Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore

– Вы не пытались стать критиком в мире моды? – неожиданно спросила мадам Бенуа, на его очередной краткий комментарий.

– Нет, мадам. Эта иллюзорная суета, забирает слишком много времени у людей. Есть более важные задачи у человека.

– Ах, да, простите. Я совсем забыла, что Вы – служите Богу.

Выпив две чашечки кофе, Алекс извинившись, ушел работать – собственная фирма требовала его каждодневного присутствия он-лайн, а подготовка документов для подписания договора с французской компанией, была еще одним куском работы.

– Да он просто сокровище! – высказала свое мнение Клер, когда Алекс исчез за дверьми дома. – А какой вкус! Ему бы в модном журнале работать.

– Я жила у его матери два года, когда переехала в Киев. Эта замечательная женщина приютила меня и относилась, как к родной дочери, пока я не встала на ноги. Так вот, мне понятно, откуда у него такой вкус. Лариса Петровна – искусствовед и прекрасный дизайнер интерьеров. Она чудесно разбирается в моде и делает сады. Кроме того, она очень образованный человек.

– Ой ла-ла! – воскликнула мадам Бенуа, а Мадлен восхищенно произнесла:

– Тебе повезло, дорогая! – сказала она, убирая посуду.

– Кстати, Клер, откуда у Вас эта антикварная коробка? – Кэтти поставила ее на стол и стала рассматривать. Редкого, темно фиолетово-коричневого цвета, из дерева – она была тяжеловата. На крышке коробки краска по краям уже отшелушилась, но изображение в овале девичьего ангельского лица хорошо сохранилось. Постучав по ней и взвесив на глаз коробку, девушка воскликнула:

– Да она внутри металлическая! Вау! Это конец восемнадцатого, начало девятнадцатого века! Ампир! Супер!

– Она осталась у меня с моей фотосессии. Мадлен спешила в Париж и коробка на время осталась у меня – я примеряла шляпку к своей одежде.

– Там есть еще шляпка? – Глаза Кэти блестели, как два бриллианта. Она тут же открыла крышку и достала оттуда стильную шляпку из фетра.– Мне она напоминает какую-то шляпку… Сейчас вспомню. – Кэтти потерла пальцем лоб.

– Не может быть! – Крикнула она вдруг и застыла со шляпкой в руках, словно увидела что-то невероятное, что повергло ее в эстетический шок.

– Да, моя дорогая. – Мадам Бенуа с пониманием улыбалась, как фея, только что подарившая золушке хрустальные туфельки. – Это знаменитая шляпка-чернильница Эльзы Скиапарелли. Когда-то она была последним «писком» моды. В тридцатых годах моя мама мечтала о ней, но шляпка была ей не по карману.

– Да это же сокровище, раритет! Ей место только в музее! – Кэтти не сводила глаз с драгоценного убора в ее руке.

Подошедшая Мадлен была удивлена: Кэтти стояла со старой шляпкой и чуть не рыдала, Клер – в умилении стояла рядом и гладила Кэтти по голове, как маленькую девочку.

– Что я пропустила? Надеюсь, никто не умер? – спросила она полушутя-полусерьезно.

Кэтти едва выговаривая слова, еще не пришедшая в себя, чуть слышно проговорила:

– Мадлен, ты понимаешь, чем обладаешь? – и она поднесла к лицу подруги шляпку.

– Нет. Что случилось? – Снова переспросила уже обеспокоенная девушка.

– Кэтти, это бесполезно. Я пыталась объяснить Мадлен ценность этой шляпки, но мадмуазель равнодушна к подобным вещам и не знает, кто такая Скиапарелли. А ведь в свое время, Коко Шанель зеленела, когда кто-то при ней произносил имя ее конкурентки. О-о-о, эта шляпка-чернильница, уверена, стала кошмаром ее снов. Дали и Скиапарелли создали шедевр! – Мадам Бенуа неожиданно заговорила тихо, словно размышляя. – Шляпка стоила баснословно дорого… Свои корни нужно знать, дорогая!

– Мадлен, ты позволишь взять шляпку и коробку для сегодняшней фотосессии?

– Без проблем!

– Тогда немедленно собираемся и – в город! К памятнику Ришелье, как и договаривались.

Припарковав старенький Рено, одолженный у мадам Бенуа, девушки достали из багажника большой плетеный короб аксессуаров, и еще несколько коробок из салона машины. Все это они поставили в тени деревьев и подошли к главному месту площади – святому для многих, живущих в этом городке.

Памятник кардиналу был обнесен цепями и окружен ароматными цветами. Позади него было два старинных небольших дома – ухоженное жилое двухэтажное здание и одноэтажное, крыша которого покрылась мхом. Вблизи было видно, что статуя – произведение искусства, выполненная из мрамора с любовью и усердием. Ришелье в левой руке держал документ, а правой загадочно, указательным пальцем показывал или на себя, или на покрытую мхом крышу забытого властями домика. Взгляд его был устремлен в неизведанное. Все детали были виртуозно проработаны – вены на руках, кружево на манжетах. Холеные усы и бородка особенно впечатлили Кэтти. Внизу на постаменте был помещен его герб и даты жизни: 1585—1642.

Отдав дань восхищению кардиналу, подруги сразу же приступили к делу – стали выбирать подходящие ракурсы для съемки, придумывать мизансцены. Договорившись, снимать друг друга поочередно, Мадлен предложила несколько сцен сделать в кафе – в шляпках, за чашечкой кофе.

– Мы только начали! – поняв ее намек, засмеялась Кэтти. Она достала из короба старинную книгу и вручила Мадлен. – Читай. Красивые позы – обязательны!

И… работа закипела. Смена мизансцен, одежды, аксессуаров, головных уборов – все было динамично и продумано. От памятника перебрались к деревьям, спасаясь от дневной жары. Одни «картинки» успешно сменяли другими. Было захватывающе, весело и профессионально. Собралось несколько зевак. Через полчаса работы девушек, за ними наблюдало небольшое общество любопытных, которое со временем из-за жары рассеялось.

Наконец, Кэтти нарядила Мадлен в длинное платье в стиле ретро, надела на нее знаменитую шляпку от Скиапарелли и вручила шляпную коробку – ту саму, в которой находилась шляпка. В другую руку – книгу.

– Мои читатели умрут от счастья! Если только я сама благополучно переживу этот момент! – смеялась Кэтти. Она приседала с фотоаппаратом, вставала, бегала возле Мадлен в поисках идеального ракурса.

– Нет, повернись влево, чтобы была видна средневековая улица! Голову чуть вправо, еще чуть-чуть… Блестяще! Стой! Нужно поправить локон. – Кэтти руководила творческим процессом, забыв обо всем на свете.

Девушки так были увлечены съемкой, что не заметили, как уже десять-пятнадцать минут в стороне за ними наблюдал молодой человек. Наконец, Кэтти решила сменить образ Мадлен и, поцеловав подругу, воскликнула:

– Дорогая, ты – супер-модель! Можешь пять минут отдохнуть, пока я принесу мантилью. – Кэтти сказала это уже на ходу, стремительно удаляясь к заветному коробу.

– Нет, Вы не супер-модель, Вы – Богиня! Мадмуазель, примите мой искренний комплимент! – Стоявший молча все это время молодой человек, поклонился с «пируэтами», расшаркавшись в стиле галантного века, чем произвел на Мадлен сильное впечатление. Однако, имея опыт славы подиума, она ответила, как капризная красавица вопросом: