да, Рябинина знала, как ведёт расследование группа майора Антона Ляшенко. Собственно, она сама была по сути членом этой группы. Когда девушка Таня, бывшая подруга Игоря Батуйко, нашла журналистку и отдала ей письмо Игоря, – вот тогда Лену негласно приняли в розыскную группу. Взяв за версию: «Игорь Батуйко пишет правду, его подставил отец, В.С.Батуйко, который всё и спланировал» – майор Ляшенко хорошо продвинулся и многое узнал. Найдены тела двух убитых бандитов – они оказались из криминальной группы «Шамана». Этого человека, бывшего когда-то офицером-подрывником, подозревали в убийстве – взрыве автомобиля конкурента Вадима Батуйко. Теперь он снова всплыл, и Ляшенко за эту ниточку потянул. «Шаман», казалось, с Батуйко не контактирует, но он привёл к некоему «Юристу», и вот этот, неожиданно, оказался чуть ли не правой рукой олигарха. Их общение – и телефонное, и личные встречи, – сильно активизировались последние полгода. Как раз накануне трагических происшествий с сыновьями Батуйко. И продолжались до сих пор, причёт в орбите «Юриста» постоянно возникали люди из группы «Шамана».

Лене Рябининой очень нравился Антон Ляшенко – она и сама признавалась в этом подруге Маше. Как журналист, она многое знала о нём: происходил из семьи потомственных – ещё с дореволюционных времён, – пожарных, курсантом добровольно поехал в Чернобыль, потом стал работать в милиции, вместе с известным оперативником Кандауровым интереснейшие дела раскрывал, возглавил отдел в Управлении по борьбе с организованной преступностью – здесь тоже проявил себя. Бывал и ранен. С Викентием Кандауровым сильно дружил.

Полковника Кандаурова Елена несколько раз видела. Высокий, темноволосый, с седыми висками, щёточкой усов – хорош! Но как ни странно, она перед ним робела: то ли от его спокойного, глядящего словно сквозь, взгляда, то ли от знания его родовых корней… Антон – другое дело! Свойский парень, и хорошо даже, что они просто друзья. Друг из Антона Ляшенко получился прекрасный. Был бы таким он как любовник – ещё вопрос. Хотя иногда, когда Антон, жмуря глаза, протягивал своё любимое: «Есть идея…» – у Лены замирало сердце: а вдруг эта «идея» касается её лично?

Но это так, фантазия, ерунда. Главное, она в курсе всех наработок группы по делу братьев Батуйко. От неё ничего не скрывали и даже принимали её советы. С условием, конечно, что в печать пока – ни-ни! А вот когда расследование закончится, то ей, Рябининой, – эксклюзив на публикацию. И Елена свято выполняла условия. Лии Шкуратовой она кое-что рассказывала, очень дозировано и осторожно – только чтобы поддержать женщину, которая ей нравилась.

Жена миллионера Батуйко жила в пригородном посёлке для особо состоятельных людей. Закрытая охраняемая территория со всей инфраструктурой: супермаркетом, частной школой, бассейном… Дом Шкуратовой, красивый трёхэтажный особняк, достался ей от отца – Рябинина знала это. У того это было не единственное жильё – дома и квартиры в разных городах, – но Лия выбрала этот, самый скромный. Здесь она жила с отцом несколько последних лет.

Она ждала Елену, встретила с нетерпеливой радостью. Сразу же повела в уютную кухню-студию, к накрытому столу: бутерброды, тартинки, круасаны, красивые бутылки вина.

– Я соскучилась, – сказала Лия искренне. – Ты не была больше недели, а мне, кроме тебя, не с кем поговорить о Гнатике. Все только делают вид, что верят, а сами глаза отводят. А некоторые неприкрыто злорадствуют! Я так и читаю их поганые мысли: «Так и надо этим богачам…» Ты одна, Леночка…