Джеймс Чейз - С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги

Ее слова как бы сделали нас заговорщиками, но во рту я ощутил горьковато-кислый привкус.

— Пожалуйста, поезжайте побыстрее, — попросила она, когда мы поменялись местами. — Как можно быстрее…

Я нажал на газ. Пять секунд — и машина неслась по шоссе со скоростью девяносто миль в час.

Обхватив руками колени, она во все глаза смотрела вперед сквозь ветровое стекло, где по дороге, впереди нас, как взнузданные кони, мчались два луча света фар. Казалось, она пребывает в эйфории. Скорость дурманила ее, подобно наркотику.

В половине двенадцатого мы были у ворот особняка.

— Вы действительно профессионал, — завистливо произнесла она. — Мне очень понравилось. Вот так бы и мчаться всю жизнь. Когда вы дадите мне второй урок?

Некоторое время я колебался, инстинктивно чувствуя, что эта авантюра грозит мне множеством неприятностей.

— Послушайте, — неуверенно начал я. — Я вовсе не намерен портить вам жизнь. Если мистер Эйткин против вашего желания научиться водить машину, то я…

Ее холодные пальчики обхватили мое запястье.

— Но ведь он же ничего не узнает. В его-то положении…

Это прикосновение убило во мне последние крохи здравомыслия.

— Завтра я буду здесь в восемь. Где-то после девяти мы покончим с делами. После этого я свободен.

— Я буду ждать вас в машине. — Она открыла дверцу и выскользнула наружу. — Вы даже не представляете, какое удовольствие мне доставили. В этом доме я чувствую себя так одиноко. Это такая скука. А с вами я испытала столько эмоций, сколько у меня не было за два прошедших года. Спасибо вам.

От одного взгляда на ее грудь у меня едва не остановилось сердце.

— И кстати, — она улыбнулась, — меня зовут Люси. Запомните?

— Еще бы!

— Тогда до завтра. Спокойной ночи. И еще раз спасибо за доставленное удовольствие. — Махнув рукой на прощание, она торопливо двинулась до дороге в сторону особняка.

Сжав руль так, что побелели суставы пальцев, я смотрел ей вслед с бешено колотящимся сердцем. Мгновение — и она скрылась за поворотом.

Это уже произошло. Она проникла в мое сознание, как вирус. Смертельно опасный вирус.

Даже не помню, как доехал до дома, разделся и лег спать. Но сон в эту ночь ко мне так и не пришел. Да разве я мог уснуть, если душа сгорала в ожидании следующей встречи. И эта встреча произойдет не через год, не через месяц, а уже завтра!

Следующие три дня жизни прошли по установленному распорядку. В девять утра я появлялся на работе, уходил в семь, ужинал недалеко от «Гейблз» в придорожном кафе и ровно в восемь нажимал кнопку звонка особняка Эйткина. Часа полтора мы с шефом обсуждали все текущие дела, потом я прощался с ним и, выйдя из дома, садился в автомобиль, где меня уже терпеливо дожидалась Люси.

В предвкушении этого момента я и жил весь день. Все остальное превратилось в рутинную обязанность, от которой я жаждал отделаться как можно скорее. И лишь когда я говорил Уоткинсу «спокойной ночи» и за мной закрывалась дверь, только тогда я действительно начинал жить.

Примерно с половины десятого и до полуночи мы с Люси катались по пустынным второстепенным дорогам. Мы практически не разговаривали. Во время разговора она никак не могла сосредоточиться на вождении, машина начинала вилять из стороны в сторону, и риск опрокинуться в кювет стремительно возрастал. Но ощущение власти над мощной машиной приводило ее в восторг, и прерывать эту эйфорию не хотелось. И только когда машина подкатывала к железным воротам особняка, я получал возможность поговорить с ней несколько минут.

За эти три дня я влюбился в нее по уши, и мне стоило громадных усилий не обнаружить свои чувства перед ней.

Но никаких ответных чувств с ее стороны я не замечал. Она обращалась со мной как с другом, общество которого доставляет’ ей удовольствие, но не более того.

Но что больше всего меня беспокоило, так это мое отношение к ней, я ни секунды не сомневался, что при малейшем намеке на ответное чувство не смогу удержать себя в руках.

Я отдавал себе отчет, что играю с огнем. Узнай Эйткин, что происходит без его ведома, я тут же окажусь на улице, а уж о Нью-Йорке можно забыть навсегда. Еще в первый вечер она сообщила, что ее муж — ярый собственник. Раз за разом я говорил себе, что нужно прекратить эти встречи, что это к добру не приведет. Но голос рассудка напрочь глушился голосом сердца. Я снова и снова убеждал себя, что раз Люси не испытывает ко мне никаких сердечных чувств, то никакого вреда наши занятия принести не могут.

Когда мы прощались вечером в четверг, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.

— Мистер Эйткин отпускает меня на уик-энд, — пояснил я. — Так что, сами понимаете…

— Неужели я завтра останусь без урока? — Она посмотрела на меня в упор.

— Разумеется. Мы сможем встретиться только в понедельник.

— Вы куда-нибудь уезжаете?

— Да нет, — пожал я плечами.

— Тогда почему бы вам не приехать сюда в обычное время? В дом не входите, встретимся здесь. Или у вас другие планы?

— Да нет у меня никаких планов. Просто временами меня это сильно беспокоит, — ответил я, отводя взгляд в сторону. — Ведь если о наших уроках узнает мистер Эйткин, последствия могут быть непредсказуемыми.

Она рассмеялась.

— Да уж! Да он просто лопнет от злости. Но нечего беспокоиться. Он никогда ничего не узнает.

— Но ведь нас могут заметить Уоткинс или миссис Хэппл…

— Ну, это вряд ли. Они никогда и носа не высовывают из дома по вечерам. Но мы можем сделать и по-другому. — Она легко коснулась моей руки. — Встретимся у вас. Я приеду на велосипеде. Мне давно хотелось увидеть, как вы живете.

Сердце мое едва не выпрыгнуло из груди.

— А вот этого не надо! Приезжать ко мне вы не должны. Но если вы так желаете, я приеду сюда ровно в девять, но только если вы этого очень хотите.

Она молча открыла дверцу и вышла из машины. Наклонившись, пытливо взглянула на меня.

— А вы ужасно милый, Чес. И вот еще что… Ведь я делаю успехи, верно? Скоро я смогу сдать экзамены на водительские права, не так ли?

— Да, вы здорово продвинулись за эти дни. — Как я хотел обнять ее, прижаться губами к ее губам, таким дразнящим и волнующим. — О’кей, увидимся завтра.

Поставив машину в гараж, я поднялся к себе. Приготовив приличную дозу виски с содовой, я сел в кресло и погрузился в раздумья. Мы с Люси были знакомы только пять дней. Но каких пять дней! Никогда я еще не был так влюблен. Отдавала ли она себе в этом отчет? Или искренне полагала, будто я готов рисковать расположением Эйткина только ради того, чтобы научить ее водить автомобиль? Неужели она до такой степени наивна? Вряд ли. Вот это и настораживало.

Меня сильно обеспокоило ее желание приехать ко мне домой. Я как-то упомянул, что филиппинец, поддерживающий порядок в моем холостяцком жилище, уходит в семь, так что ночи я провожу в одиночестве. Как понимать ее слова? Намек на то, что она готова ответить мне взаимностью?