Картер Браун - Прекрасная, бессердечная

- Вчера вечером ты мне сказала, что Руди в ту ночь был у тебя и что он ушел примерно в половине двенадцатого. Так?

- Да.

- Но раньше ты говорила, что это было в половине первого.

- Половина двенадцатого, половина первого, неужели ты думаешь, что я смотрела на часы?

- Тогда я подумал, что ты просто даешь Руди алиби.

Сейчас я не уверен. Это алиби нужно и тебе.

- В каком бы часу Руди от меня ни ушел, лейтенант, я всю ночь провела в своей квартире в постели!

- Это может кто-нибудь подтвердить? - спросил я холодно.

- Почему бы тебе не поинтересоваться у этого лилипута с биноклем? Он наверняка торчал в кустах за окном.

- А если нет? Кто это подтвердит?

- Зачем?

- Затем, что это наводит на размышления.

Камилла - это имя действительно подходило ей куда больше, чем Сандра, - весело мне улыбнулась:

- Не забываешь ли ты об одном обстоятельстве?

- Каком?

- Мы с Джуди знаем друг друга с детства. Если бы даже у нее была сестра-близняшка, я и то сразу бы их отличила. И если бы я захотела убить Джуди - ошибки бы не произошло.

- Может быть, - согласился я. - И все же лучше тебя никто не знает ее окриджского прошлого, а в тех письмах, что она получила, это прошлое пересказано чуть ли не наизусть.

- Ну ладно! - В ее глазах загорелась злость. - Так что же ты собираешься делать? Арестовать меня?

Я взглянул на часы - было уже четверть третьего - и покачал головой.

- Не могу, - сказал я. - У меня сейчас просто не осталось сил.

- Прекрасно, - сказала она. - Тогда спокойной ночи!

- Прощай, Золушка, - сказал я с сожалением.

Я уже дошел до двери, когда услышал за спиной смех.

Камилла стояла всего в нескольких шагах позади меня: шорты и рубашку она успела потерять где-то по дороге.

- Золушка! - повторила она. - Ты опять прибегаешь к нечестным приемам, Эл! - Она рассмеялась. - Сегодня холодная ночь, Эл Крестьянин. Зачем тебе уходить?

- Сейчас я действительно не знаю зачем, - признался я.

- И тебя даже не волнует, убийца, я или нет? - спросила она мягко. Смотри, Крестьянин, не ошибись!

- А?

- А вдруг я всажу в тебя нож? - Она зверски блеснула глазами. Конечно, я выберу подходящий момент!

- Смерть в экстазе! - сказал я. - Какой заголовок для газет!

Глава 9

- Он стрелял в Равеля, и вы его не арестовали? - взревел Лейверс.

- Верно, шеф, - согласился я.

- А если бы он убил Равеля, вы бы погрозили ему пальчиком, наставили на путь истинный и потом все равно отпустили бы?!

- Я забрал у него пистолет, - объяснил я, - и предупредил, чтобы он больше не встречался с Харкнессом.

Ничего страшного не произошло.

- А если бы произошло, то уж я бы позаботился о том, чтобы вам мало не показалось, - пообещал он мне. - То, что я сейчас от вас услышал, только усложняет дело. Девчонка из Окриджа по фамилии Шейн - любовница Равеля; грязные делишки Харкнесса, да еще и Лютер, возомнивший себя убийцей. Да мы увязли по уши!

- Да, сэр, - согласился я.

- Какого черта вы тут сидите и поддакиваете?! - разбушевался он. - Вон отсюда! Идите и хоть что-нибудь делайте!

- Я напишу мемуары, - сказал я вежливо, - у меня давно уже готово название: "Я был среднего возраста шерифом полиции". В первой главе будет говориться о...

- Вон! - прохрипел Лейверс.

- Не забудьте, шериф, - сказал я спокойно, - я мог бы посвятить эти мемуары и вам!

Я быстро закрыл за собой дверь, пока в меня не успели чем-нибудь швырнуть. Аннабел Джексон подняла свою белокурую головку и с любопытством на меня посмотрела.

- Иногда мне кажется, что ты хочешь убить его, - задумчиво сказала она. - Путем преднамеренного повышения кровяного давления. Я, конечно, немедленно обращусь в полицию.

- Это очень умно с твоей стороны, - сказал я, - подставить меня под удар, переложить на мои плечи всю ответственность. Ты ведь прекрасно знаешь, что это именно твои девственные формы повышают давление у каждого мужчины в нашем управлении!

- Какие формы? - спросила она подозрительно.

- То слово, о котором ты думаешь, обозначает лишь душевное состояние.

- В своем душевном состоянии ты умудряешься найти секс даже в пишущей машинке, - сказала она с отвращением.

- Ты хочешь сказать, что на ней можно напечатать такие изумительные слова, как...

- Так я и знала, - сказала она. - Пока ты был у шефа, тебе кто-то звонил.

- Что-нибудь случилось?

- Я сказала, что ты сейчас занят. Мне не хотелось прерывать шерифа, когда он намыливал тебе шею.

- Без шуток, - сказал я, - кто это был? Монро?

Мэнсфилд, Бордо-Коллинз?

- Ни один из этих господ, - сказала она счастливым голосом. - Мистер Харкнесс просит передать, что ему срочно нужно тебя увидеть.

- Опять совпадение! - сказал я. - Это становится невыносимым.

- Соединить тебя? - спросила Аннабел безразличным голосом.

- Он хочет видеть меня, я хочу видеть его, я пойду и повидаю его, сказал я.

Когда я добрался до отеля "Старлайт", на моих часах было немногим более десяти. Когда я расставался с Камиллой ранним утром на краю бассейна, небо было чистым и прозрачным, теперь же стали появляться облака, что было для меня истинным облегчением: противно вставать и идти на работу, когда утро начинается хорошо, но если еще и днем ярко светит солнце - это уже просто мука.

Я постучал к Харкнессу, и дверь быстро открылась. Он опять был в пижамных брюках и черном шелковом халате.

- Это ваш рабочий костюм? - спросил я его.

Он добродушно улыбнулся:

- Входите, лейтенант, вы как раз поспели к завтраку.

- Не надо! - Я вздрогнул.

Он уселся за, стол и бросил на него оценивающий взгляд, пока я усаживался в кресло, тщательно отворачивая голову.

- Вы хотели меня видеть, - сказал я. - Вы меня видите.

На стоящей перед ним тарелке возвышались три огромных куска ветчины. Он осторожно положил на каждый кусок три печеных яйца, затем поколебался и в конце концов полил все блюдо густым кленовым сиропом.

- Лейтенант, - тихо сказал он, - вы должны мне помочь.

- С вашим завтраком я не желаю иметь ничего общего, - сказал я слабым голосом.

- Я не шучу!

Он развернул пакетик сахара и подержал его с минуту над чашкой, затем передумал, высыпал его в ложку со взбитыми сливками и отправил к себе в рот.

- Бен Лютер, - внезапно сказал он, - делает все для того, чтобы посадить меня в тюрьму.

- За что?

- Именно это я и хотел бы знать. - Он нерешительно посмотрел на уже пустую тарелку перед собой, колеблясь, поесть ему сначала или продолжить разговор.

Жадность победила, и он заменил пустую тарелку на полную. Полив взбитыми сливками пирог с сыром, он буквально утопил его в кленовом сиропе. - Черт! - сказал он неразборчиво с набитым ртом. - Я уже два раза звонил Бену, а он даже не захотел разговаривать со мной. Я позвонил Джуди Мэннерс, но она окатила меня ледяным презрением, а Руди даже не подошел к телефону. Заваривается какая-то каша, лейтенант, и у меня есть подозрение, что варить ее собираются из меня.