Лили Райт - Танцуя с тигром

Это двойное отрицание повергло Сальвадора в замешательство. Оно было похоже на загадочное мексиканское выражение No hay mal que por bien no venga, которое примерно переводилось, как Ничего плохого не происходит без того, чтобы создать хорошее.

Сальвадор поставил руки на бедра, как будто нуждался в поддержке, чтобы оставаться в вертикальном положении. Ей нравилось смотреть на него. Каждый раз.

– Ты поможешь мне? – спросила она.

– No tenemos una pala [380].

Анна пошевелила пальцами.

– Hijo de puta, qué mujer [381].

– Подсади меня.

Анна поставила урну у ствола дерева, затем подтянулась на отвесной скале. Она не увидела ни души, и тишина наполнила ее облегчением и ужасом одновременно. Клочок свежевскопанной земли было легко отыскать. Она опустилась на колени и принялась раскапывать руками. Сальвадор воспользовался носками своих ботинок. От нее не ускользнула ирония момента: она приехала в Мексику, чтобы похоронить мать, но вместо этого грабила могилу. У ее отца было несколько ритуальных артефактов, но совсем по-другому было копать что-то самому. Почти как свернуть цыпленку голову самостоятельно, вместо того чтобы покупать тушку в магазине. Но самое безумное было вот что: хотя Анна знала, что маска была подделкой, она чувствовала прилив возбуждения. Охота за сокровищами. Собака, которая гонится за костью. Она хотела быть той, кто найдет ее. Так вот он какой, этот пьянящий, дразнящий эликсир, которым все эти годы был загипнотизирован ее отец! Вот что заставляло его снова и снова ехать в деревни, чтобы найти очередного сеньора Мартинеса Гомеса Эрнандеса Родригеса, который вырезал кузнечика. Анна поползла по земле, чтобы поцеловать Сальвадора. Его губы были прохладными. Его рот был теплым.

– Я откопала тебя.

Он выглядел смущенным. Между ними всегда будет этот разрыв. Нюансы языка и культуры. Но ты и получишь больше, дуреха. Ты получишь все, чему он может научить тебя. Она снова поцеловала его. Ей хорошо удавались начинания, так себе – середина, а конец всегда был ужасен. Значит, мы не будем двигаться к концу. Каждый день мы будем идти к железнодорожной станции с чемоданами и путешествовать в какое-нибудь новое место. Каждый день мы будем уезжать. Начинать с чистого листа. Приятно познакомиться. Меня зовут Анна. Мне хорошо удаются начинания.

От работы они согрелись. Анна представила себе, как черный археолог рыл один в темной пещере. Для этого нужно настоящее мужество, настоящий наркотик. Она наткнулась на что-то твердое. Отломанный кусок ракушки увидел луну и улыбнулся.

Они ехали вниз от Монте-Альбан в тишине, урна уютно лежала у ее ног. Она держала маску на коленях, раздумывая, какое теперь сложилось о ней мнение у Сальвадора – лучше или хуже. Когда они вошли в третий поворот, Анна ахнула и сползла на сиденье.

– Это он.

Седан Тигра был припаркован на краю дороги. Человек с фонариком склонился над открытым капотом. Сальвадор проехал мимо с каменным лицом.

– Мы должны проследить за ним, – сказала Анна.

– У тебя уже есть маска.

– Но я хочу знать, кто он такой.

– No importa [382].

– Sí, importa. Я хочу увидеть его.

– Забудь его.

– Хорошо. Я хочу увидеть его, чтобы потом его забыть.

Они съехали с дороги. Через три минуты мимо пронесся автомобиль. Место, куда привел их Тигр, не могло удивить сильнее. Это не были трущобы на окраине города или позолоченный дворец Оскара Рейеса Каррильо. Нет, автомобиль Тигра остановился в одном до боли знакомом месте. Сальвадор недоверчиво покачал головой.

– Вы, американцы, все едете в Мексику, чтобы потерять голову.

Они припарковались так близко, как только могли, и опустили стекла. Тигр был озабочен замкóм, набирая цифровой код. Кованые железные ворота распахнулись. Он забрался обратно в машину, проехал несколько метров, передумал, выключил зажигание, оставив автомобиль прямо между ворот. Анна услышала, как открылась входная дверь, услышала знакомые ругательства, как и тогда, когда Томас отгонял собак с дороги. Шаги. Испанский.

– Где ты был?

Это был Томас. Их голоса доносились слабо, но различимо.

– Я ездил к дяде.

– Я получил сегодня открытку от Рейеса. Он говорит, что теперь ты работаешь на него.

– No, señor.

– Все это время, пока я держал тебя на работе и разрешал здесь жить с Соледад, ты бегал за Рейесом. Ты принес ему посмертную маску. Ты знал, что моя выставка вот-вот откроется, и ты отнес маску этому…

Широко раскрыв глаза от удивления, Анна одними губами шепнула Сальвадору: «Хьюго».

– Señor, все было не так. Я никогда не давал маску Рейесу.

– Мой собственный садовник работает на наркобарона. Вы держите меня за идиота? Вы собирались убить нас? Убить нас во сне? Ограбить нас и сбежать?

– Он сказал, что убьет меня. Пощадите. No me…

Раздался выстрел. Анна спрятала лицо на груди Сальвадора. Все плохое продолжало ухудшаться.

– Томас! – крикнула Констанс со второго этажа. – Это был фейерверк?

Кого из них застрелили? Анна не знала, на что надеяться.

– Не беспокойся, куколка, – ответил Томас. – Я застрелил белку, которая c беззастенчивой наглостью поедала твой базилик. Я сейчас вернусь. Позволь мне выбросить ее к соседям, и мы выпьем.

Машина Хьюго дала задний ход, поехала по дороге и исчезла на пустыре в конце квартала. Через минуту Томас вернулся, прошел мимо их автомобиля, не слыша дыхания двух человек, лежавших внутри.

– Куколка, иди и садись со мной, – позвал Томас, закрыв ворота. – Я заполучил ведущую маску этого канадского племени. Дикая женщина лесов. Ты меня слышишь?

– Что? Я не слышу тебя.

– Я чувствую себя шекспировским актером, который взывает к своей возлюбленной через открытое окно.

– Говори громче. Я привожу в порядок лицо. На мне этот крем. Срань господня.

– Моя новая маска называется «дикая женщина лесов». У нее есть борода, а ее рот напоминает пулевое отверстие, и она ухает, как сова. Говорят, она похищает детей и ест их.

– Поедает детей?

– Но у нее есть хорошие черты. Каждый раз Dzonoqua, так ее зовут, выбирает несколько счастливчиков и делает эти души богатыми, как Крез. А еще она может возвращать мертвых. – Томас закашлялся. – Я надеюсь, что эта фишка не работает.

Хлопнула дверь-ширма. Их окружили звуки ночи – жужжание фумигатора от комаров, какофония музыки ранчеро, лай голодных собак.

Сальвадор проехал три квартала до церкви неподалеку. Анна не помнила, когда в последний раз была такая бодрая и одновременно такая уставшая. Томас убил Хьюго. Трудно было чувствовать себя такой плохой, и все же в сражении между американским коллекционером и гордым индейцем – справедливо ли, ошибочно ли, как она думала о нем сейчас, – она приняла сторону индейца.

– Мы должны проверить, как там Хьюго, – сказала она.