Георгий Айдинов - Неотвратимость

— А чего ж. Буду. Вы правильно заметили насчет коллекции. Кто марки собирает, кто этикетки от спичечных коробок. А я интересуюсь ключами от английских замков.

— И вас волнует главным образом серия ключей от замка «Москва». Понятно. А нельзя ли узнать вашу фамилию и имя-отчество, уважаемый «коллекционер»?

— Не собираюсь скрывать. Корнилов Матвей Данилович. Родился и сейчас живу и работаю все в той же деревне Рахманово Куркинского района Тульской области. Автомеханик по специальности. В свое время даже гаражом заведовал. Но образования законченного не получил. — Не ожидая вопросов, разъясняет Корнилов. — Учился в Тимирязевской сельскохозяйственной академии на факультете механизации. С тремя курсами справился, и жизнь заставила на хлеб зарабатывать. Ну и втолковываю ребятишкам азы знаний по тракторному и автоделу.

— Судился?

— Было. За нарушение паспортного режима. Семья в столице. И жил тут «на птичьих правах». Раз предупредили, два, оштрафовали. Потом за непослушание срок дали. Отбыл. Прописан в Рахманове.

— И в Москве снова оказались, конечно, проездом?

— Отнюдь. Я же сказал: жена, ребенок здесь. На Таганке живут. Привез сыну гостинцы.

— А в Зеленоград вас случай забросил?

— Опять не угадали, — Корнилов не обращал никакого внимания на иронический тон Сергея. — Товарища искал, друга детства. Мишей его зовут, по фамилии Воробьев.

Все, что Корнилов говорил о себе, своих близких друзьях, подробнейшим образом зафиксировали здесь же, в отделении. Допрос вел сначала Шлыков, потом его сменил подоспевший сюда Павел Калитин. Показания Корнилов давал тихим, спокойным голосом, ни разу не сорвавшись ни на раздражительную интонацию, ни на подобострастие, заискивание. Внимательно прочитал и не торопясь, с росчерком подписал каждую страницу.

Обходительный, вежливый, скромный. Опрятно одет, хорошо выбрит, тщательно причесан: его рыжеватые, зачесанные назад волосы сделаны немного волнистыми, явно не без помощи перманента. Он совершенно не бросался в глаза ни своим внешним видом, ни одеждой. «Средний» человек. Среднего роста. Среднего возраста. Среднего телосложения. Продолговатое лицо. Невинные серо-голубые глаза.

У него было семь фамилий. Девять раз его судили за кражи. Установить это удалось на следующий же день после того, как у Корнилова сняли в МУРе отпечатки пальцев. Но с ним продолжали разговаривать так, как будто верили его россказням. И это держало преступника в огромном напряжении. Он прекрасно понимал, какими возможностями располагает розыск и что совсем не зря вот уже два дня подряд длятся эти в общем ни к чему не обязывающие беседы. Что затеяли оперативники? Какую неожиданность готовят? Но Корнилов до самого последнего момента держался как ни в чем не бывало. С казавшегося ему достаточно благонадежным нагромождения обмана, запирательств, хитрых уверток его приходилось низводить, нет, силой реальных, неопровержимых доказательств припирать к краю и сбрасывать с очередной позиции. И каждый свой плацдарм он отдавал после жесточайшего боя, только окончательно убедившись, что сопротивляться дальше не имеет никакого смысла.

— Хватит, гражданин Корнилов, не будем зря расходовать больше золотое время. Смотрите, убеждайтесь.

Двое суток понадобилось Пете Кулешову и Валерке Венедиктову, чтобы обернуться туда-назад. В Рахманове, родной деревне Корнилова, они опросили за это время всех без исключения его родственников, всех соседей, работников сельсовета. Теперь Корнилов обстоятельно читал, рассматривал протоколы допроса свидетелей, справки из сельсовета и школы.

— Могу прибавить еще один документ, — Павел положил на стол перед Корниловым выписку, из которой была видна вся его «уголовная биография». — Надо бы нам условиться по поводу того, как к взаимной выгоде построить наши дальнейшие отношения.

— Вы насчет чего?

— Насчет того же. Как видите, запираться совершенно бесполезно.

— А мне не в чем запираться.

— Вот-вот. И вводить нас в заблуждение не стоит пытаться.

— Я и не вводил.

— Где уж там. Говорите, живете в Рахманове. А видели вас в деревне всего несколько дней, пока, очевидно, оформляли прописку. А потом ни разу не были в деревне за все девять месяцев после последнего побега из колонии.

Корнилов молчит.

— Вот ваши первые показания, где вы утверждали, будто судились всего один раз и лишь за нарушение паспортного режима. Изображали из себя жертву любви к семье, от которой вас оторвали обстоятельства жизни. Жена у вас действительно порядочный человек. И дети должны вырасти хорошими людьми. А вы?

Корнилов молчит.

— Пустой бланк с печатью похитили из канцелярии школы и сами его заполнили. Так появилась фиктивная бумажка с места работы.

Корнилов молчит.

— А в Рахманове вы, гражданин Корнилов, не спросили даже, где похоронены ваши отец с матерью. Интересовались только другом детства Михаилом Воробьевым. И нужен был вам друг совсем не для того, чтобы предаваться воспоминаниям юности.

Это говорит уже не Павел Калитин, ведущий допрос, а присутствующий при нем майор Вазин. Едва только появилась на горизонте фигура Михаила Воробьева, майор сам принялся проверять ее со всех сторон. И старания его были вознаграждены: версия о группе вновь возобладала. Как тут удержаться и не провести психологическую атаку на Главаря! А то, что перед ними именно Главарь, сотрудники МУРа не сомневались.

Но и наступление майора, в котором опытный Корнилов, несмотря на штатский костюм, сразу угадал по манере держаться «начальство», ни на йоту не изменило линии поведения Главаря: там, где ему сказать было нечего, он предпочитал не проявлять инициативы и молчать, Благо прямых вопросов ему не задавали.

— Чтобы вам было легче в дальнейшем ориентироваться, — продолжал майор Вазин, — можем сообщить, что живет Михаил Воробьев в Москве, на Открытом шоссе. Работает грузчиком в магазине «Дары природы». Судили его не так давно за хулиганство. Дали пятнадцать суток. И есть одна любопытнейшая деталь: как раз в те пятнадцать дней, что он находился под надзором милиции, прекратились, квартирные кражи, которыми неизвестные жулики так тревожили москвичей в последние девять месяцев. Показательно, а? Девять месяцев прошло с момента вашего появления в Москве. И девять месяцев, без двух недель, город лихорадили квартирные кражи. А вынужденный перерыв в пятнадцать дней падает точно на то время, что ваш соучастник отбывал наказание.

Корнилов молчит.

— Будем считать, что на первый случай вы, гражданин Корнилов, достаточно осведомлены и не станете отклоняться слишком далеко от истины, — старший лейтенант Калитин вновь взял руководство допросом в свои руки. — Итак, прошу ответить на вопрос. Чем вы занимались в Москве после того, как приехали сюда из Тульской области?