Виктор Зорин - Стилет с головой змеи. Петербургские детективы

Я влетел в кабинет первым и остановился, поражённый увиденным.

Дядины ноги судорожно обхватили ножки стула, на котором он сидел, а верхняя часть тщедушного туловища была пришпилена к столу торчащим из спины стилетом. Тем самым стилетом, который он показывал нам с гордостью всего пару часов назад. Малахитовая чернильница из письменного набора опрокинулась, и чернила растеклись блестящей лужею вокруг головы убитого. Правая рука дяди была сильно вытянута вперёд пальцами вверх, словно он просил о чём-то. В целом поза несчастного производила жуткое впечатление.

Тело покойного было повернуто в сторону сейфа. Верхняя дверца несгораемого шкафа оказалась распахнутой, так что я со своего места видел открытую крышку футляра. Нижняя часть сейфа, где хранились ассигнации и ценные бумаги, оставалась запертой. Кто-то ещё вошёл в комнату. Последним в дверях показался Кудасов и взревел, словно командовал смотром войск:

– Всем покинуть помещение!

Стоящие позади меня с ропотом отхлынули в коридор, а я остался стоять, не в силах отвести глаза от страшной картины.

– Михаил Иванович! Вас это сугубо касается! – теперь Кудасов потерял всю свою обходительность и походил на быка в начале корриды.

Я не стал спорить. Я уже всё видел.

Все собрались в гостиной, потому что Егор Федотыч Кудасов на правах представителя власти потребовал, чтобы мы находились у него на глазах, дабы тайно не скрыть улики. Не мог их скрыть и стоящий возле дверей дворецкий Ерофей, из австрийского полковника превратившийся в обыкновенного старика.

Возле пришедшей в себя Ирины сидел Александр Ланге и что-то тихо ей говорил. Искренне страдающую Елизавету Кондратьевну утешала словами и нюхательной солью Кати. Недостаток внимания испытывала только Амалия Борисовна: Егор Федотыч был слишком занят расследованием, а остальные не обращали внимания на её редкие, но выразительные вздохи.

Кудасов первым делом отправил дворника в ближайший участок. Довольно быстро стало ясно, что у кухарки и слуг было общее алиби, ибо после обеда со всем справлялся один Ерофей. Пока господа наверху танцевали танцы и навещали в кабинете покойного хозяина, слуги на кухне пили чай и развлекали друг друга болтовнёй. Далее подозрительный Кудасов решил, что преданный дяде буквально до гроба дворецкий не мог быть убийцей. Он обыскал Ерофея и отправил его встречать полицейских. Те прибыли быстро.

Наш гений сыска оставил вместо себя в гостиной полицейские чины, объявив, что «отправляется для осмотра места преступления». Он получил одобрительный кивок Амалии Борисовны и удалился.

Не знаю, какие мысли пришли ему в голову, пока он глядел на мёртвого дядюшку, но по возвращении Кудасов отдал приказ арестовать Ланге.

Я боялся, что Ирина опять упадёт в обморок, однако с ней произошла какая-то перемена, и она нахмурилась, но стойко перенесла новый удар. Ей дали попрощаться с Александром, и тот несколько раз повторил, что ни в чём не виноват. Мне показалось, что Ирина уверена в этом без слов.

Когда Ланге увели, Лев Николаевич обратился к Кудасову:

– Егор Федотыч, а почему вы обвиняете Ланге?

Тот ответил довольно язвительно:

– Потому что я узнал, что он пришёл поговорить с Феликсом Петровичем. После ухода Ивана Сергеевича наш добрый хозяин вызвал Ерофея и сказал ему, что хочет немного отдохнуть. Набравшись сил, он откроет дверь в кабинет и, если дверь подастся – желающий может смело заходить. Через некоторое время пришёл Ланге. Ерофей решил сам приоткрыть дверь, но она была заперта. Тогда он предложил Ланге подождать в комнате секретаря. Секретарская или приёмная находилась рядом с кабинетом, но не имела с ним общей двери. Ланге не помнит, сколько он просидел, потому что в этот день от волнения забыл положить часы в жилетный карман. Он долго раздумывал, как лучше начать разговор с хозяином, а когда решился, вышел из приёмной и так же, как Ерофей, постучал и опустил ручку двери. Она подалась и, по словам секретаря, он увидел убитого.

– Зачем же вы арестовали Ланге, ― снова спросил Измайлов.

– Потому что он вполне мог совершить убийство.

– Как и любой другой.

– Секретарь был в соседней комнате: так действовать легче всего.

– Слышно ли в секретарской, что происходит в кабинете? ― громко отчеканил Измайлов, обращаясь ко всем присутствующим.

– Нет! ― ответила Ирина твёрдым голосом, ― Отец не хотел, чтобы семейные разговоры кто-то мог услышать в приёмной.

– Позвольте мне самому разобраться, кто здесь виноват, ― раздражённо заявил Кудасов. ― Ерофей сказал, что Феликс Петрович и Ланге были в ссоре.

– Вы правы, ― неожиданно заявил Измайлов. ― Я знаю наверняка, что на днях Ланге уволили. Но давайте объясним себе простую вещь: как ему удалось заставить Феликса Петровича достать стилет из сейфа? Иван Сергеевич рассказал, что вы лично присутствовали, когда оружие убрали в сейф и заперли. (Веригин веско кивнул).

– Ах, это?.. ― нерешительно произнёс Кудасов и замолчал. Он взглянул на Амалию Борисовну, но она смотрела на него, приподняв подведённые брови.

– Гхм! ― внушительно крякнул Егор Федотыч. ― Я думаю, мои подчинённые уже осмотрели место преступления, и сейчас доложат мне свои выводы.

Мы сидели в гостиной, ожидая, чем всё закончится. Игорь курил здесь же, хотя знал, как этого не любит Елизавета Кондратьевна. Она его не замечала, по-детски жалобно похныкивая у самого окна. Её, как могла, утешала Кати: поправляла ей волосы, что-то шептала на ухо и вовремя меняла платки.

Ирина сидела прямо, не обращая ни на кого внимания. Впрочем, мало кто решился бы её сейчас потревожить. Я хорошо знал сестру: смельчак, вызвавший сестрин гнев, мог пережить последний день Помпеи.

Измайлов и Веригин играли за столиком в шахматы. Вот это нервы! Я честно пытался примерить кого-нибудь на роль убийцы, но выходило так же неубедительно, как у Егора Федотыча.

Наконец, он вошёл и сел рядом с супругой. Амалия Борисовна была в том же полуобморочно―вопросительном состоянии, но это было не важно: все ждали, что скажет коллежский советник.

Он помялся, похлопал себя по колену и заявил:

– Всё очень странно, дамы и господа. Да, очень… Феликс Петрович убит стилетом, который нужно достать из сейфа. Недавно во время обеда он всем продемонстрировал этот стилет, и каждый из нас мог подойти, потрогать оружие и даже помахать им, воображая себя Персеем! (Тут Егор Федотыч покривил душой, ибо Персей предпочитал оружие покрупнее).

Амалия Фёдоровна что-то пискнула, но Кудасов решительным жестом прервал исходившие из неё звуки.

– Да. Зачем же тогда Феликс Петрович решил заново достать стилет из сейфа? ― Он повысил голос: ― Что могло заставить его открыть дверцу к собственной смерти?!..