Александр Смирнов - Сыскари. Альтернативная история

– Нам нужно, вместе с вами осмотреть музей и выяснить, что конкретно пропало. – Проговорил Ираклий. – Начнем, пожалуй, отсюда. Я пока за водой ходил, понял, что кухню осматривать нет смысла.

– Вы правы, ваше сиятельство, – проговорил смотритель. – Там действительно нет ничего такого, что могло бы заинтересовать вора.

Он встал, прошелся по комнате. Снял с крючочка канат и подошел к роялю. Коснулся крышки. Затем вернулся к столу и сказал:

– Вещи все на месте.

– А картины? – Ираклий явно желал знать, не перевешивал ли их кто-то. – Их никто не перевешивал?

– Картины висят на своих местах. Вот только некоторые слегка сдвинуты в сторону.

– Это уже моя вина, – проговорил князь.

13 августа 1989 года. Российская империя. Где-то под Луковцом.

Внедорожник «КаЗаВоС» 6 6 – «КаЗаВоС» – «Казенный завод военных самоходов» подпрыгнул на неровной дороге. Двигатель неожиданно заглох и автомобиль остановился. Участковый пристав, посланный за Кириллом Андреевичем Верещагиным, выругался. Дорога, ведшая в усадьбу, находилась в безобразном состоянии. Оставалось доехать всего чуть-чуть и тут такое. Шофер повернулся к нему и произнес:

– Кажись, приехали, ваше благородие.

– Думаешь, серьезная поломка? – Спросил пристав.

– Не могу знать. Нужно посмотреть, что там произошло…

– Ну, так, что сидишь, иди и смотри.

Сергей Евграшин отворил дверцу и выбрался из машины. Подошел к капоту и открыл. Оттуда вырвался черный дым. Шофер замахал руками, стараясь разогнать. Когда это у него получилось, он выругался и произнес:

– Приехали, ваше благородие. По-видимому, мотор перегрелся. Сами видели, как гнали. Евгений Васильевич, что делать-то будем?

Максимов вздохнул. Действительно спешили. Рассчитывали добраться до Верещагиных как можно раньше, понимали, что в сложившейся ситуации (кто знает, что там, в городе произошло?) промедление смерти подобно. Успели на оба парома. Казалось уже чуть-чуть и вот она усадьба.… И тут такое. Пристав распахнул дверь и выбрался из машины. Подошел к капоту и заглянул.

– Надолго? – Поинтересовался у шофера он.

– Не могу знать, ваше благородие. Нужна вода, а где тут ее возьмешь. Придется на Мологу возвращаться.

До реки пешком час-полтора, да еще обратно. И так время поджимало, а теперь вот это.

– Вот, что, братец, – проговорил Максимов, – ты тут жди, а я к усадьбе пешочком пойду. Попрошу, чтобы помощь послали.

– Это сколько же времени уйдет, ваше благородие. – Пробормотал Евграшин.

– А ты, что предлагаешь из лужи или из болота? – Шофер отрицательно мотнул головой. К своему старенькому «Бекасу» 7 7 – «Бекос» английская фирма, стоявшая у истоков создания «Казенный завод военных самоходов». он относился с любовью, и какую попало воду в автомобиль заливать, явно не собирался. – Ну, вот. Это по дороге около часа, а напрямик минут за десять доберусь. Усадьба, сам видишь, на пригорке виднеется.

На пригорке, чуть правее от небольшой рощицы, что была за полем, виднелся барский дом. Двухэтажный особняк из стекла и бетона. Казалось, что до него рукой подать.

– Так, что я пойду, а ты сиди и жди.

С утра дозвониться до Верещагиных сразу не получилось. Как назло никто трубку не брал. Только с пятого раза удалось. Сначала надеялись, что, узнав об ограблении и убийстве, Кирилл Андреевич сам примчится в город. Это же, сколько времени бы сэкономили, но не тут-то было. Дворецкий (судя по голосу, дряхлый старик) на просьбу позвать барина к телефону заявил, что того сейчас нет. Спросили: где он? Оказалось, на охоте. Ушел еще вчера вечером. Когда вернется? Не знает. Барин может и на сутки, и надвое уйти в леса.

– Незадача, – проговорил урядник Лопухин, взглянул на участкового пристава, тот как раз чайку зашел к нему испить, и попросил: – будь другом, Евгений Васильевич, возьми машину да съезди к Верещагиным в поместье. Кирилл Андреевич нам сейчас позарез как нужен. Если будем ждать…, – он махнул рукой в отчаянии.

Когда Максимов уходил, тот как раз исправнику начал звонить. По тому, что Михаил ругался, Евгений Васильевич понял, что и до Косолапова с первого раза дозвониться не получалось.

Гнали машину. Спешили, а что толку.

Максимов взглянул на внедорожник. Подвел. Застегнул пуговицу на мундире, поправил фуражку (нехорошо к барину в непотребном виде являться) и направился прямиком через поля к усадьбе. Уже на полдороге оглянулся на шофера. Тот сделал несколько кругов вокруг любимого «Бекаса», не выдержал и забрался в кабину. Максимов не сомневался, что тот включил местное радио.

Дорога заняла минут десять-пятнадцать. Пришлось обойти небольшой пруд, с дороги, как теперь выяснилось, его не было видно. Уткнулся в металлическую ограду, которая казалось, тянулась куда-то в бесконечность.

– Не рассчитал, – прошептал пристав и отправился искать ворота или, на худой конец, какую-нибудь калитку, ведшую в сад.

Нашел довольно быстро.

Металлические ворота со страшным скрипом открылись, и участковый пристав вошел на территорию усадьбы. Остановился, решая, куда теперь идти. Английский сад. Все деревья аккуратненько пострижены. В основном елочки и пихты. У двухэтажного особняка несколько березок и сосен. Всюду клумбы. Цветы желтые, красные, синие и пестрые. В глазах зарябило. Невольно пристав развернулся и посмотрел на дорогу. Такая красота тут, и такой беспредел там. Тут даже тропинка (не говоря уж об автомобильной дороге), ведущая от ворот до дома, выложена плиткой. Чуть поодаль от особняка небольшой деревянный дом, скорее всего баня, чуть поодаль от нее виден еще один пруд. С другой стороны дом из красного кирпича, по-видимому, для прислуги. Гараж. Между двух сосен растянут гамак. Легкий ветерок донес до Евгения Васильевича запах жареного мяса. Рассчитывать, что хозяева предложат отведать его (а он находился в дороге два часа) не приходилось. Будь Максимов – исправником, то и вопросов бы не было. Сразу же накрыли стол. Участковый же пристав – мелкая (для птиц такого полета, как Кирилл Андреевич Верещагин) фигура.

На всякий случай (хоть бы на прислугу произвести впечатление) пристав прошествовал до дома важно. Остановился у парадного входа и огляделся. Из дома тут же выскочил дворецкий, тот самый, что разговаривал с Лопухиным по телефону. Действительно старик. Одет он был в голубую ливрею, короткие штаны и белоснежные чулки. На голове белый парик. Евгению Васильевичу на мгновение показалось, что он попал в XVIII век. Дворецкий вопросительно взглянул на пристава.

– Разрешите представиться, – проговорил Максимов, прикладывая к фуражке руку: – Участковый пристав – Евгений Васильевич Максимов. Прибыл к Кириллу Андреевичу Верещагину из Череповца по важному делу.