Виктор Зорин - Стилет с головой змеи. Петербургские детективы

– Дамы и господа. Вы вправе остаться при своём мнении, однако прислушайтесь к опытному разведчику. ― Лев Николаевич сделал паузу. Никто не собирался спорить с опытным разведчиком. ― Я первый готов предоставить себя в распоряжение полиции (Кудасов начал понемногу приходить в себя). После досмотра станет ясно, что краденого стилета у меня нет. Это ― раз. Кроме того, Егору Федотычу придётся отпустить меня домой. Это ― два.

Все ждали слова «три», но Измайлов закончил:

– Это ― всё, дамы и господа. Я уверен, что Егор Федотыч деликатно отнесётся к присутствующим, а дамам, несомненно, поможет дама.

– Несомненно! ― подала голос вездесущая госпожа Кудасова. Её супруг с обожанием глядел на спасителя; кончики его усов победно приподнялись.

Слушатели немного поволновались, но все сошлись на том, что Измайлов прав. Дам заботило лишь то, что из полиции привезут бой―бабу, которая не сможет предупредительно отнестись к высшему обществу. При мысли о сотрудницах полиции, мне отчего― то представилась широкая в кости командирша партизанского отряда в войну 12―го года Василиса Кожина. Сам я ― не любитель таких экземпляров…

Положение спасла Амалия Борисовна, вышедшая на середину гостиной поступью оперной примадонны. Её крупная колоритная фигура в тёмно―красном платье с кружевами поневоле притягивала взгляды.

– Милые дамы, ― сказала она, многозначительно улыбаясь, ― мне также нужна помощь при личном досмотре, поэтому я попрошу mademoiselle Кати внимательно проверить мою одежду. А я, в свою очередь, помогу всем вам.

Это заявление разрешило все недоразумения. Егор Федотыч смотрел на жену с восхищением, ― вероятно, он впервые воспользовался этим чувством в семейной жизни. После того, как эйфория прошла, ему что-то пришло в голову:

– А если ты наткнёшься на преступника?.. На преступницу, ― поправился он.

Амалия Борисовна поглядела на него с укоризной:

– Ну, не начнёт же преступница крошить всех ножом направо и налево?

– Стилетом. Не ножом, а ― стилетом, ― машинально поправил Кудасов и криво усмехнулся сомнительной на мой вкус шутке. Героиня же повернулась к Измайлову и, чёрт меня побери, если он не улыбнулся и не кивнул ей в ответ! Кругом ― одни заговорщики.

В этот раз из немногочисленных оттенков своей речи госпожа Кудасова выбрала для своего мужа утешающе― наставительный:

– Это вряд ли случится. А если и возникнет подобная опасность, кто-нибудь из нас обязательно успеет позвать на помощь. ― Гордясь своим хладнокровием и, кажется, ощущая себя предводительницей амазонок, Амалия Борисовна произнесла:

– Дамы! Прошу вас следовать за мной.

Когда пёстрая процессия, замыкаемая лиловым турнюром Елизаветы Кондратьевны, скрылась за дверью, Кудасов, ещё не до конца оправившийся от обвинений, предъявленных моей роднёй, вызвал молодого полицейского и возложил на него бремя обыска. Кавалеры покинули гостиную и расположились в библиотеке.

Я сел возле большого глобуса и принялся рассеяно его крутить. В целом следственная процедура оказалась довольно скучной и ничем не напоминала описанный Игорем парад в полосатых купальниках. Дело в том, что полиция искала стилет – вполне выдающуюся вещицу, которую не спрячешь, скажем, под широким галстуком.

Полицейский, которому надлежало произвести личный досмотр, оказался белокурым юнцом с едва наметившимися усиками, исполнительным, но очень застенчивым. Видно, предстоящая работа не вызывала у него особого восторга: он ошарашенно смотрел на нас, не решаясь приступить к обыску, и на щеках у него даже выступил нервный румянец.

Лев Николаевич помог и тут:

– Вы можете начать с меня. Я вполне готов, ― с этими словами он начал расстёгивать смокинг, а Бальзак―Веригин ободряюще улыбнулся молодому следователю.

После этого дело пошло на лад. Полицейский осматривал содержимое карманов и осторожно ощупывал владельца. От безделья я стал подумывать, насколько интереснее вместо господ обыскивать симпатичную барышню: да, хоть бы и очаровательную цветочницу, которую я встретил днём! Чувствовать тепло её спины, не закованной в тугой корсаж, или задержаться рукой на скульптурно круглом колене…

– Михаил Иванович, ваш глобус сейчас улетит в космос, ― вернул меня к действительности голос Измайлова. Действительно: я слишком закрутил нашу бедную Землю.

Веригин без пиджака казался больше и неторопливее, Игорь – худее и нервознее, а Лев Николаевич сохранил свои формы и невозмутимость.

Перечень обнаруженных предметов юнец заносил в протокол, старательно сопя. Впрочем, улов оказался небогат: носовые платки, монеты, коробок шведких спичек, два портсигара, щёточка для усов Веригина, ключи ― одним словом, ничего, оставляющего простор воображению. Всеобщее внимание привлекло только небольшое увеличительное стекло в нагрудном кармане Измайлова, которое ювелиры вставляют в глаз и удерживают силой мимических мышц. Либо убийцы среди нас не было, либо он не собирался прятать громоздкий стилет в жилетном кармане.

Мы вернулись в гостиную. Кудасов оседлал стул задом наперёд и в мрачных раздумьях смотрел в пространство. Полицейский с видом гимназиста, успешно написавшего сочинение, торжественно подошёл к нему и объявил:

– Ваше высокоблагородие. Личный досмотр произведён. Никакого оружия и других подозрительных предметов не обнаружено. Вот протокол.

Егор Федотыч вздохнул и с безнадёжным видом уселся за стол читать.

В ожидании дам, мы решили с пользой провести время у столика со спиртными напитками. Кудасов с завистью смотрел на нас, но не решался присоединиться. Нам же после досмотра необходимо было укрепить дух и расшатанные нервы, а что в такой ситуации может быть лучше спиртного? Хотя я, признаться, не отказался бы и от хорошей закуски. Не сочтите меня за бесчувственное чудовище, но таково уж свойство моей натуры: в нервной обстановке во мне всегда просыпается аппетит.

Я подошёл к Игорю, который закусывал коньяк «Камю» долькой лимона и просто сказал:

– Я сочувствую тебе, как брат брату, но не привык пить без закуски.

Игорь, впрочем, вполне владел собой и обратился к Ерофею, стоящему у дверей, словно статуя печального и старого Командора:

– Ерофей. Пускай принесут бутерброды с рыбой, мясом, икрой и сыром.

Кудасов блеснул на нас печальными глазами. Мне ясно представлялось, что он много надежд возлагал на процедуру, чуть не приведшую к безобразному скандалу. Если б он нашёл стилет, это частично примирило бы его с Лесковыми. В противном случае ему придётся искать драгоценный клинок на двух этажах огромного дома. Довольно живо я представил себе, как Егор Федотыч входит в библиотеку и его глаза становятся квадратными от обилия полок и книг.