Фредерик Тристан - Загадка Ватикана

— Данте, ведомый Беатриче, сумел живым подняться на Небо, — лукаво заметил Адриан Сальва.

Каноник только пожал плечами и не соизволил ответить на возражение, лукавый подтекст которого был, как ему казалось, продиктован исключительной низостью. Он продолжал:

— А этот дар назорея! Что это еще за выдумки? В действительности быть назореем, как сказано в Ветхом Завете, означало посвятить себя служению Богу. Назират обязывал человека к воздержанию, а чтобы назорея можно было узнать, он также давал обет никогда не стричь волосы. Так было в случае Самсона — это верно, — но так же было и в случае Самуила. Нигде в Священном Писании не говорится о каком-то особенном даре, связанном с их обетом.

— Поэтические вольности… — заметил нунций Караколли, которого начал раздражать сварливый пыл каноника. — Ведь это легенда, а не статья по богословию.

— Вольность! — воскликнул Тортелли. — Вольность! Именно так наша эпоха и скатывается к безбожию! Извращенное воображение царит повсюду. И вы еще говорите о поэзии?

Кардинал положил на плечо каноника свою ладонь, обтянутую красной перчаткой, чтобы его успокоить.

— Compos sui [32] Находящийся в полном сознании (лат.). Цитата из Тита Ливия, которой кардинал, говорящий здесь (из определенных соображений, о которых читатель узнает ниже) только фразами из латинских авторов, хотел охладить пыл каноника. .

Потом, закрыв глаза, он, казалось, полностью потерял интерес к собранию, в котором принимал участие. Однако узенькая полоска света, проникавшая из-под его опущенных век, предупреждала, что бдительность не дремлет, притаившись на самом дне кардинальского логова.

И тогда слово взял профессор Сальва:

— Дорогие коллеги, я сейчас не буду останавливаться на содержании нашей легенды. Я напомню, что нам известно о существовании рукописи — единственного и уникального образца этого текста, который, кажется, никогда не был скопирован, — с одиннадцатого века. Веком позже Венсан де Бовэ вспоминает о нем в «Историческом зеркале». Вот эти строки: «Потерянное жизнеописание Сильвестра, которого в язычестве звали Базофон». Больше мы ничего не имеем, кроме знаменитой фразы Родриго де Серето в его сборнике легенд: «Этот Сильвестр, которого не следует смешивать с Базофоном». Потому что в действительности Родриго говорил о папе Сильвестре, который нанес поражение арианам и умер в Риме в 335 году. Однако можно задаться вопросом, откуда у него этот странный интерес к Базофону, тогда как, согласно «Житию», этот последний жил двумя столетиями раньше. А теперь возвратимся к одиннадцатому веку, которым датируется рукопись. Не вызывает ли сомнений точность этой даты?

— Никаких, — заявил профессор Стэндап. — Графика письма принадлежит той эпохе. Что касается языка, это латынь с примесью кельтских слов. Она одновременно архаичная и мудреная, и это склоняет к предположению, что эта легенда долго распространялась устно, прежде чем была зафиксирована на бумаге каким-то писцом, который пожелал сохранить некоторые простонародные выражения. Сегодня мы знаем, что «Страсти» и «Жития» греческого и латинского происхождения записаны не ранее, чем в десятом столетии. Кое-что можно проследить до восьмого века, но это лишь разрозненные отрывки. О еще более ранних записях нам ничего не известно. Первые греческие и латинские рукописи датируются 930–935 годами, среди них можно назвать одно многоглаголение Симона Метафраста, одно толкование Никиты Пафлагония, одну поэму Флодоара и многочисленные кельтские, сирийские, грузинские и англосаксонские версии, которые все обращаются вокруг легенды о Сильвестре — Базофоне, но никогда ни называют его имени и даже не углубляются в суть сюжета.

— Если обратиться к аналогии, — вставил нунций, — то во всех этих рукописях появляется тень Базофона, но его персона — никогда.

— Это потому, — предположил Сальва, — что Базофон — образ варвара. Он присутствует в подтексте рукописей, потому что он у двери и потому что в любой момент он может раствориться в цивилизации. Как обратить его в истинную веру? Мне кажется, что эта легенда разрешает две противоположные проблемы: обращение в христианство варвара, каким бы ненадежным оно ни казалось, и одновременно использование варвара для распространения Благой Вести.

— В совокупности, — заключил Стэндап, — Базофон является и сыном язычника Марциона, и ребенком христианки Сабинеллы. Эти две линии беспрестанно проявляются в нем.

— Contraria contrariis curantur [33] Противоположности следует лечить противоположностями (лат.). , — со вздохом произнес кардинал, приоткрывая левый глаз таким образом, что он показался стеклянным.

— А может, продолжим чтение рукописи? — предложил Сальва. — Мне кажется, дело начинает приобретать интересный оборот.

— Интересный! — изрыгнул каноник. — В какую еще западню оно нас заведет?

Однако же он включил магнитофон, бобины которого начали вращаться с подозрительным шуршанием, как будто старый аппарат, записавший бесчисленное множество святых слов, тоже опасался самого худшего.

Адриан подумал:

«Никакое абсолютное знание не существует. Благодаря этой лакуне мы открыты для истины».

День возвращения на Землю приближался. Сабинелла, несчастная мать, неустанно молилась, убежденная, что Базофон стал жертвой плохой наследственности от своего безбожного отца. Неужели для того она терпела на Земле, муки, чтобы страдать на Небе от более утонченных, но не менее безжалостных мук. И, конечно же, юноша беспокоился, видя свою мать в таком состоянии, но не потому, что осознавал истинную причину ее горя, а потому, что, как ему казалось, она потеряла здравый рассудок. На что она жалуется? Разве ее сын не единственный из смертных, которому оказана такая высокая честь — его живым вознесли на Небо? И разве его исключительное положение не дает ему право на особые привилегии? В конце концов, кто отправится в Фессалию воевать с язычниками, как не он — и он единственный?

Базофон упивался своей гордыней, словно уже был героем. И Сатана решил воспользоваться этим, чтобы сыграть с юношей злую шутку. И вот что он сделал.

Один из его шпионов еще раньше проник на Небо, чтобы следить за обучением Базофона. Звали его Абраксас [34] Абраксас — космологическое существо в представлениях гностиков. Известен также в культово-магическом обиходе позднеантичного синкретического язычества, где изображался на геммах-амулетах с головой петуха, телом человека и змеями вместо ног. , и он был избран для этой цели потому, что был сведущ в искусстве магии, гностических науках и прочей еретической тарабарщине. Он принял подобие доброго старика, и это так ему удалось, что никто ни в чем его не заподозрил. Поэтому ему не составляло труда подойти к нашему юному шалопаю и начать с ним разговор, поначалу вполне невинный.