Себастьян Фитцек - Я – убийца

– Как ваша голова? – спросил Брандман, когда Энг лер, дрожа, втиснулся рядом с ним под навес.

– Почему голова? Засранец приложил электрошокер мне к спине.

– И вы уверены, что это не мог быть Штерн?

– Ну сколько еще? – Энглер подавил желание сплюнуть собравшуюся мокроту на пол. – На мужчине была хирургическая повязка до глаз, медицинский халат и, вероятно, длинный парик. Нет, я не уверен. Однако он говорил по-другому и казался меньше ростом.

– Странно. Бьюсь об заклад, мы найдем отпечатки Штерна на месте преступления.

– А я бьюсь об заклад…

Энглер запнулся посередине предложения, вытащил свой вибрирующий телефон из кармана брюк и взглянул на поцарапанный дисплей. Звонили с неизвестного номера.

Он приложил указательный палец к губам, хотя Брандман и не собирался ничего говорить, и открыл свой раскладной телефон.

– Алло?

– Ну, я был прав? – услышал он знакомый голос Штерна.

Энглер шмыгнул носом и с благодарностью взял у полицейской в униформе бумажный стаканчик с дымящимся кофе.

– Да, к сожалению. В гробу лежал череп.

– Человеческий?

– Да. Но почему вы нас проинформировали? Откуда вы знали об этой могиле?

Штерн сделал небольшую паузу, словно забыл ответ.

– От Симона, – наконец произнес он.

Энглер немного подумал, потом включил громкую связь.

Устройство громкой связи на его телефоне оставляло желать лучшего, и Брандману пришлось придвинуться ближе, чтобы не пропустить ни одного слова разговора.

– Не морочьте мне голову, Штерн. Ну же, как вы с этим связаны?

– Этого я вам не могу сказать.

Два громко разговаривающих полицейских подошли к навесу. Увидев яростную жестикуляцию Энглера, они замолчали и, развернувшись, отошли – на всякий случай.

– И зачем вы снова звоните?

– Мне нужно время. Отнеситесь к подсказке с кладбищем как к доказательству того, что мне нечего от вас скрывать. Симон для меня такая же загадка, как и для вас. Но я выясню правду. Мне только нужно, чтобы вы оставили меня в покое.

– Боюсь, уже поздно.

– Почему? Я ничего не нарушил.

– Мне так не кажется. Мы нашли ваш автомобиль. Он был случайно припаркован рядом с транспортной компанией в районе Моабит.

– Выпишите мне штраф, если машина стояла в зоне запрещения стоянки.

– По описанию мужчины, который открыл холодильник с трупом, визитер был очень похож на вас. Странно, не так ли? Кстати, насчет запрета стоянки. Сегодня у Хакского рынка, во втором ряду, стоял черный джип. Перед частной клиникой Тифензее. Вы там были?

– Нет.

– Но зато был некий Андреас Борхерт. Мы проверили номера. По всей видимости, с сегодняшнего дня вы и насильник снова неразлучны.

– Анди оправдали.

– О’Джей Симпсона [5]тоже. Но оставим это. Важнее то, что из-за вас я снова был вынужден ограждать место убийства.

– Думаете, я проинформировал бы вас, если бы сам убил мужчин?

– Нет. Я не считаю, что вы убийца, Штерн.

Это были единственные слова, которые легко дались Энглеру.

– Тогда что?

Солнце зашло, и с каждой фразой вокруг них сгущалась темнота. Энглер был благодарен за строительную лампочку, которая освещала навес. Он помедлил и вопросительно посмотрел на Брандмана.

Он правда должен это сделать? Внутренне он противился, но психолог-криминалист ободряюще кивнул ему, и Энглеру пришлось придерживаться стратегии, о которой они договорились с начальником комиссариата.

– Ладно, я вам кое-что раскрою. Но только потому, что завтра это будет написано во всех газетах: мужчину с топором в черепе звали Гаральд Цукер. Другого, в холодильнике, Самюэль Пробтесцки. О первом мы ничего не слышали уже пятнадцать, о другом двенадцать лет. Хотите знать, почему нам было плевать на это до сегодняшнего дня?

– Они преступники.

– Правильно. К тому же одни из самых жестоких. Убийства, изнасилования, проституция, пытки. Они специализировались на самых тяжких преступлениях, и за ними по всей стране тянулся кровавый след. Мы просто не успевали.

Энглер услышал, как Брандман зажег сигарету.

– Мы думаем, что Цукер и Пробтесцки входили в какую-то банду психопатов. Просто они не единственные, кто бесследно исчез в последние годы. В общей сложности, у нас семь невыясненных случаев.

Вдали сотрудники научно-экспертного отдела освещали галогенными прожекторами сырую землю. Двое людей Энглера, одетые в комбинезоны, сидели на корточках в грязи и раскапывали еще одну могилу. Возможно, Плуто был не единственным прикрытием здесь. Энглер подумал о Чарли. К счастью, одна старая знакомая присматривает сегодня за бедным животным и погуляет с ним, хотя вряд ли собака обрадуется прогулке под дождем.

– А что с последней находкой? – спросил Штерн немного рассеянным голосом. Как будто все еще переваривал предыдущую информацию. – Как он вписывается в общий ряд? Это ведь был ребенок.

– Да. Мы подозреваем, что речь идет о Лукасе Шнайдере. Это на совести Пробтесцки. Жертва неудачного шантажа с целью получения выкупа. Тело мальчика было найдено двенадцать лет назад на помойке. Голову нам так и не удалось разыскать. До сегодняшнего дня.

Энглер порылся в кармане своих льняных брюк в поисках носового платка. Не успев найти его вовремя, чихнул через рот, одновременно зажав нос. Кто-то сказал ему, что в таком случае в черепе повышается давление, и это может привести к инсульту. Но он с трудом представлял себе, что меч судьбы застанет его именно на кладбище для животных.

– Почему вы мне все это рассказываете? – услышал он вопрос Штерна.

Энглер кивнул и сердито взглянул на Брандмана. Именно этот вопрос он задал Хертцлиху, когда они обсуждали ситуацию. Их уловка была такая дешевая, что любой болван догадается. Тем более Штерн.

– Потому что я вас раскусил, – ответил он против воли, как условились.

– А вот это интересно.

– Вы не профессионал, Штерн. Кроме того, вы совершаете много ошибок. Пока единственный разумный шаг с вашей стороны был заменить сотовый телефон на спутниковый, с которого вы сейчас разговариваете со мной. Но этот совет, вероятно, дал вам Борхерт.

– Я не в бегах. Я никого не убивал.

– А я этого и не утверждаю.

– Что же тогда?

– Ладно, сначала перечислю вам факты. Во-первых, за последние семь лет из поля зрения один за другим исчезли семеро психопатов. Во-вторых, двоих вы нам вернули. В виде трупов. И в-третьих, вы защитник по уголовным делам.

Штерн застонал на другом конце провода.

– На что вы намекаете?

– Что вы имеете дело с подонками. С Симоном это никак не связано. Он просто подставное лицо. Я предполагаю, кто-то из ваших клиентов-извращенцев раскрывает вам, где спрятаны трупы.

– И зачем кому-то это делать? С какой целью?