Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Вы ранее не замечали странного в поведении помощника бухгалтера Цеханоича?

– Нет, – однозначно и быстро ответил Иоаким Сергеевич.

– Кто первым заподозрил не ладное?

– Карл Фёдорович после того, как вернулся посыльный.

– Кому пришла мысль провести ревизию в хранилище?

– Управляющему, – с удивлением произнёс Аладжанов, – кому же ещё?

– Может быть, кто из служащих высказал это предложение первым?

– Вы меня озадачили, но кому же, кроме управляющему придёт в голову такая мысль, ведь это он несёт ответственность за отделение.

– Значит, Цеханович был хорошим работником?

– Почему был, он и есть, вот увидите, когда пройдёт недоразумение с его, якобы исчезновением, – Иоаким Сергеевич закрыл рот рукой, – вы думаете, что его?

– Нет, – отрезал Миша, – я тоже не хочу предполагать худшее? и мои слова остаются пока только словами.

Аладжанов тяжело вздохнул.

– От сердца отлегло.

– С кем из служащих поддерживал приятельские отношения Цеханович?

– Близких приятельских ни с кем, а вот о Михаиле лучше поговорите с нашим кассиром Александром Александровичем Гмелиным.

Через некоторое время в кабинет вошёл кассир, среднего роста, средних лет, лицо эдакого среднего мужчины, которого встретишь на улице, в ресторации, поездке и не запомнишь. Никаких тебе запоминающихся примет, но это не умаляло, когда Гмелин отворил дверь и без приглашения проследовал к креслу, на которое с какой—то неприсущей маленькому чиновнику уверенностью, сел, откинувшись на спинку.

– Значит, вы, кассир Александр Александрович Гиелин? – Не нашёлся Миша и спросил первое, что пришло в голову.

– Да, меня зовут Александр Александрович Гмелин и я являюсь кассиром сиего заведения, – банковский чиновник небрежно махнул рукой.

– Я предполагаю, что вы слышали о столь печальном событии, происшедшем в банке.

– Слышал.

– Мне сказали, что вы приятельствовали с господином Цехановичем?

– Это наговоры, – Гмелин наклонился вперёд и лицо покрылось красными пятнами, – мы только служили вместе.

– Может быть, меня не правильно информировали…

– Именно, – перебил Мишу кассир, и тут же взял себя в руки, снова откинулся на спинку кресла и даже заложил ногу на ногу.

– Хорошо, что вы можете сказать о Цехановиче?

– Я всегда подозревал, что он совершит что—то подобное.

– Даже так, – бровь Жукова поползла вверх и снова вернулась на место.

– Именно так, – Гмелин говорил натянуто, – что можно ожидать от человека, увлекающегося не только картёжными играми, но и женщинами, – губы скрасила улыбка.

– Вы подозреваете, что помощник бухгалтера проигрался, истратил казённые деньги и сбежал от позора.

– Я допускаю такое развитие событий.

– Вы ведь общались в банке? Что он говорил? Что думал?

– О нет, – отмахнулся Александр Александрович, – такие подробности мне неизвестны, ведь общались мы исключительно по службе.

– Откуда вы знаете о картах и женщинах?

– От… – Гмелин снова покраснел, – так он сам мне жаловался.

– Но вы же только что сказали о малом с ним общении?

– Всё равно говорили же, – пошёл на попятную кассир, – а может быть, кто—то рассказывал, не помню таких подробностей.

– Значит, вы давно подозревали, что Цеханович способен на преступление?

– Не то, чтобы подозревал…

– Вы поставили в известность управляющего?

– Нет, это же только подозрения.

– Но ведь можно было бы избежать самого преступления, если бы вовремя господин Ауер поговорил с Михаилом.

– Ну какое это преступление? Азарт, – Гмелин погладил себя по колену.

– Но теперь господин Цеханович в бегах.

– Я же не отец этому господину, чтобы отвечать за него, – губы кассира скривились.

– Не отец, – покачал головой Миша, – значит, вы характеризуете господина Цехановича, как человека, способного на такой поступок?

– Да.

– Будьте добры, позовите управляющего.

– Я могу быть свободным? – Нескрываемое удивление читалось на лице кассира.

– Да.

– Чем ещё быть могу полезен? – Спросил господин Ауер, проходя к столу и чувствуя себя не в своей тарелке, хотя, именно он, предоставил свой кабинет для допросов.

– Карл Фёдорович, скажите, господин Цеханович был азартным? Играл в карты? Любеобилен?

– Не замечал за Михаилом таких наклонностей, – сморщил лоб управляющий, – то, что деньги не разбрасывал направо и налево, могу сказать в точности, помогал матери, живущей в каком—то уезде. Нет, нет, я за господином Цехановичем не наблюдал.

– Благодарю, – Жуков поднялся, вслед за ним чиновник при полицмейстере, – если возникнут вопросы я могу снова посетить вас?

– Непременно, рад буду ответить, – поднялся с кресла и управляющий, – приезжайте запросто, – и добавил, – мне небезразлична судьба исчезнувшего молодого человека.

– Теперь куда? – Усаживаясь поудобнее в коляску, сказал Иван Александрович.

– На квартиру к исчезнувшему, – пробормотал Миша и опустил голову на руки, скрещенные на рукояти трости.

– Каков фрукт! – С возмущением говорил Деесперов.– как хорошо рядился под порядочного человека! А управляющий тот гусь, наверное, в доле с Цехановичем и так его обеляет!

– Вы заметили, что и господин Аладжанов хорошо отзывается о помощнике бухгалтера так, следуя вашим размышлениям, и он, как говорят в преступных кругах, и он в доле?

– Не знаю, Михаил Силантьич, не знаю, – Иван Александрович смотрел на проплывающие дома, – но всё мне кажется странным.

Миша промолчал.

Двухэтажный деревянный дом выделялся на улице цветом крыши, у всех тёмный, почерневший от дождей и зноя, а этот с яркой красной, словно с небес пролилась весёлая краска.

Столичного сыскного агента принял хозяин дома, господин Грушевский, в домашнем бархатном халате, опоясанном, казалось, тонким шнуром с кистями.

– Здравствуйте, господа? С кем имею честь разговаривать? – Приветствовал Симеон Эдмундович нежданных гостей.

– Михаил Силантьевич Жуков, помощник начальника сыскной полиции Санкт—Петербурга, – отрекомендовался Миша, – а это Иван Александрович Деесперов, чиновник при полицмейстере.

– Далековато вас занесло от столицы, – Грушевский поморщился и посмотрел на забинтованную правую руку, – как я понимаю, вас привело ко мне дело моего жильца, господина Цехановича?

– Совершенно верно, – подтвердил догадку хозяина Жуков, – именно, следствие по его внезапному исчезновению поручено мне вести.

– Не предлагаю присесть, – лицо Грушевского было непроницаемо, но что—то тревожащее мелькало иногда в глазах, – ибо занят делами и не располагаю временем.

– Всего два—три вопроса и, если позволите, хотелось осмотреть комнату, которую занимал господин Цеханович.